Книга Дело победившей обезьяны - Хольм ван Зайчик

Ладно.

Вот и восьмой дом.

Где же Чунь-лянь?

Где наша ханеянка?

Баг остановился против дома, достал из рукава кожаный футлярчик, из футлярчика – очередную сигару и, прикуривая, незаметно огляделся.

В сумраке подворотни дома напротив – девятого – появилась неясная фигура, легко взмахнула рукой.

Она?

Тьфу, не видно.

Она!

И сделав незаметный знак студентам оставаться на месте, Баг направился к подворотне.

Когда Цао Чунь-лянь и Баг надежно укрылись за мусорными баками, в изобилии стоявшими к услугам жильцов в длинной, извилистой подворотне, честный человекоохранитель взглянул на девушку вопросительно, и ханеянка, придвинувшись к нему так близко, как позволяли приличия (Баг внутренне вздрогнул, даже растерялся, но могучим усилием воли взял себя в руки), зашептала:

— Драгоценный преждерожденный ланчжун Лобо, докладываю! Мы составили план… Ханеянка выглядела усталой.

— Об этом мне уже рассказали, — прервал Баг. — Вы собирались проверить версию лубков. И что, собственно, мы делаем здесь, — он иронически кивнул в сторону баков, издававших легкий по случаю морозца аромат, — в этом чудесном месте?

— Недостойная студентка просит ее выслушать. — Цао Чунь-лянь слегка покраснела и стала еще прелестнее. Баг на мгновение отвел глаза. “Амитофо… До чего она похожа на принцессу, до чего похожа…” — Зная, как отцелюбив драгоценный преждерожденный есаул Крюк, вчера я отправилась в лубочные торговые ряды и провела там весь день. Я рассчитывала, что он непременно должен здесь появиться, — ведь в восьмой день празднуют память Михайлы Козацкого, и любой козак, по обычаю, непременно к этому дню подносит родителям лубок с благопожеланием. — Ханеянка, видя, как вопросительно поднял Баг левую бровь, очаровательно смутилась. — Я побывала в церкви и все подробно разузнала: как и что… Так что если не вчера, то уж сегодня непременно он должен был появиться у лубков, так я рассудила. И вот я заняла столик в чайной на углу, из окон которой ряды как на ладони (“Значит, не мерзла”, — с облегчением подумал Баг), временами выходя оттуда оглядеться. Так прошел весь день, и я стала думать, что уж сегодня он не придет, тогда, значит, завтра… но ближе к вечеру мне улыбнулась удача. У крайнего ряда появился искомый объект, — ханеянка опять смутилась, — то есть ваш сослуживец, есаул Крюк. Некоторое время он разглядывал лубки, потом купил один – новогодний, с летучей мышью, какие покупают обычно для старших родственников. Купил. Тут к нему подошел какой-то преждерожденный: высокий, одет в темное, в такой мохнатой шапке, что лицо я не разглядела. Они о чем-то поговорили коротко и вместе пошли прочь. Я скрытно последовала за ними и проводила до этого самого места. — Цао Чунь-лянь кивнула в сторону дома напротив.

— Ну так и отчего же вы не вернулись в гостиницу и не сообщили, что задание выполнено? — нахмурился Баг. Великий Будда, девочке сказочно повезло: в многолюдном городе практически случайно она наткнулась на Крюка – удивительное, раз в жизни бывающее совпадение! — Ведь вы нашли того, кого нужно?

— Я… — Цао Чунь-лянь замялась. (“Ну вылитая Чжу Ли… Да что я, в самом деле?!”) — Я решила проверить… Ну… Ведь ваш драгоценный сослуживец Крюк мог просто зайти к знакомому, а жить совсем в другом месте… А я хотела, чтоб наверняка…

Баг сокрушенно покачал головой. Он все пуще раскаивался в том, что вызвал студентов в Мосыкэ и дал им это поручение. Ведь сущие же дети еще!..

— Ну и?..

