Книга Суд волков - Жеральд Мессадье
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он положил документ на стол перед судьями.
Начались прения сторон.
Адвокат Докье в очередной раз выразил сожаление, что суд уклонился от сути дела в силу хитроумных уловок, не имеющих отношения к жалобе его клиента. Факты остаются фактами: брат обвиняемой среди бела дня был разорван волками в ее усадьбе, и никто не пришел к нему на помощь. Слуги же подтвердили, что обвиняемая предавалась дьявольским ритуалам в субботнюю ночь, укрощая и подчиняя своей воле волков.
Суд удалился на совещание. Двери закрылись.
Жанна находилась в пятнадцати шагах от Докье. Она разглядывала человека, который с такой злобой пытался отправить ее на костер. Он же делал вид, будто не замечает ее, и беседовал со своим адвокатом.
Словно век прошел.
Судьи вернулись в зал, и зрители встали. Судьи заняли свои места, и зрители сели.
– Мы, судьи первой инстанции Дворца правосудия, постановляем в пределах данных нам прав…
Сердце Жанны перестало биться.
Докье вскинул голову, уверенный в своем триумфе.
– …Что госпожа Жанна, урожденная Пэрриш, в первом браке де Бовуа, ныне баронесса де л'Эстуаль, советница парижского муниципалитета, проживающая в собственном доме на улице Бюшри, обвиненная сьером Докье…
Жак взял ее за руку.
– …Полностью невиновна, свободна в действиях своих и избавлена от какого бы то ни было наказания…
Она зарыдала.
– …Что, напротив, сьер Паламед Докье признан виновным в тяжкой клевете, каковая могла привести к казни обвиняемой огнем, а также лишению всех прав. Вследствие сего преступления имущество его будет конфисковано, а сам он препровожден в тюрьму Шатле, где проведет в заключении три года без права на помилование…
– Измена! – закричал Докье.
Лучники уже шли вдоль стен по направлению к нему.
– Он приговаривается к выплате ответчице из конфискованного имущества пятнадцати тысяч ливров, а судейскому казначейству – пяти тысяч ливров за оскорбление служителей правосудия, прочее же отойдет королевской казне…
Докье лишился чувств.
Зал гудел от возбуждения. Председатель продолжал бесстрастно читать приговор:
– Будучи повинен в содомии, что доказано свидетелями защиты, он подвергнется наказанию в сорок ударов кнутом…
Адвокат Докье растерянно уставился на председателя.
– Слуги Батист и Мари, виновные в клятвопреступлении и лжесвидетельстве, будут также заключены в тюрьму на два года, а двести экю, полученные ими от сьера Докье, будут конфискованы в пользу городского совета Ла-Шатра… Именем Бога и короля…
Лучники схватили слуг, вопивших:
– Пощадите! Пощадите!
Фавье, Фландрен, Гонтар, Итье и секретарь городского совета Ла-Шатра обступили Жанну. Она сотрясалась от рыданий. Фавье взял ее за руку.
– Спасибо, – пробормотала она.
– Ну, – сказал Фавье, – я времени даром не терял.
– Этот мерзавец не знал, как много добра вы сделали, мадам, – произнес Гонтар. – Именно это вас и спасло.
– Это еще и ошибка моего собрата, – добавил Фавье. – Он думал, что запугает суд, сославшись на принадлежность покойного к партии дофина. Он не учел, что судебное ведомство проникнуто духом независимости.
Жак повел Жанну к выходу. Толпа расступалась перед ними. Какая-то женщина протянула ей розу.
Жанна чувствовала, что ноги у нее подкашиваются.
Это было ужасное испытание. Если она и совершила преступление, отдав брата на растерзание волкам, то полностью его искупила. Теперь она улыбалась редко. Плохо спала, кричала во сне.
– Я уже сталкивалась с человеческой низостью, но так и не смогла закалиться, прости меня, – говорила она Жаку.
Наступила осень.
– Увезите ее куда-нибудь, – посоветовала Жаку госпожа Контривель, когда оказалась с ним наедине.
– Куда?
– Не знаю. В Италию.
– У нас маленький ребенок, и я не знаю, как он вынесет такое долгое путешествие по холоду. К тому же мы не можем бросить мануфактуру и фермы.
Через несколько дней Жанна сказала мужу:
– Я вижу, какой я стала, и мучаюсь оттого, что подвергаю такому испытанию тебя. Уедем вдвоем на несколько дней, только ты и я. Отправимся в Ла-Дульсад. Я должна изгнать демонов из этого места, иначе демоны его у меня отнимут. Мне нужно изгнать демонов и из себя самой, и сделать это я могу только с тобой вместе.
Ему не оставалось ничего другого, как согласиться на ее просьбу, однако он спрашивал себя, каким образом намерена она изгонять демонов.
Осень давно вступила в свои права. Три или четыре недели отделяли их от сильных холодов. Перед отъездом Итье заверил Жака, что они без труда найдут других слуг, которые заменят предателей, ныне прозябающих в тюрьме.
Они выехали верхом, поскольку в сундуках Ла-Дульсада было запасено достаточно одежды.
Добравшись до места, они на мгновение остановились, чтобы окинуть взором усадьбу, которую у них хотели похитить.
– Я тебе уже говорил, – произнес Жак. – Я всегда вынужден завоевывать то, что мне дарят люди или судьба. В борьбе с силами зла.
На следующий день Жанна сказала, что уедет одна на весь день и вернется к вечеру. Он не стал задавать вопросов.
Она пустила лошадь в галоп, направляясь к болоту, которое видела в свой первый приезд недалеко от Гран-Бюссара. Чертово болото, как назвал его Гонтар. На протяжении почти всего пути в лицо ей хлестал дождь.
Но дождь этот, казалось, был не просто прихотью Неба. Жанна ощущала его как жгучие слезы о мире, и конца не было этим слезам. Кто же рыдал так? Когда она подъехала к болоту, точнее, небольшому озеру, небо прояснилось. Листья золотистых буков, словно гербы неведомого королевства, пылали на фоне умирающей осенней лазури. Болото сверкало. Жанна подъехала к самому его краю. Одним прыжком в лесу скрылся олень. Она спешилась и сделала шаг к кромке воды.
Потом села, примяв траву. Взгляд ее блуждал по зеркальной глади – быть может, она искала ребенка, утонувшего здесь, если верить легенде.
Должно быть, он теперь улыбается. Ибо те, кто умер безвинным, в конце концов начинают улыбаться.
Мир медленно освобождался от воющих призраков, которых ветер злобы и беды рвал на части вокруг нее. Она даже не вспоминала их имен – так, какие-то звуки, слоги, затерянные в пучине прожитых лет.
В сердце Жанны наконец воцарилась тишина. Она наслаждалась ею, пока не погрузилась в нее целиком.
