Книга Логика прыжка через смерть - Сергей Герасимов

– Без труда.

– А, может быть, у нас получится как-то договориться?

– Получится. Если вы будете хорошо исполнять мои приказы. Для начала отдайте вещь, которая была у меня отобрана. Потом вы мне поможете в некотором деле. Если мы уложимся в тридцать шесть часов, я оставлю вам жизнь и даже обещаю не являться в ваш дом по ночам – призраки ведь любят пугать людей.

– Этого мало.

– Что еще?

– Продвижение по службе.

– Через год произведут в генералы, – пообещал Коре. – Подходит?

40

Они проехали через весь город насквозь, по прямой. На окраинах торчали мертвые колючие заросли и расползались овраги. Здесь и там виднелись желтые предупреждающие плакаты – о зверях, конечно. Небо было затянуто серым дымом, сквозь дым летел едва различимый воздушный шар – тоже серый, покрашенный под цвет неба.

– Ого! – удивился Коре. – Метров сто в диаметре.

– Сегодня ведь День Воздушно-Военного Флота, – ответил Епинцев. – Начинается парад.

Сквозь дымовую завесу вплыл еще один шар, больший, и Коре понял, что шары предполагалось сделать незаметными. На тонких нитях к ним был подвешен воздушный корабль, парусник с крыльями, весь изготовленный из прямоугольных кусков материи.

– Что это?

– Это символ. Корабль означает флот, а летающий корабль означает воздушный флот. Война обозначается двумя драконами разной раскраски – они будут драться и победит наш, зеленый.

– Кибернетические организмы?

– Нет, патриотический порыв народа. Сейчас увидим. Похоже, вы никогда не видели парада? – машина пошла быстрее и вскоре выскочила на холм.

Внизу, за городом, в неплотной дымке копошились два чудовища непомерной величины. В первую минуту Коре не мог отвести от них взгляда. Одно чудовище было зеленым, второе – белым.

– Каждый дракон – по километру от носа до хвоста, – гордо доложил Епинцев.

– Конечно, это мешает ему быстро двигаться, зато какое зрелище! Впечатляет?

– Впечатляет. Но не пойму, как патриотический порыв может без кибернетики создать таких монстров.

Впрочем, чудовища больше напоминали тупоносых плоских крокодилов, а не драконов.

– Такая уж природа русского человека, – сказал Епинцев, – мы без микроскопа блоху подковали, а дракона без науки – и подавно. Мы мобилизовали весь транспорт области, независимо от формы собственности. Вы, должно быть, видели обьявления о мобилизации. На крыше каждого автомобиля укреплен высокий надувной цилиндр, несколько тысяч автомобилей выстроились в строго рссчитанном порядке и двигаются согласованно. Мы видим только надувные цилиндны и воспринимаем общее движение, как огромного дракона. И никакой техники – только патриотический порыв. Как это вам?

– Удивительно, – ответил Коре.

Машина проехала огромным мостом, который раньше возносился над малюсеньким ручейком, а теперь просто над длинной ямой, и углубилась в ту часть города, которую Коре знал плохо.

– Нам еще долго?

– Минут двадцать. Сейчас повернем и будут видны корпуса института.

– Он за городом?

– Да.

Господин подполковник сделал несколько глубоких вдохов из баллончика. Потом протянул Коре.

– Хотите?

– Нет. Я вообще не нуждаюсь в воздухе. Дышу только для вида. А ваша атмосфера действительно такая грязная или вы дышите вот этим для профилактики?

– Вообще-то можно обходиться и без баллончика, но тогда чаще болеешь.

– До чего вы все довели – и зачем?

– Не знаю. Все произошло само собой. Еще во времена моего детства, когда началась вторая техническая революция, все только и говорили, что о перспективах. Но баллончики уже тогда продавали. А потом… Но разве вы не помните?

– Вам уже за пятьдесят, да?

– Сорок четыре.

– Тогда попытайтесь вспомнить, когда все началось? Не вторая техническая революция, а вообще, когда произошло первое изменение, первая вещь, которая вас удивила, которую вы никак не ждали. Мне кажется, что весь мир, в его теперешнем виде, мог проклюнуться из одной единственной почки.

– Я думал об этом, – сказал Епинцев, – я ведь не совсем дурак. Мне самому нравились зеленые поля и деревья, облака в небе, дождь и град, а зимой снег.

Правда, я этого не застал, но помню фильмы. Сейчас, конечно, мне нравится существующий порядок вещей. И я часто думал, почему это произошло, как это случилось. Смотрите, живая собака!

По дороге бежали две собачки, одна коричневая, другая светлая. На бегу играли, притворяясь, что хотят друг друга покусать.

– Удивительно, что в этом мире еще остались живые собаки.

– Полно. Так же полно крыс и паразитических насекомых. Им не нужна природа, они кормятся человеком. Еще есть кони – кони нужны для конкурсов русских девушек.

Епинцев расстегнул кобуру.

– Что такое?

– Я должен ее пристрелить.

– Ту собаку?

– Нет, другую, светлую.

– Зачем?

– Она бешеная. Пока вы отсиживались в бункере, кое-что произошло. Вон та светлая собака загрызла свою спящую хозяйку. Это было совсем недалеко от вас, в Ыковке. Ее звали…

– Я знаю, ее звали бабка Березуха, – сказал Коре, – я вам запрещаю трогать эту собаку. Она не бешеная. Она самая нормальная собака на земле. Если бы я был собакой, я бы сам перегрыз такой хозяйке горло. Разве не заметно, что они влюблены и счастливы? Пусть бегут дальше.

Три огромных корпуса ИПЯ, института паранормальных явлений, были просто бетонными коробками с узкими прорезами стекол. Охрана на входе пропустила прибывших после того, как Епинцев показал удостоверение.

– Вам нужен Ихаил Германович?

– И поскорее.

– Вы разве знакомы?

– Мы вместе учились в школе.

– Этого не может быть, ведь он учился по спецпрограмме.

– Все это вранье. Я лучше знаю, как он учился.

41

Иша склонился над телом женщины. Тело лежало изуродованное, распятое на операционном столе. Механические органы пока что поддерживали в нем жизнь, но пройдет несколько часов или минут и жизнь оборвется. В этом случае уже ничего не поделаешь. Слишком старались на допросах. Вот еще одна тайна уходит нераскрытой.

Что бы могла рассказать эта женщина, если бы осталась жива? Тот приборчик, который она носила с собой, оказался просто подделкой, муляжом. Конечно, не просто моделью: в нем было полно всякой электронной чепухи, но вернуть диверсанта назад этот приборчик никак бы не смог. Похоже, что этих двоих просто забрасывали как смертников. Назад их никто не ждал. Впрочем, остается еще и второй прибор. Его обязательно найдут. Обещали найти еще сегодня.