Книга Расплата - Ли Ванс

В уголке ее глаза появилась слезинка и побежала вниз, по щеке. Дженна накрыла мои руки своими ладонями.

— Тебе известно, как много значит для меня полноценная семья, Питер. Но мы с тобой муж и жена. Любое решение, которое мы принимаем, мы должны принимать вместе.

Я наклонился, и она поцеловала меня. К нам снова подошел официант и принес мне квитанцию. Дженна промокнула лицо салфеткой и встала.

— Я сейчас вернусь.

Я подписал квитанцию и сидел в одиночестве за нашим столом, бездумно глядя на оплывающую свечу. Доктор Ким говорила, что шансы достаточно высоки, если начать лечение бесплодия как можно раньше и строго следовать всем предписаниям. И в самом крайнем случае, если Дженна все-таки не сможет забеременеть, я готов был подсуетиться и сделать все возможное, чтобы в результате у нас появился ребенок, которым мы смогли бы гордиться. Единственное, чего я делать не стану, — это принимать выброшенный кем-то хлам как часть своей семьи. Я не стану заложником разочарования Дженны. Мой отец предупреждал меня не делать этого.

18

Я ищу часы и внезапно замечаю, как пятнадцатью метрами ниже в здание входит Дмитрий в сопровождении трех мужчин в темных пальто и шляпах. На нем та же одежда, что и прошлой ночью, но теперь на лице у него повязка. Один из мужчин держит его за предплечье. Я быстро ухожу с моста и отступаю в тень, пытаясь понять, что за чертовщина происходит. Я нажимаю кнопку автонабора на телефоне Андрея и вижу, что Дмитрий и его эскорт останавливаются. Мужчина, который держит Дмитрия, что-то ему протягивает.

— Алло, — говорит Дмитрий, поднося телефон к губам.

— И который из этих парней твоя мать, Дмитрий?

Дмитрий прижимает микрофон к пальто и обращается к держащему его мужчине. Все трое его спутников сразу же начинают пристально рассматривать толпу. Я отступаю еще глубже в тень и наблюдаю за ними. Мужчина, держащий Дмитрия, что-то говорит ему и для убедительности трясет его за плечо.

— Они менты, — снова говорит в трубку Дмитрий. — Полиция. Ты встретишься с ними сейчас, или у тебя будут большие проблемы.

Маленький ублюдок. Я резко нажимаю на кнопку отбоя и иду к ближайшей лестничной клетке, еле сдерживаясь, чтобы не побежать. Я не знаю, почему кучке русских копов так не терпится поговорить со мной, но повязка у Дмитрия на лице убеждает меня, что это не те люди, с которыми я хотел бы встретиться. Возможно, они вообще не настоящие полицейские. Как бы там ни было, мне нужно убраться отсюда как можно быстрее. На первом этаже, надвинув шляпу на самые уши, я приноравливаюсь к походке нагруженной сумками женщины и спрашиваю ее, как мне пройти к метро. Она итальянка, говорит по-английски плохо. Мы выходим из ГУМа вместе и, беседуя, пересекаем Красную площадь. С колотящимся сердцем я прислушиваюсь, не раздадутся ли шаги или крики у меня за спиной. Когда мы проходим мимо Исторического музея, я сворачиваю наугад влево, не обращая внимания на предостережения попутчицы о том, что я иду не в ту сторону.

Хорошая новость — Дмитрий не знает моего настоящего имени. А плохая приходит мне в голову через долю секунды: ему известно, что я собирался навестить Эмили, а уж она-то в курсе, как меня зовут. Я вытаскиваю телефон Андрея из кармана и начинаю набирать номер Эмили, но тут же сбрасываю его. Я звонил Дмитрию с этого телефона; если парни рядом с ним полицейские, они могут отследить сигнал. Я неохотно выбрасываю телефон в ближайшую урну и оглядываюсь по сторонам в поисках таксофона. Слева от меня высится огромный купол из витражного стекла; его венчает подсвеченная статуя, изображающая святого Георгия, убивающего змея. Этот купол был изображен на обложке рекламной брошюры в гостинице; под ним находится подземный торговый центр. Спустившись по лестничному пролету, я замечаю лоток прессы, на котором торгуют и таксофонными карточками, а затем трачу еще пять минут на то, чтобы разобраться, какие цифры в номере Эмили набирать, а какие — нет.

— Доктор Андерсон, — говорит она, сняв трубку.

— Это Питер. — Я чувствую облегчение от того, что дозвонился к ней. — Вы можете говорить?

— На данный момент ничего нового сообщить вам не могу.

— Дайте мне пару минут, — поспешно перебиваю я. — Я должен был встретиться с Дмитрием, но он привел с собой каких-то ребят. Возможно, это были полицейские, но главное — они пытались схватить меня. Дмитрий не знает моей фамилии, но он знает, что я планировал встретиться с вами. Я не хочу, чтобы этим типам стало известно, кто я такой, до того как мне удастся выяснить, чего им от меня надо.

— Сейчас у вас все нормально? — спокойно спрашивает Эмили.

— Насколько мне известно, да. — Я замечаю, что она ни капли не удивлена.

— Идите в посольство США. Если полиция захочет расспросить вас, посольство все устроит. Вам совершенно не о чем беспокоиться. Вам же ничего не известно.

— А как же вы?

— Я как раз еду в аэропорт. В любом случае, это не важно. Они могут использовать местных полицейских, чтобы досаждать вам, но клинике ничего не угрожает. Им до меня не добраться.

— Кто такие «они»?

Проходит десять секунд. Эмили мне соврала. Она прекрасно знает, кто эти парни и почему они пытаются поймать меня. Каким же я был дураком, что поверил ее любительской игре в невинность.

— Я не могу говорить об этом, Питер, — тихо произносит доктор Андерсон.

— Вы сказали мне, что ничего не знаете, — холодно отвечаю я. — Те самые «они», которых вы упомянули, возможно, и есть убийцы моей жены. Я был бы вам весьма благодарен, если бы вы все же рассказали мне об этом.

— Я выполнила вашу просьбу и сделала один звонок. И может быть, когда я приземлюсь, мне будет что сказать вам.

Я молча борюсь со злостью, понимая, что если я сейчас накричу на Эмили по телефону, мне это совершенно не поможет.

Пластмассовая трубка так оттягивает мне руку, как будто она весит двадцать пять килограммов. Я вытираю с нее пот о пальто и снова прикладываю к уху.

— Куда вы летите?

— В Нью-Йорк. Скорее всего, я смогу перезвонить вам через двенадцать часов.

Я автоматически смотрю на запястье и проклинаю того маленького негодяя, который присвоил мои часы.

— А как насчет Владимира? — не отстаю я. — Что он скажет полиции?

— Ничего. Никто в клинике не станет говорить с полицией без моего на то разрешения. Вам лучше отправиться в посольство прямо сейчас. Там вы будете в безопасности.

Я внезапно вспоминаю совет, который Тиллинг получила от старого копа. Никогда не доверяй человеку, который однажды уже обманул тебя.

— Хорошо. Я пойду в посольство. Смогу ли я связаться с вами, когда вы доберетесь до Нью-Йорка?

— Да. Мой мобильный и там работает.

— Тогда созвонимся.

Я вешаю трубку. К черту посольство. У меня в Москве друзей нет, и я не собираюсь отдавать себя в руки мелкой дипломатической сошки. Я хлопаю себя по карманам, проверяя, на месте ли паспорт. Я натыкаюсь на CD-диск, который я записал в квартире Андрея, и тихо ругаюсь. Я не могу рисковать файлами Андрея.