— Ну и вот, — приободрилась Чунь-лянь и бойко, с легким торжеством продолжала: – Дальше, драгоценный преждерожденный ланчжун Лобо, оказалось, что ваша ничтожная студентка не напрасно провела в засаде несколько лишних часов. — (“Значит, все же мерзла. Среди этих бачков”.) — Было уже довольно поздно, давно зажгли фонари и улицы почти обезлюдели, когда ваш драгоценный сослуживец со своим знакомым вышли из дома и направились в сторону Мидэ-гуна. Я – следом. Они приблизились к странной постройке – такая вроде бы пирамида с надписью “Мина”, это здесь, рядом, и уже хотели было поперек переулка направиться к ней, но… буквально отшатнулись назад, потому что как раз в этот миг какой-то одинокий человек… не очень высокий, кажется в очках, или мне показалось, ну в общем, что-то блеснуло на его лице в свете фонаря… Медленно, будто гуляя, он шел по той стороне, где пирамида, потом поднялся по ступеням к ее входу… я так поняла, что ваш драгоценный сослуживец и его спутник не хотели, чтобы их видели. А тот человек скрылся в пирамиде, и… объект и его спутник, укрывшись за углом дома, стали ждать. Они точно ждали – я видела, как то и дело ваш драгоценный сослуживец поглядывал на часы. По-моему, они нервничали. Было очень тихо, и до меня время от времени даже доносились их голоса, спутник объекта один раз сказал: “Заснул он там, что ли?” А сам объект ответил: “По-моему, я его узнал… Если так – он не спать сюда пришел. Может, это даже и не случайность…” А еще минут через пять решительно так приказал спутнику: “Все, поджимает. Пошли. Только легонько, без членовредительства… Он…” И еще что-то тихо сказал, я не расслышала. Они бегом двинулись к пирамиде и скрылись внутри, и очень скоро ваш драгоценный сослуживец и его знакомый вытащили из пирамиды большой тюк – не менее шага в длину, по виду – тяжелый, и понесли его прочь. Мне показалось странным, как они шли с этой своей ношей. Словно старались, чтобы их никто не заметил, что ли. Ночь на дворе глубокая, на улицах ни души, а они озирались. Один вперед несколько раз выходил, к перекресткам, по сторонам смотрел, потом возвращался – и опять несли. И несли как-то очень бережно… Один – не тот, что есаул Крюк, — кому-то очень коротко позвонил по дороге, но я не слышала ни слова, боялась слишком уж приближаться… Когда вышли к Орбату, — Цао Чунь-лянь старательно подчеркнула “о” в названии улицы, — то сначала стояли на углу, пережидая, пока проедут две повозки, и только потом почти бегом бросились, свернули в Спасопесочный – в этот же дом. Ни есаул Крюк, ни кто другой с тех пор не выходили, — закончила студентка и уставилась на Бага в упор.

Во взгляде ее был скрытый вызов, причины коего Багу были не совсем ясны. То есть – с одной стороны, понятно: вот-де я какая, как ловко с заданием справилась, нашла Крюка, да еще и более того, проследила до дома, да еще поболе – видела, как что-то несли скрытно. С другой – вызов этот был какого-то иного свойства… Разбираться с этим было недосуг. Сейчас Бага гораздо больше интересовали загадочные маневры Крюка. Мягко говоря, подозрительные.

— Гм… — промычал Баг, отведя взгляд. — Интересно… А если бы вас, преждерожденная Цао, спросили, что, по-вашему, могло быть в том тюке, что бы вы предположили?

— Я ответила бы, драгоценный преждерожденный Лобо, что это было очень похоже на человека, закатанного в какую-то плотную ткань, — на едином дыхании выпалила ханеянка.

“Три Яньло! Или поперли какую-то ценность. Или… Или?! Это же храм, пирамида-то!”

— И этот тюк, значит, здесь, в доме?

— Точно так, драгоценный преждерожденный Лобо! Я осмотрела дом, в нем только одна дверь, и за всю ночь никто не входил и не выходил. Конечно, можно было бы вынести тюк через крыши… Тут крыши плотно прилегают друг к другу. Можно далеко уйти…