Книга 2012. Дерево Жизни - Евгений Ничипурук

– Нет. Завтра будет поздно. Мне нужно прямо сейчас. Я ничего не собираюсь рекламировать. Мне надо передать послание!

– Какое послание??? – Она уставилась на меня как на сумасшедшего. А потом стала принюхиваться, пытаясь понять, не пьян ли я.

– Да какая вам разница, что я хочу разместить?! Я же плачу! Мне надо, чтобы один человек услышал мое сообщение и сделал то, что я его попрошу. У меня больше нет никакой надежды связаться с ним!

– А вы уверены, что он слушает наше радио? – Девушка пыталась сохранять самообладание.

– Нет. Совсем не уверен. Но у меня нет выбора. Любое радио хорошо для этого. А у вас ведь играет электронная музыка, так ведь?

– Да.

– Значит, шансы увеличиваются, – сказал я и без спроса плюхнулся на ее стул. – Давайте как-нибудь запишем текст!

Девушка смущенно протянула мне листок бумаги, предлагая написать текст на нем. Но я сказал, что текст я должен начитать сам. И мне нужна особая подложка. Особая песня.

– Боюсь, что это все невозможно. Мы так не делаем. Извините. Мне очень жаль.

– Но почему? Я же клиент! Я плачу деньги! Сраные деньги! Мне нужно дать важную информацию на вашей радиостанции! Почему вы мне отказываете? – закричал я, вскочив со стула.

На шум из-за офисной перегородки выскочил испуганный охранник и еще какой-то мужчина, судя по всему, главный менеджер.

– Что здесь происходит? – спросил он у девушки.

Она быстро обрисовала ему ситуацию, объясняясь на бахасу, индонезийском языке.

– Она права, – сказал мужчина. – У нас радио, а не газета объявлений. Мы не можем ставить в эфир что попало. Извините.

– Но я… я… дам вам две тысячи восемьсот пятьдесят долларов за двенадцать объявлений! – сказал я тихо. – Это все мои деньги. Больше я дать не могу. Но мне кажется, что этого должно быть достаточно.

Наступила гробовая тишина. Судя по лицам сотрудников, это был самый крупный рекламный контракт за всю историю балийской радиостанции. Отношение ко мне мгновенно поменялось. Мне предложили сесть и принесли кофейник и чашки. Я пил кофе и копался в Интернете в поисках бесплатного ресурса для скачивания нужной мне композиции. Довольно скоро я наткнулся на то, что искал. Но скачал все-таки не так быстро, как хотелось бы, – три целых и две десятые мегабайта тащились из сети минут пятнадцать. За это время я успел чуть более спокойно объяснить, что именно мне нужно. Всего-то делов – передать человеку информацию, чтобы он не опоздал на самолет. А сигналом, что эта информация обращена именно ему, вполне может послужить его любимая музыкальная композиция.

– …а вот и она! – Я указал на сохраненный на рабочем столе трек Aphex Twin «Windowlicker».

Меня проводили в студию, и я начитал своим охрипшим голосом следующий текст:

«Где бы ты ни была, как только ты проснешься, срочно покупай билет на завтрашний самолет сингапурских авиалиний, рейс SQ 785 до Денпасара с пересадкой в Сингапуре. Плати старой кредитной картой любую цену и садись на самолет. Я буду ждать тебя здесь, в Денпасаре, в аэропорту в одиннадцать вечера, что бы ни случилось!»

Пока текст подкладывался под музыку, я сгонял домой и выскреб хранящиеся в коробке из-под сигар деньги. Оставил себе примерно миллион рупий, что-то около восьмидесяти долларов. Менеджер спокойно пересчитал деньги, дал подписать мне договор и выдал квитанцию, к которой степлером прикрепил распечатку медиаплана. Я небрежно засунул все эти официальные бумажки в карман и, сказав «терима касих» (спасибо), бросился из офиса радиостанции.

Когда дверь за мной закрылась, я услышал брошенное менеджером «КРЕЙЗИ РАШНС!». Но мне было плевать, я уже несся по дороге Петитенгет куда-то на запад острова.

Я ехал и старался ни о чем не думать. Старался отключить мозг и максимально задействовать свою интуицию. «Я же был в „Саду Сирен“! – говорил я себе. – А значит, я знаю намного больше, чем мне кажется!»

