Книга Собачье наследство - Кевин Уигналл

Элла вернулась в гостиную, аккуратно взяла одну из зажженных свечей, принесла в кухню и поставила ее на газовый счетчик. Потом подняла свой бокал, вымыла его, взяла сумочку и бросила последний взгляд на Бруно, который теперь, во сне, выглядел старше и казался совершенно безобидным.

Элла не была уверена, что это сработает, и все-таки почувствовала себя как-то лучше, легче. Бродски виновен в убийстве ее семьи, она убеждена в этом до мозга костей, но если он сейчас не погибнет, тогда это будет вмешательством злого рока — подобно тому, как злодеи выживают на электрическом стуле.

Элла открыла все конфорки. Раздалось неприятное шипение. Выйдя из квартиры, она быстро спустилась по лестнице, выскочила из здания и инстинктивно замедлила шаг, заметив двух мальчишек, курящих неподалеку. Отсюда парень уже не напоминал Бена: лицо у него было более грубым и вытянутым. Подросток бросил взгляд в ее сторону, и Элла быстро отвернулась.

Девушка пошла в направлении освещенного здания парламента и в конце улицы повернула налево, догадавшись, что направляется к реке.

Она ждала, а таймер в ее голове тикал, отсчитывая время до взрыва. Сомнениям не оставалось места: ведь теперь уже поздно, ничего не изменишь.

Если Бруно проснулся, или потухла свеча, или такие фокусы вообще чепуха и нигде не срабатывают, кроме как в кино, тогда она на самом деле все испортила, потому что Бродски поймет, что она снова пыталась убить его, и теперь уже не будет таким великодушным.

Потом раздался гул — сначала еле различимый, словно где-то высоко пролетел реактивный самолет. Затем он обрел форму, безошибочно объявил о себе на весь город: взрыв, звук тревожного колокола, заполнившего пустоту, прежде чем замереть. Скоро завоют сирены… Девушку охватило нервное возбуждение, сердце заколотилось, будто собиралось выпрыгнуть из груди.

Она поймала такси и за время короткой поездки до гостиницы почувствовала себя успокоенной и воодушевленной. В ней бурлили и другие эмоции, но Элла подавляла их, потому что знала: у нее нет причин жалеть о Бродски или идти против Лукаса.

Она чувствовала себя уверенной, сильной, однако вот она вернулась в гостиницу — и немедленно натолкнулась на самое себя, и триумф виновато рассыпался на кусочки. В холле сидел Лукас, явно ее поджидая; его кресло было повернуто таким образом, чтобы он видел каждого, кто входит в отель.

Заметив его, Элла махнула рукой, стараясь выглядеть веселой, как человек, только что вернувшийся с экскурсии по городу, и понимая, что ей не скрыть того, что ему уже наполовину известно.

Лукас помахал в ответ и улыбнулся, но когда она подошла, снова посуровел и произнес:

— Сядь. Я должен тебе кое-что сказать.

Элла села, все еще стараясь выглядеть веселой и беззаботной.

— Я провел вечер на телефоне, проверяя информацию, которую дал нам Бруно. И обнаружил кое-что очень интересное в связи с владельцами «Ларсен-Гроль».

Секунда или две ушло у Эллы на то, чтобы сообразить: разговор не имеет никакого отношения к ее визиту к Бродски. Она не могла понять, почему Лукас не упоминает о нем, ведь ему явно известно, что она там была. И вдруг до нее дошло: гораздо важнее то, что он узнал, — кто хозяин «Ларсен-Гроль».

— И что? Кому принадлежит эта фирма?

— Тебе.

— Что? Не понимаю…

Лукас хмуро кивнул:

— Это одна из компаний твоего отца. Получается, что человек, который уничтожил твою семью, не таинственный враг из прошлого, а кто-то свой, чье положение позволяет использовать фонды и счета компании.

Элла все еще не могла постичь смысла слов Лукаса. Ясно одно: кто-то, кому отец доверял, организовал его убийство. Кто-то в «Ларсен-Гроль» воспользовался деньгами отца, чтобы убить и его самого, и его семью.

Раздалась сирена — мимо гостиницы промчалась «скорая».

— Нам нужно поговорить с Саймоном, выяснить фамилии всех работников «Ларсен-Гроль», бывших и настоящих, узнать, были ли у кого-нибудь из них причины для недовольства.

— Все гораздо проще. Нам всего-то нужно узнать, кто санкционировал платеж. — Он помялся, словно хотел что-то добавить.

— Ну?

— Наверное, тебе лучше не говорить об этом Саймону. По крайней мере пока.

— Почему нет? — спросила Элла. Потом рассмеялась и добавила: — Вы же не считаете, что он имеет к этому отношение?

— Наибольшую выгоду из того, что случилось, получил твой дядя.

— Вы не знаете Саймона. И подумайте: если он проделал все это, чтобы взять бизнес в свои руки, как же тогда я? Я-то все еще жива, а бизнес принадлежит мне. Он даже знает, что ему все остается по завещанию, то есть… почему я все еще здесь? Если это он, почему я жива?

— Выжидает, — спокойно произнес Лукас. — По крайней мере именно так можно объяснить, что угроза для тебя исчезла. Опять же, ты отдала ему все бразды правления, поэтому Саймон спокойно ждет, пока не появится подходящая возможность.

Элла покачала головой:

— Нет, вы ошибаетесь. Я полностью ему доверяю.

— Неужели?

Лукас насмешливо посмотрел на девушку, будто ему было известно о ней нечто такое, чего она сама о себе не знала.

Снова раздался пронзительный звук сирены, и на сей раз Лукас взглянул в сторону входной двери, прежде чем спросить:

— То есть он знает обо мне, не так ли? Он знает, что ты здесь, в Будапеште? Знает, чем ты занимаешься?

Элла не ответила, потому что понимала, как это выглядит, и оправданий у нее не было. Она хотела бы оставить Лукаса себе, весь бизнес — тоже себе, но не потому, что не верит Саймону. Элла даже сомневалась, действительно ли она хочет, чтобы дело разворачивалось именно так.

Разве что имелась уверенность в том, что месть — ее личный долг. Нельзя допустить, чтобы у нее отняли месть — единственное, что она еще может сделать для своей семьи.

Наверное, Лукас заметил, что Элла расстроена, потому что смягчился и сказал:

— Я ведь не утверждаю, что это твой дядя, я просто пытаюсь защитить тебя и подготовить к любым случайностям. Сначала мы все выясним, а потом ты сможешь рассказать и ему. Пока же надо притвориться, что ничего не произошло.

Элла кивнула и проговорила:

— Надеюсь, что это не он.

— Знаю, — сказал Лукас после паузы. — Тебе нужно поспать. Первым поездом я уезжаю в Вену, поэтому увидимся через пару дней.

— Хорошо.

Третья сирена ревела еще громче, и девушка начала беспокоиться о том, насколько сильным оказался взрыв.

Лукас посмотрел в сторону входных дверей.

— Наверное, пожар. — Он встал. — Элла, не волнуйся насчет сегодняшнего вечера и не волнуйся за Саймона. Ты права, я не знаю его.

Элла улыбнулась безжизненной улыбкой. Она действительно хорошо знает Саймона. Но даже без этого личного опыта, накопленного за всю ее жизнь, то, как он боготворил ее отца, как души не чаял в Бене, никогда не позволит ей поверить, будто человек, взявший любимую племянницу под свою защиту, мог подготовить заговор, цель которого — уничтожить всю ее семью.