Книга Звук воды - Юкио Мисима

Я с к о. Ну, это ты сам виноват — не заметил. Не сумел прочесть в моих глазах, как давно я лишилась гордости… Так знай! Высокомерие. Это из-за него теряют женщины свою гордость. Потому-то каждая женщина и хочет стать королевой — у королевы самый большой запас гордости, впрочем, и потери ей предстоят большие… Боже мой, твои колени! Они будут мне холодной, жесткой подушкой.

Х и к а р у. Яско…

Я с к о. На этой подушке я бы смогла наконец-то заснуть. Холодная, жесткая — такая подушка никогда не согреется, как та, другая, которая становится теплой, стоит мне положить на нее голову. Ночь напролет я ищу щекой холодное место — все переворачиваю и переворачиваю нагретую подушку, — и вот уже светает… Человек, научившийся ходить босым по раскаленному песку пустыни, не сможет пройти по моей подушке.

Х и к а р у (потеплевшим голосом). Ну же, успокойтесь. Меня так легко разжалобить.

Я с к о. Все ясно! Ты и на Аои женился из жалости!

Х и к а р у (отталкивает Яско). Досужие домыслы! (Садится на стул. Яско ползком следует за ним, утыкается лицом в колени.)

Я с к о. Не бросай меня.

Х и к а р у (закуривает). Да я вас уже давным-давно бросил.

Я с к о. Неправда! Ты меня до сих пор любишь.

Х и к а р у. Вы приехали, чтобы это со мной обсудить? (Язвительно.) А то давеча вы сказали, что явились сюда мучить Аои…

Я с к о (меланхолично). Я хотела убить сразу двух зайцев. Пожалуйста, дай мне сигарету.

Хикару достает сигарету из пачки. Внезапно Яско выхватывает дымящуюся сигарету из его губ. Затягивается. Хикару не остается ничего другого, как достать из пачки новую сигарету.

Х и к а р у (закуривает). Знаешь, я тогда не находил себе места. Кидался из стороны в сторону, как неприкаянный. Я мечтал о тяжелых оковах. Мечтал о том, чтобы меня заперли в клетке. И ты стала мне клеткой. Но когда я вновь захотел свободы, твоя клетка оказалась запертой.

Я с к о. Да, я помню твои глаза, вопиющие об освобождении. Вырваться из клетки, в которой я тебя заперла, сбросить оковы, которыми я тебя опутала, — вот о чем кричали твои глаза. И мне радостно было видеть, как ты рвешься на свободу. Именно тогда я полюбила тебя по-настоящему… Стояла ранняя осень. Я отдыхала в своем загородном доме, в один из дней ты приехал навестить меня… В тот день я встретила тебя на яхте — ты ждал меня на пристани прямо возле железнодорожной станции. На небе не было ни облачка. Мачта нежно поскрипывала. Яхта…

Х и к а р у (подхватывает). Белый парус…

Я с к о (неожиданно резко). Разве тебе не противно, что мы вспоминаем это вместе?

Х и к а р у. Я бы не сказал, что мы вспоминаем, просто мы случайно тогда оказались в одном и том же месте в одно и то же время.

Я с к о. По крайней мере мы с тобой были вместе на плывущей по озеру яхте. Парус над нашими головами хлопал, то наполняясь ветром, то опадая. Ах, если бы он снова оказался здесь, над нами!

Х и к а р у (подходит к окну, вглядывается в даль). Что это там? Уж не парус ли?

Я с к о. Он здесь! Он здесь!

Раздаются пугающие звуки диковатой музыки. Справа на сцену вплывает огромный яхтенный парус. Он плавно и величаво, как лебедь, движется по сцене. Подплывает к Яско и Хикару. Останавливается между ними и кроватью, закрывая наподобие экрана кровать, на которой спит Аои, от них обоих и от зрительного зала. Дальнейшая сцена разыгрывается на палубе яхты.

Я с к о. Сегодня озеро особенно полноводно.

X и к ар у. Какой приятный вечер.

Я с к о. Ты ведь никогда не был в моем загородном доме, не так ли? Смотри вон туда, на тот берег. У самого подножья горы сейчас покажется крыша, прямо за рощей. Вот уже видно серо-зеленую черепицу. Ночью по округе рыщут лисицы, и слышно, как они воют в горах позади дома. Ты слышал, как воют лисицы?

Х и к а р у. Ни разу.

Я с к о. Сегодня ночью обязательно услышишь. А еще ты услышишь предсмертный вопль глупой тетерки, попавшейся в цепкие лисьи когти. Услышишь, как хрустит нежное птичье горло под острыми зубами.

Х и к а р у. Не хочу я этого слышать.

Я с к о. Я уверена, что тебе понравится мой сад. По краям лужайки весной вырастает омег, и сад наполняется его прелестным ароматом. Во время июньских затяжных дождей все клумбы залиты водой, и если пройти по затопленному саду, то в оставленных следах всплывают цветы гортензии. Ты видел когда-нибудь плавучую гортензию?.. А осенью в приозерных камышах порхают прозрачные стрекозы. Пролетая над озером, они слегка касаются воды, словно катятся по льду на санках.

Х и к а р у. Кажется, я вижу твой дом. Вон там, что ли?

Я с к о. Да-да, серо-зеленая крыша. В лучах заходящего солнца мой дом виден особенно хорошо. Закат полыхает в окнах, отсвечивает в черепице — и эти блики, как свет маяка, указывают путнику дорогу. (Пауза.) Почему ты молчишь? Скажи хоть слово.

Х и к а р у (нежно). Не нужно слов.

Я с к о. Ах, твои речи — чудодейственный бальзам. Они исцеляют самые тяжелые раны. Твой голос — самое лучшее лекарство… Но я-то хорошо тебя знаю. Исцелив одну рану, ты наносишь другую, еще более жестокую. Такой уж ты человек — сначала лечишь, потом калечишь. Никаких лекарств, никаких чудес… Я прекрасно все понимаю. Я уже старая. Если меня поранить, рана будет заживать долго, не то что у молодой. Чем нежнее ты говоришь, тем мне страшнее: как же ты меня изувечишь после этого волшебного лекарства? Теперь-то я знаю, что было бы лучше услышать от тебя какую-нибудь грубость…

Х и к а р у. Похоже, ты решила, что в любом случае страданий тебе не избежать.

Я с к о. Так же естественно, как день сменяется ночью, счастье сменяется страданьем.

X и к а р у. Я не думаю, что у меня есть способность делать людей несчастными.

Я с к о. Ты не веришь мне потому, что ты молод. Между тем в одно прекрасное утро ты проснешься, ничего не подозревая, пойдешь выгуливать своего пса и вдруг почувствуешь, что причиняешь страдания почти каждой встречной женщине. Ты поймешь, что сам факт твоего существования заставляет страдать неисчислимое количество женщин. Ты можешь сделать вид, что не замечаешь их, но они — как ни стараются, как ни отводят глаза — все время видят перед собой твой образ. Ты подобен замку, вознесшемуся над распростертым внизу городом.

Х и к а р у. Ладно, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Я с к о. Ну давай о другом, хотя я счастлива, что до сих пор не потеряла вкус к подобным разговорам.

Х и к а р у. Отсюда твой дом виден как на ладони: я вижу ставни второго этажа, вижу балконные перила, кажется, они сделаны из дерева… Похоже, дом пуст.

Я с к о. Да, в доме никого. Было бы здорово прожить в нем с тобой всю жизнь до самой смерти.