Сзади раздались настойчивые сигналы автомобиля. В зеркале заднего вида маячил черный джип «Тойота Фортунер», мигающий фарами. Это были Оман и Миа. Я свернул на обочину.

– Куда ты мчишься? Как прошла твоя… встреча? Что ты узнал? Скажи мне! Я должна знать! – закричала мне в лицо Миа так грозно, что Оман на всякий случай открыл дверь и тоже вышел из машины. Я впервые увидел его во весь рост. Это был очень крепкий китаец лет тридцати пяти. Рост за метр восемьдесят, черная футболка и черные брюки. И лицо наемного убийцы. Он был похож на восточного великана-людоеда, наподобие тех, что я видел на старинных гравюрах в музее Азии в Сингапуре. – Что он тебе сказал? Я умру?! – снова закричала Миа.

– Нет… ты не умрешь. Все будет хорошо. Но мне все же надо ехать. Я должен доделать одно дело. А ты… что бы ни случилось, даже краем глаза не смотри на новую картину Вильяма Херста! Ни в журнале, ни в телеке! Нигде! Не включай телевизор и вообще держись от них подальше… там эти… новости… Извини, мне надо ехать.

– Мне тоже. Мне надо на два дня вернуться в Гонконг. У меня суд. Если я не явлюсь на него, то могу лишиться всего вообще. Мне нужно быть там завтра утром. Потом я прилечу обратно. Но Оман останется здесь!

– Ты летишь в Гонконг… Миа, возьми Омана с собой. Мне кажется, ему лучше приглядывать за тобой…

– Нет. Он останется с тобой. Он отвезет меня в аэропорт и найдет тебя.

Я представил, как буду привлекать к себе внимание, носясь по острову в сопровождении черного джипа. Но разубедить Миа было невозможно. Я согласился. Еще раз попросил ее не смотреть телевизор, не заглядывать в газеты и журналы, и мы расстались. Я обнял Миа. Она удивилась моей неожиданной нежности.

– Ладно тебе… – сказала она уже совсем мягко. – Мы же увидимся послезавтра.

– Да, конечно… – ответил я и сел на свой мопед. – Ты права, мы увидимся послезавтра!

Я крутанул ручку газа, и байк рванул с места, унося меня от Миа в бесконечные рисовые поля и пальмовые рощи. На прощание я услышал, как из их автомобильного радио зазвучало мое объявление и музыка Апекс Твина…

* * *

Что должен успеть сделать человек за жизнь? Посадить дерево. То есть запустить какое-то дело, которое останется после него и будет кормить своими плодами его детей и внуков. Некоторые люди назовут это семейным бизнесом. Родить сына, наследника, который не уйдет в чужой дом, а останется с тобой и после твоей смерти сможет следить за твоим деревом, подсаживая к нему еще и еще, создавая настоящий сад, укрупняя ваш семейный бизнес. Люди назовут это преемственностью. Построить дом. Построить или просто купить. Нечто с крышей, стенами и полом. Место, куда бы ты мог возвращаться каждый раз после работы и не бояться, что оно куда-то денется. Место, в котором ты мог бы ощущать себя в полной безопасности. Пусть даже это и полуразвалившаяся халупа на берегу реки Медведицы. Люди называют это недвижимостью. Так люди пытаются обмануть время. Так они пытаются приобрести хоть какое-то подобие бессмертия – дело, которое будет жить много лет после тебя, преемственность поколений, гарантирующая передачу дела в хорошие руки и сохранение доброй памяти о предке, и недвижимость, которая также будет стоять много дольше человеческой жизни. Все это потому, что люди очень боятся умирать. Умирать совсем. Им очень важно осознавать, что даже после того, как их дыхание прекратится, останется хоть что-то, что будет служить доказательством их недолговременного существования. Как будто предстоит кому-то что-то доказывать… Хотя эти прекрасные традиции древних вызывают уважение. И вызывают острое чувство бессмысленности моего собственного существования. Умри я прямо сейчас, в эту секунду, на земле не останется ни единого доказательства того, что я был вообще. Самым большим моим достижением можно считать гигантские буквы на пляже Берава… Если повезло, то их смог кто-то прочитать… а нет, так и нет. Через пару часов их смахнул океан приливной волной. Эти гигантские буквы на песке… их можно рассматривать как символ нашего поколения – наши громкие дела никому не нужны и живут гораздо меньше нас самих…