Книга Trust: Опека - Чарльз Эппинг

— Думаю, стоит обсудить все это с господином Шмидтом. Особенно принимая во внимание смерть господина Охснера.

— Тогда сообщите Шмидту, что я хотел бы с ним встретиться незамедлительно.

— Не могу. Он в командировке. Вернется завтра. Уехал на похороны Георга Охснера.

— В таком случае, я там его и увижу. — Руди забрал паспорт и положил его в портфель. — Но все-таки я желал бы посмотреть выписки из своего счета.

Пехлянер просмотрел остальные документы.

— Кажется, все в порядке. — Он встал. — Если не возражаете, я сделаю копии этих документов?

— Пожалуйста, сколько угодно, — ответил Руди. — Как только я получу доступ к счету.

Когда Пехлянер вышел, Руди повернулся к Алекс.

— Видела? Сработало. — Он начал мерить шагами комнату. — Через несколько минут мы все узнаем.

Руди стал рассматривать небольшую картину, висящую возле двери.

— Это Жан Кокто. — Потом Руди перешел к соседней стене, к литографии, выполненной огромными мазками. — Лихтенстайн.[36]А у этих ребят хороший вкус!

Дверь открылась, и вошел Пехлянер, неся два темно-серых скоросшивателя. С глухим стуком он опустил их на стол.

— Это все, что у нас тут есть.

Алекс заметила надпись на корешке: «Цюрихский банк „Гельвеция“ СЧЕТ № 230-SB2495.880-O1L». За годы к нему прибавилось множество цифр и букв, но это, несомненно, был счет, который отец Руди открыл в 1938 году.

Она взяла первую папку и прочитала наклейку: «Состояние счета за I–III кварталы». В папке хранились ежеквартальные балансы за прошедшие восемь месяцев. В следующей были трансакционные выписки за тот же период.

— Уверен, вы убедитесь, что все в порядке. — Пехлянер сел напротив Руди и Алекс. — Я взял на себя смелость и распечатал график, показывающий состояние счета за последние несколько лет.

Он положил на середину стола распечатанную на компьютере гистограмму.

Руди наклонился вперед, чтобы взглянуть на нее.

— Как видите, счет последовательно растет, несмотря на все колебания рынка, — объяснил Пехлянер.

Руди пододвинул график назад Пехлянеру.

— Это хорошо, но на самом деле меня интересуют выписки за 1987 год.

— Зачем они вам?

— Затем, что мне необходимо закончить с делами, касающимися отцовского имущества, а для этого я должен посмотреть, сколько денег было на счету к моменту смерти отца. Это случилось в октябре 1987 года.

Руди превращался в искусного лгуна, подумала Алекс. Или он таким всегда был?

— Я не уверен, что в наших архивах хранятся данные за такой длительный период. — Пехлянер открыл одну из папок и пробежал глазами первую страницу с итоговым балансом. — Согласно этим документам, мы стали управлять счетом лишь в январе 1991 года.

— Но господин Охснер говорил, что отдал вам все документы за предыдущий период. Не могли бы вы пойти посмотреть? — упорствовал Руди. — Не сомневаюсь, у вас наверняка есть архив.

— Внизу, в подвале. — Пехлянер встал. — Но я вам ничего не обещаю. Как я уже сказал, не я работаю с этим счетом.

— Буду весьма признателен, если вы просто взглянете.

— Это займет несколько минут.

— Ничего страшного. — Руди проводил Пехлянера к двери. — Если хотите, я вам помогу.

— Найн! — мгновенно отреагировал Пехлянер. — В подвал мы не позволяем спускаться никому. Думаю, вы понимаете причину. Дела наших клиентов не подлежат огласке.

Пехлянер плотно закрыл за собой дверь.

— Вы думаете, он найдет? — спросила Алекс. Она взяла со стола папку с трансакционными выписками и стала перелистывать страницы.

— Надеюсь, — сказал Руди, прохаживаясь по комнате. — Я и в самом деле желаю знать, что произошло.

— А если не узнаете?

— Попытка не пытка, верно?

— Ого! — Алекс остановилась на странице где-то посередине папки. — Взгляните сюда. — Она показала на абзац в середине страницы. — Вам известно, что к счету прилагается еще и сейф? Тут автоматический дебет — на аренду сейфа в банке «Гельвеция» здесь, в Цюрихе. — Она протянула листок Руди: — Смотрите: «Сейф 4483, Аренда. Цюрихский банк „Гельвеция“, главная контора». Должно быть, сейф огромный. Его аренда обходится более четырех тысяч франков в год.

Руди внимательно прочитал выписку о дебете.

— Тут написано, что сейф находится в хранилищах главного здания банка «Гельвеция», — там, куда мы сегодня уже ходили. Интересно, почему в банке мне не сказали о сейфе, когда я туда заходил? И почему в конверте, который отец оставил для меня, нет ключа?

— Может, ключ у Когана?

— Или был у него. — Руди уставился на Алекс. — Странно, почему Охснер и словом не упомянул о сейфе?

— Возможно, он сам не знал.

— Как он мог не знать? — удивился Руди. — Такой дебет готовят ежегодно, верно?

— Неужели вы не помните, что сказал нам Охснер? Он просматривал лишь квартальные балансы по счету, чтобы понять, как идут дела. — Алекс указала на вторую папку. — Его не заботило, сколько платят за аренду сейфа или суммы других подобных выплат, ведь счет регулярно рос.

— Ты права. — Руди наблюдал, как Алекс пролистывает остальные документы. — Было бы забавно пойти в банк и посмотреть, что в сейфе, правда? А ведь я мог бы это сделать! Даже если нет ключа от сейфа в швейцарском банке, необходимо всего лишь заплатить пятьсот франков, чтобы кто-нибудь просверлил замок. Конечно, если у тебя есть доступ к сейфу. Со мной такое уже случалось.

— Но больше у вас такого права нет. Вас «отрезали» от счета. Забыли? — Алекс изучала страничку с кредитом. — А это что? Похоже на то, что в январе на ваш счет поступило четыре миллиона двести тысяч долларов.

Руди наклонился взглянуть.

— Зачем кому-то понадобилось это делать?

Алекс пролистала следующие страницы.

— Тут есть еще несколько подобных упоминаний. — Она быстро сложила общую сумму.

Цифры. С ними не поспоришь. Алекс с детства любила цифры, потому что им единственным не страшен хаос окружающего мира. Цифры — это навсегда, они не изменят. Они никогда не лгут. Например, когда ей было семь, она узнала, что у нее есть годовалый братишка — неоспоримое доказательство того, что отец завел новую семью еще до того, как бросил их с матерью.

— А что такое БВО? — спросила Алекс. Она вытащила еще одно кредитное извещение и передала его Руди. — Перевод на счет №… от «Кариббиэн траст бэнк», БВО.