Книга Мир ведьмаков - Леонид Кудрявцев

Спать…

Он открыл глаза и вдруг обнаружил, что провалился в сон не менее чем на час, судя по тому, как изменилось положение солнца. И, наверное, надо было тут же снова уснуть, поскольку на будущем месте сражения ничего не изменилось, но Ларион не смог. Он думал об Анне, о том что, возможно, потерял ее навсегда. И ему было непереносимо больно.

А потом Шестилап слегка приоткрыл один глаз и вполголоса спросил:

— Мы все правильно сделали?

— Не уверен, — признался Ларион.

— Но мы старались! А ты поступил так, поскольку иного выхода не было?

— Да, другого выхода не существовало.

— В таком случае перестань себя грызть. Закрой глаза и усни, а я посторожу. Если что-то начнется, я тебя разбужу, конечно. Главное зрелище ты не проспишь, будь уверен.

Федоров хотел возразить, но у него уже совсем не осталось желания спорить, не было для этого сил, голос кота уже воспринимался словно сквозь ватную подушку. Вот она стала плотнее, зарыла белый свет, подарила беспамятство, пушистое и очень осторожное. Оно, как опытный проводник, ловко подхватило его под руку, повело в темноту и пустоту, развлекая по дороге приятными воспоминаниями, устилая ее ощущением теплоты и покоя. В сон…

17

— Спишь, соня? Проснись, представление начинается.

Конечно, это был Шестилап. Кто еще кроме него?

Ларион открыл глаза и рывком сел. Автомат уже был в руках. И прежде чем до ведьмака дошло, что происходит, он успел машинально передернуть его затвор, дослать патрон в ствол.

— Осторожнее! — вскрикнул кот. — Так недолго кого-нибудь и пристрелить!

Причем тут он был совершенно прав. И Ларион, сообразив это, тотчас поднял ствол оружия вверх.

Солнце безжалостно било в глаза, и, прежде чем глянуть, что происходит на будущем поле боя, Федоров их протер. Потом посмотрел вниз и тотчас убедился, что его мохнатый приятель прав. Что-то и в самом деле начиналось.

Защитников возле почти восстановленной после взрыва баррикады теперь было раза в два больше. В стороне, на том же месте, что и вчера, стоял мэр. Чуть дальше и правее был дом, обычная пятиэтажка. В окне второго этажа появился человек в пятнистой каске. Вот он исчез, и тотчас из того же самого окна высунулся ствол крупнокалиберного пулемета.

Ну да, подумал Ларион, все правильно: на Бога надейся, а сам не плошай. Даже пулеметчика перекинули от другой баррикады. Действительно что-то намечается.

Он посмотрел дальше, туда, где были враги. Они тоже не дремали. В дальнем конце улицы снова показались боевые машины пехоты. Теперь они ехали медленно, словно настороженно. Солдаты, двигавшиеся за ними, все больше жались к домам, даже не пытаясь их обогнать.

— Думаешь, они решаться штурмовать город без своего атамана? — спросил кот.

— Нет, — ответил Ларион. — Ни за что.

— Значит, сейчас появится ихний ведьмак?

— Появится, никуда не денется.

Сказав это, Федоров окинул взглядом балкон. Плетеное кресло, матрац кота, мусор и донышко битой бутылки на самом краю, поблескивающее, словно крохотный прожектор.

Позиция, честно говоря, удобная для наблюдения, а не для того, чтобы воевать. Между тем лично он теперь может быть полезен защитникам города лишь только как стрелок. Ну а о коте и речи нет. Он хорош лишь в случае рукопашной: кому-нибудь из врагов может горло выкусить. При этом в сражении может понадобиться каждый ствол. Сегодня все будет более чем серьезно. Значит, сейчас необходимо спускаться вниз.

— Пошли. — Ларион встал.

Его тут же ощутимо качнуло к перилам. Тело, затекшее за время сна, протестовало против резких движений. Сделав несколько приседаний и почувствовав, что кровообращение восстановлено, Федоров сделал коту знак следовать за ним и вышел с балкона.

В момент, когда они вышли на улицу, метрах в двадцати от них взорвалась первая мина. Пришлось бежать в ближайшее укрытие, которым оказался подвал, и пережидать обстрел в нем. Как оказалось, он был чуть ли не битком набит людьми. Место Лариону и Шестилапу нашлось только у входа. Впрочем, на большее они не претендовали.

В этот раз на город было обрушено более тридцати мин. Кто-то из прятавшихся в укрытии под конец обстрела, не выдержав, проворчал:

— Совсем от злости свихнулись.

— Либо у них большой запас, — высказал предположение стоявший неподалеку от Лариона толстый мужчина в пятнистом комбинезоне.

— Откуда? — возразил ему тот, который начал разговор. — Это в первые годы после нашествия ведьм каждая шпана, вознамерившаяся захватить наш город, стреляла из большого калибра почем зря. Одна отмороженная банда даже как-то саданула из «града». Ужас что творилось! Однако запасы на военных складах не вечны и большого калибра там было меньше, чем патронов для стрелкового оружия. Так что в последние годы даже пара мин была редкостью. А тут за два обстрела выпустить столько боеприпасов! Нет, они крепко разозлились.

— Ничего, — сказала какая-то женщина из дальнего конца убежища. — Тут мне шепнули, что у нас теперь есть чем им ответить. Нечто посерьезнее их хлопушек, гораздо серьезнее. Мало мерзавцам не покажется. Мы еще повесим из главарей у входа в город, чтобы другим было неповадно убивать карликовых коров.

Ларион покачал головой.

— Да, ты прав, — вполголоса сказал ему кот. — Ничего от них не скроешь. Все всё знают.

Несмотря на то, что про кошек почти никогда заранее не знаешь, улыбаются ли они каким-то своим, кошачьим мыслям или это только кажется, в этот раз Шестилап точно улыбался.

Скрывающиеся в убежище еще о чем-то говорили и, кажется, даже спорили, но Ларион их не слушал. Он вдруг подумал о том, что было бы неплохо в этом городе поселиться. Ему вдруг захотелось этого просто нестерпимо. Остаться в этом городе, жениться на Анне, жить самой простой жизнью, без тайн, забыть о скитаниях, о том, что ему все время нужно защищаться, о своем даре, наконец. Он о нем не просил. Дар ведьмака тяготит его подобно цепям на ногах у каторжника.

Дар ведьмака. Вот что не позволит ему здесь остаться. Вот что погонит его дальше. А если у него хватит глупости не отправиться в путь тотчас, как с ордой будет покончено, этот город ждет судьба похуже гибели и разрушения. Что может быть хуже смерти? Жить в городе вампиров, в городе, каждый житель которого охотится за чужим временем, одержим идеей отнять его у первого встречного, для того чтобы обменять на жизнь кого-то близкого, вернув его из небытия. В городе, где каждый стремится загнать кого-нибудь в такое положение, при котором он сам добровольно отдаст свое время. Как это будет делаться? Люди очень изобретательны, особенно в таких случаях. И будут найдены тысячи способов. В первую очередь, конечно, — шантаж жизнью и здоровьем тех же самых близких. Однако им дело не ограничится. С него только все начнется. Дальше будут вещи похуже, гораздо хуже.