Книга Рожденные в завоеваниях - Селия Фридман

Он начал планировать.

Как браксан убивает браксана? Жаоры носят только представители этого племени и оставляют рану, по которой можно определить, чем она нанесена. Яд доступен только членам главной расы и опять же сразу же свидетельствует, что убийца принадлежит к ней. Кроме всего этого существует необходимость открытого столкновения, что значительно усложнит дело. Но Турак являлся типичным представителем своей расы и не мог пойти на отмщение, не удовлетворив самолюбия — он хотел заставить Сечавеха понять, кто устроил нападение. В этом заключалась самая большая опасность.

Было слишком много вариантов. Турак пытался убедить себя в этом, но ему не удавалось. Проходили дни, полные унижения, поскольку у него нет прав на свое имя или на собственных женщин, дни, когда он боролся с желанием напиться до беспамятства, как часто делал в прошлом. Когда-то он мечтал завоевать наследство, этого казалось, хочет и Сечавех. Наконец Турак понял, что это невозможно. Его отец мучил его, нарочно и со знанием дела, давал обещание предоставить независимость, только чтобы потянуть время. Кайм’эра сделал врага из собственного сына; и теперь Турак намеревался заставить отца платить по счету.

Шаг за шагом он продумывал месть.

Если он убьет Сечавеха, то станет известно, что он мертв, этого не избежать. Какой-то захудалый лорд может исчезнуть на неопределенный срок, но не один из кайм’эра. Поэтому смерть Сечавеха должна выглядеть, как несчастный случай.

Но для Турака было бы глупостью ставить жизнь на такую хитрость. Он прекрасно знал, с какой легкостью Центральный Компьютер может обработать сотни несвязанных фактов и вывести из них простой, ясный вывод, который выявит тайные действия человека. Турак видел, как такое делается, и не испытывал желания понести кару. Итак: если он убьет Сечавеха, независимо от того, как тщательно подготовится и все сделает, весьма вероятно, что расследование до него доберется.

«Если только оно не покажет на кого-то другого», — подумал он.

И так он вступил в браксанскую политику.

Турак начал обращать внимание на Дом Сечавеха, и хотел получить как можно больше информации, не используя файлы Компьютера — потому что если ими воспользоваться, это будет зарегистрировано, а ему следовало избегать фиксации любой деятельности, связанной с его планом. Было бы легче, если бы он уже получил наследство, поскольку ему требовались те, кто помог бы вести наблюдение за его жертвой. Однако, ему предстояло работать одному и это было значительно труднее.

Он составил список имущества Сечавеха — того, о котором знал. Затем проконсультировался с компьютером Дома для получения общей информации, и смог пополнить список оттуда. Турак никогда не спрашивал ни о чем прямо. Иногда ему требовались десятые доли дня и даже целые дни для придумывания точной формулировки запроса, чтобы те, кто станет ее анализировать, не смогли определить, какая информация ему на самом деле требовалась. Например, Айяра — Турак подозревал, что у его отца там имеется доля в горнодобывающем деле, и сын рассматривал возможность использования подземных лабиринтов для засады на Сечавеха. Но Турак не мог спросить об этом компьютер напрямую. Вместо этого он изобразил ложный интерес к подобным вещам, словно готовил портфель инвестиций к тому времени, как станет вести самостоятельную жизнь. Он изучил залежи полезных ископаемых на сотне планет и тысячу компаний, и медленно, задавая правильные вопросы в нужное время, добрался до Айяры. Наконец его усилия были вознаграждены, потому что компьютер сообщил ему об интересе Сечавеха на планете, компаниях, с которыми он имел дело, и множество других деталей, касающихся кайм’эра. Самая важная информация пряталась под лавиной косвенных фактов. Теперь любой, кто запросит компьютер, не исследовал ли Турак специально владения Сечавеха, получит отрицательный ответ.

Это был первый крупный успех. Турак радовался ему, но не остановился на этом, пока интересующая его информация не скрылась под новой лавиной бесполезных сведений. Было опасно как начинать, так и заканчивать вопросом, который его по-настоящему интересовал.

К сожалению, Айяра не подошла, там производились абсолютно безопасные операции при помощи техники, расположенной на поверхности земли. Турак не учел эту возможность. Но он получил хороший опыт и теперь таким же образом занялся изучением остальных владений Сечавеха.

Время шло. Турак заметил перемены в себе. Он больше не пил до бессознательного состояния и редко приходил в ярость перед теми, кому не следовало это видеть. Его целеустремленность в совершении отцеубийства, причем так, чтобы не понести наказания, стала навязчивой идеей, страстью, которая поглощала все. Внешне Турак стал тихим и спокойным; но глубоко, там, где никто не мог увидеть его истинных чувств, разум его кипел от планов и контрзаговоров, подобно амшине, его мозг боролся, сортируя пеструю, разрозненную и несвязную информацию по местам, а также пытался составить из них единую картину действий, которая удовлетворила бы все требования Турака.

Теперь, когда отец бросал ему в лицо обвинения в зависимости, он сдерживал ярость. Теперь Турак знал, что лицу необязательно отображать то, что чувствует сердце, потому что еще есть разум, воля, интеллект. Он научился действовать, не чувствуя за собой вины, готовясь к тому дню, когда от этого может зависеть его жизнь. Он научился уловкам и хитростям. В сознании непрерывно горела одна ужасная навязчивая идея, а на лице была идеальная маска безучастия, что скрывала его всепоглощающую страсть. Недостаточно, что он будет способен на такой обман, когда наконец придет время мести, поскольку такая перемена в нем сама по себе станет признанием вины — если он изменится только тогда. Нет, он теперь должен создавать новый образ и поддерживать его до главного действия, во время него и после, скрывая намерение с той же тщательностью, которую использовал, когда собирал информацию по файлам Дома.

Он обращал внимание на такие перемены и время от времени задумывался, достаточно ли их. Разве в конце концов Сечавех не хотел от него именно этого? Но кайм’эра все равно смотрел на сына с презрением (хотя определенно с меньшим гневом) и взгляд отца ясно говорил: «Ты не стоишь нашей Расы» или «Ты недостоин звания взрослого». И ярость Турака вскипала с еще большей силой, и любые сомнения, которые у него появлялись, полностью сжигались ею, и так родился новый человек — тот, кого не победит ни Дом, ни традиция, ни даже закон, потому что сила его воздаяния была сильнее, чем все это вместе взятое, и только она им правила.

Турак получил достаточно точную и полную картину деловой активности Сечавеха. Теперь ему требовалось найти, на кого свалить убийство. Это не должен быть слишком очевидный выбор, поскольку ни один известный враг Сечавеха никогда не осмелится нанести ему такой удар. Или все-таки осмелится? Может ли такой человек считать себя вне подозрений, если другие как раз подумают, что он не станет действовать открыто? Турак покачал головой, отделываясь от этой мысли. Это была здравая мысль, но на тот момент слишком сложная. Он не имел опыта в подобных маневрах и ему нужно что-то попроще. Однако может быть позже — когда Сечавех умрет и Тураку потребуется защищать собственные деловые интересы — он попробует и сложные игры.