Книга Сегодня или никогда - Дэйра Джой

Кто сказал, что воздержание полезно для души? Джон забарабанил пальцами по крышке стола. Его это не очень волновало, но тем не менее он чувствовал себя неважно!

Когда он проснулся утром — все еще в болезненно-возбужденном состоянии — и потянулся к ней, то обнаружил, что Хлоя уже ушла. Собирать фиалки, как было сказано в ее записке.

Он вздохнул. Удивительное дело, Лорд Страсти не смог удовлетворить свою страсть.

Он провел рукой по лицу.

Загвоздка состояла в том, что ему никак не удавалось понять, как он мог оказаться в такой ловушке. К тому же он не мог взять в толк, почему должен страдать.

Удрученный, Джон раскрыл следующую книгу и тоскливо уставился на исписанные страницы. Он отметил, что большинство записей было сделано затейливым почерком графини де Фонболар. Просматривая колонки цифр, он обратил внимание на несколько вопросительных знаков, которые она поставила на полях. Следующие за вопросами страницы были исписаны ровным и четким почерком дяди.

Джон улыбнулся, представив себе, что здесь происходило. Графиня обнаружила какие-то противоречия в записях, и Морис разъяснял ей возникшую проблему.

Они оба были чрезвычайно осторожны, с необыкновенной скрупулезностью ведя дела принадлежавшего Хлое поместья. Джон заметил, что самые последние записи сделаны тонким изящным почерком. Морис учил Хлою, как вести расчетные книги.

Он был для нее настоящим дедушкой…

Тем более удивительно, что маркиз решился вручить ее состояние Джону, обладавшему репутацией неисправимого шалопая.

Почему все ему так доверяют?

Теперь они ждут от него руководящих указаний. Это полностью выбило его из колеи.

Он принялся лениво перелистывать страницы.

У Хлои самый чудесный носик на свете. Он смешно морщится, когда она смеется. Иногда Джону нравилось дразнить ее, целуя в кончик носа.

О чем он думает?

Ему необходимо просмотреть эти книги! Джон сосредоточился на маленьких синих цифрах. Почти фиолетовых.

Как ее глаза.

Он мог утонуть в этих глазах.

Джон захлопнул книгу. Потом. Он посмотрит эти книги позже.

Он подпер голову руками. Возможно, ему следует написать своему поверенному, чтобы тот собрал все доступные сведения о фамильных вещах Секстонов.

Неплохая мысль.

Джон выдвинул ящик стола, достал бумагу и чернила. В углу ящика лежал маленький локон ярко-рыжих волос, перевязанный розовой ленточкой.

Слегка улыбнувшись, он достал его. Детские волосы Хлои.

Джон погладил пальцем мягкую прядь, вспоминая те времена, когда ее волосы были такими. Маленькая девочка, которую он обожал.

А теперь нежно любимая жена.

Откуда взялась эта мысль? Лоб его покрылся испариной. Всю свою жизнь он старался избегать западни чувств. Хлоя была…

Из-за стеклянной двери послышались голоса Син-дреаков:

— …раз… два… три!

Вслед за этим раздалось что-то похожее на радостный возглас.

Джон тряхнул головой и вернулся к своим мыслям.

Она была…

— …раз… два… три!

На этот раз Джон ясно различил женский визг и узнал голос леди Секстон.

Он вскочил со стула, подбежал к дверям и одним движением широко распахнул их.

На лужайке прямо перед ним Синдреаки держали натянутую простыню, в центре которой сидела его жена. Они подкидывали ее в воздух, как будто она была маленькой забавной куклой, служащей для их развлечения.

Джон вихрем пронесся по лужайке.

— Отпустите ее немедленно! — зарычал он.

В их взглядах сквозило удивление, смешанное со страхом. К счастью, они не выпустили из рук ткань, поскольку как раз в это время Хлоя подлетала в воздух.

С громким хлопком она опустилась в самую середину простыни.

— Вам что, не ясно? — В его низком голосе слышалась угроза.

Все семеро разом опустили простыню и удалились.

Хлоя осталась сидеть в окружении фиалок, которые покрывали ее саму, простыню и землю вокруг. Ладони ее лежали на бедрах, а милое лицо недовольно хмурилось.

Она была явно раздражена.

— Джон, что с тобой происходит?

— Ты что, с ума сошла? Они же подбрасывают тебя в воздух!

— Ну и что?

— Как что? Ты… ты можешь… они могут не…

Джон скрестил руки на груди и нахмурился, не зная точно, что он хочет сказать, но чувствуя, что должен высказаться.

Лицо Хлои осветилось широкой улыбкой.

— Иди сюда, Джон. — Она похлопала по простыне рядом с собой.

Он вскинул бровь и неохотно сел рядом с ней.

— Что?

Ямочки на его щеках стали еще глубже.

— Ты ревнуешь?

— Не смеши меня, — фыркнул Джон.

— Похоже, ты ревнуешь меня к ним. — Она ленивым движением разгладила ткань рядом с собой.

Он положил ладони на плечи Хлои, стараясь полностью завладеть ее вниманием.

— Не больше, чем вчера вечером ты ревновала меня к графине.

Хлоя посмотрела прямо ему в глаза:

— Значит, ты очень сильно ревнуешь.

С его губ сорвался удивленный вздох. Она опять сбивает его с толку.

— Хлоя… — Он умолк в нерешительности, и лицо его помрачнело. — Не играй со мной — мне это не нравится. Даже если это делаешь ты.

— Я не играю с вами, милорд. — Она придвинулась ближе, так что он ощутил тепло ее тела.

Джон молча смотрел на нее.

— Я никогда не буду играть с тобой, Джон. — Она поправила упавшую ему на лоб прядь волос и добавила: — Если только ты сам этого не захочешь.

Это было уже выше его сил. Раньше они никогда не играли друг с другом в подобные игры.

Он перехватил ее запястье, уклонившись от ласки. Его нефритовые глаза сверкали.

— Не ищите себе неприятностей, миледи, — сдавленным голосом проговорил он. — Иначе вы непременно найдете их.

Хлоя вздрогнула, испуганная его резкостью. С таким Джоном — сильным и решительным — ей почти не приходилось иметь дела. Как только что-то задевало его чувства, он моментально захлопывал створки своей раковины.

Хлоя первый раз попробовала так вести себя с ним, и впервые он отгородился от нее. Это больно задело ее.

Она отстранилась, и глаза ее наполнились слезами.

Джона охватило раскаяние, и он почувствовал странное стеснение в груди. Он опять притянул Хлою к себе.

— Прости, котенок. Я совсем не то хотел сказать.