Книга Серебряная пуля - Виталий Гладкий

Я не стал спрашивать, кто меня похитил и куда мы едем. «Быки» были просто исполнителями, которые мало что знали. Им хорошо заплатили, и они делают свое дело. Не исключено, что мое похищение — это своего рода подработка на стороне, возможно даже, без разрешения бригадира или смотрящего. Ведь с местными бандитами я дел никаких не имел и никогда не переходил им дорогу. Некоторых я знал, и они относились ко мне толерантно.

Правда, остаются автоугонщики, но я не думаю, что их кореша стали бы так со мной церемониться. Завалили бы на месте — и все дела. Нет, здесь что-то другое…

Наверное, никогда прежде я так быстро и лихорадочно не размышлял. Все мои реакции обострились до предела, и в какой-то момент мне показалось, что моя сила возросла многократно. Я даже решил, что смогу разорвать наручники, но здравый смысл все же возобладал, и я переключил внимание на дорогу. Скоро должен быть крутой поворот, и я считал даже не километры, а метры пути до места реализации своей безумной затеи, на которую мог сподобиться разве что японский камикадзе.

Что она безумная, я знал наверняка. Но сдаться без боя не мог. Вся моя натура от этой мысли вставала на дыбы. Похоже, конец мне близится при любом раскладе, так лучше умереть достойно, как мужчина, прихватив на тот свет и своих врагов.

Наконец машина, немного сбавив скорость, вошла в поворот. Салон этой модели «линкольна» был просторен, что и позволило мне без особого труда выполнить задуманное. Изогнувшись дугой, я изо всей силы ударил ногой в шею водителя, он на некоторое время потерял способность не только соображать, но и производить какие-либо осмысленные действия, и машина стала неуправляемой. Она вильнула, затем сместилась к обочине, перевернулась и покатилась вниз по склону оврага, ломая деревца и подминая кусты.

Конечно же, едва я ударил водителя, меня сразу начали прессовать. Сильные удары посыпались на мою бедную головушку со всех сторон. На мое счастье, бандиты не сообразили сразу, что их водила в отключке. Они и впрямь были тупыми. А когда наконец доперли, уже было поздно.

Уж не знаю, почему «бык» с пистолетом не выстрелил. Наверное, его переклинило от неожиданности. А может, он боялся, что пуля зацепит его товарища. Как бы там ни было, но теперь нас крутило и вертело так, что кости трещали. Только не у меня. Я ведь был готов к такому повороту событий и сжался в комок. И имел превосходные «амортизаторы» по бокам. А вот «быкам» досталось по полной программе.

Когда машина наконец оказалась в самом низу оврага, мои похитители были изрядно поломанные и без памяти. У меня в голове тоже гудели шмели, но она все-таки соображала как должно, и я поторопился покинуть салон «линкольна», что оказалось непростой задачей. Но моя сила явно умножилась — одним ударом я выбил заклинившую дверь и вывалился на холмик желтой глины. А затем, не останавливаясь ни на секунду, вскочил и побежал прочь от машины. Что-то внутри подсказывало мне: «Беги, парень, беги! Убирайся с этого места! Смертельная опасность!»

Далеко я не убежал. Сзади раздался сильный взрыв, и воздушная волна безжалостно швырнула меня на землю. Хорошо, что там были не камни, а все те же холмики глины. Я знал, почему они появились и почему их так много под обрывом. Местные жители брали здесь глину для хозяйских нужд. Она считалась лучшей в округе. Ее не копали, а срезали откос лопатами — пласт за пластом. И обычно с запасом. Поэтому низ оврага был мягкий, как подушка.

Я сел и посмотрел на машину. На ее месте пылал огромный факел. Все, кранты браткам… Но кто и зачем меня похитил? Это был вопрос. Очень неприятный вопрос. Ведь на этом приключении дело точно не закончится. И в этот момент мне в голову пришла простая и ясная, как весеннее небо, мысль: а действительно ли Котя со товарищи хотел угнать мою «мазду»?

