Книга Кольца вероятности - Александр Лоскутов

– Не знаю. Я не знаю… В любом случае, ты можешь рассчитывать на то, что я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти твою жизнь.

– Сколько? Сколько еще? Только скажи мне правду!

Он печально посмотрел на меня. Так, как смотрят на тяжелобольного или умирающего.

– Мне жаль, что ты столкнулся с этим. Все те, кто проходит посвящение для того, чтобы в будущем принять кольцо, знают, на что идут. Они готовятся к этому всю свою жизнь с самых малых лет. Но ты… Ты попал в этот порочный круг случайно. И мне жаль…

Я схватил его за грудки.

– Скажи! Скажи мне правду. – Видимо, в этот мо­мент я был готов на все, хотя сам не осознавал этого. Перед глазами плыл какой-то туман. Из головы внезапно исчезли все до единой мысли. И только кольцо на левом запястье напоминало о себе пульсирующей болью и свинцовой тяжестью.

Пожилой доктор вздрогнул и попытался отступить, но я удержал его:

– Скажи, сколько мне еще осталось?

– Лет десять… Возможно, пятнадцать. Больше не живет никто.

Десять или пятнадцать лет… Я оттолкнул откровенно испуганного врача с дороги и широченными шагами взлетел вверх по лестнице, переступая сразу через три ступеньки. Десять лет…

Трясущимися руками я долго никак не мог вставить ключ в замок и открыть дверь в мою комнатушку. В конце концов мое терпение истощилось. Я возненавидел эту дверь. Я возненавидел ее так, как будто это она виновата во всех моих злоключениях.

– Да пропади все пропадом! – Я выронил ключ и с силой ударил в дверь носком ботинка. – Как вы все меня достали…

Проходящий мимо по коридору мужчина удивленно посмотрел на меня. Кажется, он хотел что-то спросить или даже, возможно, предложить помощь, но, наткнувшись на мой взгляд, мгновенно изменил свое решение и поспешил продолжить свой путь. И правильно сделал. Я даже не представлял себе, что способен натворить в таком состоянии.

– Открывайся… – прошипел я, легонько толкая дверь. – Открывайся.

И дверь открылась. В тот момент я даже не чувствовал боли в запястье. Заглушенная моей яростью, она казалась чем-то совершенно незаметным, вроде комариного укуса.

Я влетел в комнату и плюхнулся на диван.

Десять лет. Он пообещал мне еще только десять лет жизни. А, собственно, почему это меня так задело? Десять лет – это все же не три месяца и не полгода. Срок достаточно долгий для того, чтобы успеть сделать еще очень и очень многое. А кольцо – это превосходный инструмент, чтобы изменить свою жизнь. Что же меня так разозлило?

Я ерзал на диване, пытаясь отыскать причину в охватившем меня приступе гнева и медленно остывая. Обычно я особой раздражительностью не отличался. Бывало, конечно, но чтобы так, до тумана перед глазами… Отродясь такого не припомню.

– Не бывало такого, – пробормотал я себе под нос. – Вот не бывало…

Но десять лет… Они поставили мне сроки. Гады! Все они гады. И те, кто заправляет всем этим. И те, кто просто исполняет приказы, не ведая об истинном положении дел. Все они гады, готовые манипулировать людьми, как пешками. Кто я для них – мусор, не более того. Да чтоб вы все провалились. Никто не может мной распоряжаться. Никто!

– Угасшее было раздражение вновь поднялось во мне. И, не обращая внимания на все возрастающую боль в руке и тяжелую пульсацию крови в ушах, я прошипел сквозь зубы:

– Чтоб ты сдох, Шимусенко. И ты, Астон. И тот дурак Долышев, что все это затеял. Чтоб вы все сдохли. А что до того, кто оставил колечко в моем почтовом ящике… Паразит. Надеюсь, в аду для тебя уже готова самая большая сковородка.

И тут пришла боль. Боль ослепляющая и невыносимая. Больно было так, что я даже вздохнуть не смог. Перед глазами все поплыло. Очертания предметов дрогнули и смазались. Я со стоном сполз с дивана и растянулся на полу, чувствуя, как медленно-медленно отступает мое потрясенное сознание.

Глава 8

Сквозь заполонивший мою бедную голову туман забвения просочился какой-то грохот, похожий на отдаленный раскат грома. Потом еще один. Что за черт? Гроза?

Почему я лежу на полу?..

Я с трудом поднял голову. Перед глазами все плыло и раскачивалось. По жилам вместо крови, казалось, струился жидкий огонь, источник которого находился где-то в моей левой руке. Только чудовищным усилием воли удалось заставить себя встать на ноги. И при этом невозможно было исключить того, что я вновь грохнусь при первой же попытке сделать шаг.

Господи… Голова трещит. Ох… Как же больно. Кто там опять шумит? Что за трескотня?

Даже не пытаясь ни о чем думать, потому что от мыслей голова, казалось, была готова в любой момент разлететься на части, я медленно побрел в ванную. Там… Там было темно. Почему?

Я поворочал головой и, зафиксировав взгляд на темном провале окна, наконец, понял, что на улице уже стояла ночь. Что бы это могло означать?.. Я подобрался к окну, ухватился за подоконник, чтобы не упасть, и тупо смотрел на многочисленные ночные огни Москвы.

Снова прогрохотало. Пол под ногами слабо дрог­нул. На улице что-то сверкнуло. В коридоре послышался тяжелый топот бегущего человека.

Стоявший на столе телефон, связывающий меня с электронными мозгами дежурного по этажу, вдруг зазвонил. Я повернул голову и, борясь с приступом головокружения, уставился на него. Раньше такого никогда не было.

Я стоял и пялился на него. Телефон замолчал.

Елки зеленые! Я чувствовал себя так, будто только что поработал сутки боксерской грушей. Но, видимо, учили меня не зря. Всего через пять минут после тяжелого пробуждения я смог вспомнить, что рекомендовали мне делать в подобных случаях.

Небольшая коробочка индивидуальной аптечки. Наполненный буроватой жидкостью шприц. Я трижды ронял его, прежде чем, отчаявшись сделать укол по всем правилам, просто всадил его себе в бедро прямо сквозь брюки.

Теперь нужно немного подождать, пока препарат АКК-3, который на самом деле имел трехкилометровое непроизносимое название, вычистит мою голову и отгонит мерзкую слабость.

Облегчение наступило почти сразу же. Ой-ой… как же все ноет. С чего бы это? Руки почти не чувствую… Что это с ней? Больно.

Блин горелый! Кто там палит на улице?

Палит на улице?!

Что происходит?!

Снова зазвонил телефон. Я по возможности быстро добрался до стола и схватил трубку:

– Алло!

– Внимание! – Голос дежурного казался испуганным, если такое можно было сказать о компьютере. – Тревога! Красная линия! База подвергается массированной атаке врага. Всем способным держать оружие и обладающим статусом «Р-18» или выше вменяется в обязанность принять участие в защите интересов Братства.

Тупая железяка.

– Доложи текущую ситуацию, – рявкнул я в трубку.