Книга Столовая Гора - Андрей Хуснутдинов

Аякс запер и забаррикадировал все двери, в том числе дверь в подвал, разложил на журнальном столике в гостиной пистолеты — личный и служебный — с боеприпасами, после чего зарядил диск Хассельблада в проигрыватель.

* * *

Небритый, в рваной майке и потертых шортах, Хассельблад сидел на складном стульчике перед объективом камеры, в поле зрения которой оказалась та же гостиная, где сейчас находился Аякс. В руках Хассельблад держал мятую бумажку с записями и нарисованной от руки схемой. Он не столько обращался к камере, сколько читал вслух написанное на листке:

— …Горы делится на три касты. Низшая — те, кто живут в городе меньше десяти лет. Без соединения с Горой и не имеющие права входить в нее, дома их соответственно не прилегают к склону. Средняя каста — живущие больше десяти лет, кенотафы, имеющие соединение с Горой, но не имеющие права входа в нее, жилища их прилегают к склону. Высшая каста — посвященные, не имеющие соединения с Горой, но обладающие правом входить в нее. Есть еще и четвертая, так называемая «каста змея». «Змеи» располагают как соединением с Горой, так и правом входа в нее. Но эта каста многими рассматривается как миф и легенда: «змеев», согласно той же легенде, не может знать никто, кроме самих «змеев». Если в ком-то признают «змея», то сбрасывают в пропасть. По мнению «высших», «змеи» — пятая колонна в городе, выродившиеся потомки хозяев Горы, не приносящие никакой пользы ни городу, ни Горе, и потому подлежащие истреблению. В то же время, согласно преданию, когда в Столовой Горе не останется «змеев» — которые являются хранителями некоего храма, мистической первоосновы Горы — она перестанет существовать. Вопрос: как можно опознать «змея»? Ответ: встретить «низшего» или кенотафа в Горе. Тут отчасти кроется секрет мифичности «змеев»: любой может оказаться «змеем» — то есть мертвым, — если проникнет в Гору, не имея на то прав. Несмотря ни на что, границы между кастами не есть непреодолимая преграда. «Низший» может стать кенотафом после десяти лет безвыездного пребывания в Горе, либо в случае его насильственной (только — насильственной) смерти в среднюю касту переходит один из прямых наследников. Кенотаф при жизни не может стать «высшим», однако, как и в «низшей» касте, в случае его насильственной смерти (так называемый «случай крови») в высшую касту переходит один из прямых наследников, а сам он должен быть погребен по «высшему» разряду. Штатным секретом Полишинеля в городе является план-схема разреза Горы с прилегающими к домам штольнями: считается, что такими схемами обладают только «высшие», но на деле обладают почти все. Тем не менее, передача полной схемы Горы постороннему или чужаку «высшими» приравнивается к смертному приговору. Краеугольный момент: если благодаря «среднему» чужак получает схему, оба подлежат смерти, но если передача схемы состоялась, а сама схема так и не попала к чужаку, то это тот самый «случай крови» — наследник кенотафа становится «высшим». Еще: гибель кенотафа не есть «случай крови», если исполнитель приговора не принадлежит к «высшей касте» или к «змеям», таким образом исключается подстрекательство к убийству заинтересованных наследников. В городе «высшие» составляют около двадцати процентов, то есть тысячу с небольшим человек. Боевое крыло — не более пятисот человек. Это одновременно наставники и солдаты, у них есть что-то вроде штаба, но нет четко выраженной командной вертикали. Каждый обладает правом голоса, и любое решение принимается в ходе простого голосования. В последние несколько лет в этом боевом крыле выделилась группа так называемых легатов, которые трактуют внутрикастовую дисциплину чрезвычайно жестко. Влияние легатов внутри крыла и внутри Горы растет год от года, численность варьируется в пределах от тридцати до пятидесяти человек. Поэтому главную оперативную задачу агентства относительно Столовой Горы я сформулировал бы как нейтрализацию — полную, либо частичную с условием скрытого внешнего управления — данной, пока что еще немногочисленной группы…

Во время своего монолога Хассельблад несколько раз отходил от камеры, тайком, из-за штор, выглядывал во двор и безуспешно набирал какой-то номер на сотовом телефоне. В конце обращения, скомкав листок, он было начал объяснять «идиотскую ситуацию, в которой оказался из-за…», но осекся, махнул рукой:

— …Если бы в городе разместилась вся наша контора — вся целиком, с

оперативным отделом и артиллерией, — через год от нее остались бы рожки да ножки, прокисший студень, который можно спускать в унитаз. Вот как меня сейчас.

Перед тем как запись оборвалась, раздался стук в дверь, Хассельблад — с пистолетом наизготовку — отпер ее, и Аякс успел рассмотреть на пороге свою старую новую знакомую, Эдит.

Он выключил проигрыватель, посмотрел в окно, опять набрал номер Эстер, но так и не донес трубку до уха, поймав себя на мысли, что делает практически то же самое, что Хассельблад перед камерой.

* * *

С наступлением темноты на дом обрушился град пуль. Атака совпала по времени с очередным похоронным салютом. Сначала брызнули снежными фонтанчиками окна в гостиной и столовой, затем стекло посыпалось и на втором этаже. По комнатам, взрывая штукатурку и расщепляя мебель, как будто застучали десятки молотков. Стрельба велась из бесшумного оружия. Атакующих Аякс увидел лишь в ту минуту, когда они проникли в дом. Это были люди в мантиях с капюшонами. Отстреливаясь, Аякс взялся отступать к подвалу, пока не понял, что его намеренно загоняют сюда. Прорваться обратно в комнаты ему удалось лишь после того как, вспомнив о пулях со стальными сердечниками, он убил выстрелами через стены троих нападавших. Отдача этих спецпатронов оказалась такой силы, что, едва удержав подскочивший после первого выстрела пистолет, Аяксу пришлось взять его обеими руками. Расправиться с тремя остальными налетчиками для него, прошедшего школу диверсионной подготовки, не составило особого труда. Правда, после боя его не покидало чувство, что нападавшие в какой-то момент будто решили сыграть в поддавки. Ни один из его противников не ушел даже за пределы дома.

Со стороны кладовой послышались глухие удары. Кто-то пытался открыть изнутри дверь подвала.

Аякс, спустившись в кладовую и отперев дверь, едва успел одернуть себя, чтобы не выстрелить в Эстер. Под мышкой у нее болтался бесшумный пистолет-пулемет — того же типа, что использовали нападавшие, на одежде блестела кровь. Она была легко ранена. В подвале разило сероводородом. На месте дальней стены помещения зиял пустой проем. Это был вход в штольню.

— Сколько их было? — спросила Эстер про нападавших. — Никто не ушел? Сам-то цел?

Сбитый с толку, Аякс только прокашлянул. Вместе с Эстер они перетащили тела в штольню, где оказались еще три трупа в мантиях. Эстер, пачкаясь чужой кровью и не замечая ее, обшарила карманы убитых. По штольне со стороны обрыва двое человек в спецовках подкатили тележки и принялись грузить на них тела. Эстер, с тех пор как Аякс помог ей перетащить трупы в подвал, как будто перестала замечать его. Люди в спецовках посматривали на нее с подчиненным видом. Она не только не собиралась комментировать происходящее, но даже не попрощалась с Аяксом, перед тем как закрыть за собой железобетонную заслонку штольни.