Книга Поход семерых - Антон Дубинин

— Пей давай. Будет легче. За упокой души рыцаря Роберта, да будет с ним все хорошо.

Аллен одним махом влил в горло содержимое кружки — и страшно закашлялся, выпучив глаза.

— Ох-х… Что это за…

— Вот запей водичкой. Это разведенный спирт. Я взял в медицинских целях, но сейчас, кажется, и есть медицинские.

— Я не хочу…

— Пей, друг. Надо. Вот гляди, я себе тоже налил. Пей за то, чтоб вы с братом еще встретились.

Аллен, зажмурившись, заглотнул и следующую порцию.

Минут через десять он встал — и тут же сел обратно. Мир неудержимо завертелся вокруг, голова стала пустой и легкой. Ноги отказывались повиноваться, но Аллен все-таки упрямо встал, цепляясь за могильный крест.

— Ты куда это собрался? — Марк, кажется, остался почти совсем трезв.

— У… у… угадай. В эти… в кусты.

— Ладно, в кусты иди. Тебя проводить или сам дойдешь?

— С… сам. — И Аллен неровной походкой направился прочь. Клара с болью поглядела ему вслед.

— Марк, а ты уверен… Что это было правильно? Ну, поить его до такого состояния?

— Напрасно, — тихо и уверенно сказал Йосеф, которому Мария накладывала на рану свежую заживляющую мазь. Марк мрачно посмотрел на него, но тот не стал продолжать, а снова замер с закрытыми глазами.

Когда через пять минут Аллен не вернулся, Марк поднялся и пошел его искать. Тот сидел у куста, привалясь спиной к дереву, и, казалось, с кем-то оживленно беседовал. Марк замер на миг и прислушался.

— Э-э, нет, не может того быть… Это ты врешь. Потому что ты демон. Это не ты убил моего брата, случайно? Да я сам знаю, что я. Но ведь ты тоже помог, верно? Я видел твоих… пал… пас… посланников. Зеленые которые. Да я знаю. И все, значит, тогда исправится? Ну-ну. — Аллен погрозил невидимому оппоненту пальцем. — Не хочу я кончать с собой. Роберт бы не одобрил. И вообще это не того… не по-христиански. Мало ли что надо, а я вот не хочу…

Марк подошел, подхватил друга под локти.

— Вставай… С кем это ты беседуешь? Никого же нет.

— Как с кем? — искренне удивился Аллен, тыкая пальцем в сторону куста. — Вот же он стоит. Рожи строит, гад…

— Кто строит рожи?

— Ну Даритель же… То есть п-повелитель этих… как их… мух.

— Пошли-ка отсюда. — Марк обхватил его за талию. По спине у него пробежал холодок.

Аллен стал уже совсем плох, и лучшее, что с ним можно было сделать, — это положить спать. Мария скормила ему таблетку аспирина, чтоб завтра не болела голова, и бормочущего околесицу, но по-прежнему «сухого» беднягу уложили в спальный мешок. Все остальные собрались у костра.

— Мессу я служить, наверное, пока не могу, — нарушил молчание Йосеф. — А завтра — воскресенье, день Господень. Давайте хотя бы помолимся вместе… О покое для мертвого и мире для живого. Клара, ты помнишь литании какие-нибудь?

— К Сердцу Иисуса… И к Деве Марии, но не до конца, — отозвалась девушка.

— Ничего, вместе вспомним. В крайнем случае сделаем, как я на отпевании. Половину слов забыл и от себя прибавил… я же это делал первый раз. А вы говорите «помилуй нас» в каждой паузе, если… если вы согласны на такое времяпрепровождение. — Священник чуть улыбнулся. Все остальные молча встали на колени в траву. Последним сделал это Марк, но губы его все время оставались плотно сжатыми. Он тоже молился — так, как мог.