Ведь он не стал ковыряться в моторе, что было бы вполне естественно, — такую охранную систему, как у меня, из салона не разблокируешь. И Котя это наверняка знал. Он хоть и пацан, но, похоже, рубит в электронике будь здоров. Иначе у него вышел бы облом уже на начальной стадии угона. Он не смог бы открыть даже дверцу. И вообще, по словам Завенягина, у этих троих немалый опыт по части угона автомашин.

Котя что-то искал в салоне! Весь хлам из бардачка лежал разбросанный по полу, коврики были содраны, а когда я заметил угонщиков, этот ушлый крысеныш начал снимать панель дверцы. С какой стати?! Я тогда подумал, что, наверное, Котя решил поискать там контрольный блок охранной системы; действительно, иногда там прятали, чтобы затруднить его поиски. Этот блок был необходим, когда система шла в отказ, и никакими средствами нельзя было заставить машину двигаться. Вдруг такое случится, все можно включить только при помощи блока.

Значит, я ошибся… Искали что-то небольшое, способное поместиться в бардачке. Или в панели двери. Оно явно не могло принадлежать мне лично. У меня отродясь не водилось ничего такого, что могло вызвать интерес у бандитов. Я даже ствол не взял на гражданку, в отличие от многих моих ребят. Пистолеты мы изымали ведрами, и учесть все стволы было практически невозможно.

Выходит, все мои беды так или иначе связаны с Африканом… О как! А я, дурачок, размечтался, обрадовался, что стал хоть и рублевым, но миллионером. За все надо, братец кролик, платить. Знать бы только, за что именно и кто требует с меня эту плату…

Я взглянул на руки и поморщился: однако, паря, «браслеты» никуда не исчезли. И как мне теперь с ними быть? Ни ключа, ни пилы по металлу вблизи почему-то не наблюдалось. Мой ангел-хранитель поработал сегодня на славу, и требовать с него еще и слесарный инструмент, чтобы освободиться от наручников, было верхом наглости. Я посмотрел на кручу, с которой свалилась машина, и в изумлении покачал головой — ой-ой… Как только жив остался.

Бросив взгляд на догорающий «линкольн», я двинулся вперед, намереваясь выбраться из оврага. Все тело болело от ушибов, но на душе воцарилась радость, поэтому я не обращал внимания на такие мелочи. Примерно спустя полчаса овраг закончился, и я оказался в долине, густо покрытой лесом. Создавалось впечатление, что здесь не ступала нога человека, но это конечно же было совсем не так.

На тропинку, которая вела невесть куда, я наткнулся случайно. Мне надоело продираться через кущи, и я решительно пошел по хорошо протоптанной дорожке, которая раскидала причудливые петли по долине, словно ее проложили для терренкура. Но, насколько мне помнилось, в этой местности не существовало никакого лечебно-санаторного учреждения. А тропу протоптали, скорее всего, рыбаки — неподалеку текла речка. В ней даже водилась рыба — благодаря новым капиталистическим временам все предприятия в верховье приказали долго о себе помнить и речную живность травить стало некому.

Я сильно устал, мне хотелось пить и сесть немного отдохнуть. Но я упрямо переставлял ноги, подгоняя себя мыслью, что мне лучше отойти подальше от места, где догорала машина.

Шалаш появился внезапно, словно нарисовался. Он чем-то был похож на индейский вигвам — несколько не характерный для нашей местности. Только вместо звериных шкур, которые обычно служат стенками вигвама, шалаш покрыли древесной корой, да так ладно, что просто загляденье. Видно было, что его строил настоящий мастер, и явно в годах. Нынче народ утратил почти все навыки кочевой жизни, и сержантам в армии долго приходилось биться, чтобы научить какого-нибудь городского салабона разжигать костер в походных условиях и не бояться кузнечиков-жучков-червячков и мышей.