23 июня, воскресенье

Наутро Аллен проснулся совершенно разбитым. Несколько минут он полежал с закрытыми глазами, стараясь не вспомнить, что случилось вчера. Но потом, поняв, что ему это не под силу, сжал зубы и выполз на свет божий, изо всех сил вызывая у себя в памяти живое лицо и голос своего брата.

— Вот он! — оповестила остальных сидевшая у костра Мария. Аллен огляделся и понял — что-то происходит. На земле было расстелено белое полотенце, как на Пятидесятницу, тысячу лет назад, и на нем по краю стояли тарелки. Посредине высилась Маркова кружка-«сиротка».

— Иди сюда, — позвал Гай. — Мы ждали, когда ты встанешь. Сейчас будем поминать твоего брата.

Аллен приблизился и занял свое место в кругу. Происходящее казалось ему совершенно бессмысленным. Тьма ушла из его разума, уступив место серой пустоте.

Йосеф встал, без тени улыбки поднял здоровой рукой «сиротку», держа ее перед собой. («И что, из этой дряни он собирается поминать моего брата?!»)

— Прости, Господи, сыну Твоему Роберту все грехи его — вольные и невольные. Позволь ему войти в дом Твой.

Он отпил глоток и передал кружку Марии. Напиток был — прекрасный кагор, купленный для причастия.

— Пусть… с Робертом все будет хорошо. Он всех нас спас. Он умер как истинный христианский рыцарь. Спасибо тебе, друг.

Теперь ужасающая чаша оказалась у Гая, и он долго молчал над ней, прежде чем встал и собрался говорить.

— Роберт это сделал… не для того, чтобы наш круг был разорван. За искателей Святого Грааля.

— Нет!

Аллен вскочил со своего места прежде, чем Гай донес вино до губ.

— Я хочу сказать. Я ухожу. Я потерял свое право быть искателем, и дальше вы пойдете без меня. Кроме того, я… ненавижу это все. Наш поход. И Святой Грааль.

— Почему? — неожиданно мягко спросила Клара, глядя на него снизу вверх.

— Так уж случилось. Это правда. Вчера я отрекся от похода и от своего места в нем. Я только просил, чтобы мне вернули брата… и его мне вернули. Правда, неживого. Но об этом я ничего не говорил. Теперь я отрекся и буду предателем… если продолжу путь. Я не хочу предавать своего брата… — Он чуть было не сказал «еще раз», но осекся и замолчал.

— Но иначе ты предашь всех нас, — жестко сказала Мария.

Молчание снова повисло над поляной. Потом заговорил Марк:

— Ты ведь и до этого давал обеты. Вместе с нами. Почему нарушить их для тебя менее важно? То, что ты хочешь сделать, называется — бегство, и это подло. Что за трусость, славный ры… друг мой?

— Мы тебя любим, — прошептала Клара. Глаза ее наполнились слезами, она никак не могла поймать Алленов неподвижный взгляд. — Мы не сможем без тебя. Ты — наши глаза. Не ослепляй нас, пожалуйста.

— Глаза — это ты, — покачал головой Аллен.

— Нет ты, — неожиданно перебил его Йосеф. — А Клара — это наше сердце. Почему, разбивая свою душу, ты считаешь возможным разбить сердца и путь также и своим братьям?..

— Братьям? — Аллен криво усмехнулся. — У меня был брат*…

— У тебя есть брат! — внезапно вставая, крикнул Йосеф. Вернее, нет, голос его оставался тихим, но в нем полыхнул такой белый гнев, что все вздрогнули. Аллен растерянно взглянул ему в лицо, впервые отрывая взгляд от земли. — У тебя по-прежнему есть брат, который сейчас видит тебя, и верь мне — ему за тебя стыдно. Неужели ты не понимаешь, что теперь должен вдвойне — за себя и за него? Теперь ты не один, а два искателя, и при этом сейчас позоришь себя и Роберта только из-за того, что его тленное тело вчера зарыли в землю!