Книга Дом-2. Роман с Бузовой. История самой красивой любви - Ольга Бузова

Если бы я тогда знала, к чему может привести эта чертова записка, я бы никогдав жизни ее не написала. Того, что я испытала в тот месяц, я не пожелаю ниодному своему врагу. Об этом розыгрыше знали почти все, кто находился в Доме.Да мы с Настей и не стремились его скрыть.
То, что произошло на следующий день на лобном месте, меня вообще шокировало.Оксана, та, которая приехала к Стасу, берет микрофон и начинает нести всякуючушь. О том, что я якобы мешаю ей строить отношения со Стасом, о том, что еслибы не я, то Каримов не дал бы ей от ворот поворот, и о том, что я пишу емулюбовные записки.
Это все слышит Рома и, естественно, реагирует очень бурно, начинает на менякричать. При всех ребятах он наезжает на меня, послушав какую-то там Оксану,зная о том, что она ко мне плохо относится. Не разобравшись, в чем дело,начинает на меня нападать.

Рома

— Какого х...я вы ее парите? Ты чего лезешь к ней? Вас что, жаба обеих душит?Дайте им шанс. Ребята пытаются, так что вы туда лезете? Меня достало это! Нуладно еще Дашко, а ты-то! Ты чья девушка, моя или его?
— Роман...
— А ты, Стас, вообще молчи.
— Ты мне рот не закрывай.
— Не лезь не в свое дело — и не буду рот затыкать, а раз ты, в очередной раз,засунул свой нос не в свою жопу, то я буду тебя затыкать. Я должен быть уверенв своей девушке!
В дебаты вмешался Степа:
— Зачем вы обе написали это письмо?
— Это шутка без всякого смысла, он тоже это понял и смеялся,— пыталасьоправдываться Настя.
— Вы понимаете, к чему это привело?

Оля

Когда я взяла микрофон и постаралась объяснить, как все было на самом деле,меня уже никто не слушал. Ксения Собчак не давала мне и слова вставить. Каждуюмою реплику она комментировала, то и дело пытаясь меня как-то задеть. Япоражалась тогда тому, как можно из какой-то безобидной шутки развести такое налобном месте!
Проблема тогда была высосана из пальца. Блин, я вот сейчас пишу и снова начинаюзлиться! Да если бы эта дура Оксана не сказала на лобном месте эту чушь, может,ничего бы и не было. Хотя, может, и неправильно, что я виню ее во всем.Конечно, отчасти я сама виновата, но в чем?!

Рома

Слова, сказанные мной на лобном, не несут никакой смысловой нагрузки, крометой, что мне все это очень сильно не нравится. Снова наступаем на те же грабли.Опять этот Стас. Да кол ему в жопу, затрахал уже!
Во мне вскипело все то, что с таким трудом улеглось. Я амбициозный мужчина, иболь, испытанную однажды, не хочу испытывать второй раз. Поэтому все моескопившееся говно зафонтанировало так, что всем окружающим лучше было быдержаться от меня подальше.

Оля

Почему Роме, моему молодому человеку, тогда проще было поверить в клеветуОксаны, а не пойти и поговорить со мной? Неужели я как-то позволила емупоследнее время сомневаться в своих чувствах? Почему я столкнулась вновь состеной недоверия и упреков?
Больше всего меня бесило в этой ситуации, что Рома начал орать на меня привсех, не выслушав меня. Я считаю, что это просто некрасиво со стороны мужчины.Неужели нельзя было дождаться окончания лобного места, потом отвести меня всторонку и нормально, по-человечески, без всяких криков и оров, поговорить? Аон прямо на лобном месте: «Да ты меня уже достала со своим Стасом», или«Сколько можно так себя вести», и так далее, все на ту же тему. Если бы я хотькапельку чувствовала себя виноватой, поверьте мне на слово, я бы извинилась.Может, не сразу, но извинилась. Но моя совесть была абсолютно чиста, да и онпрекрасно знал, что я принадлежу только ему. Я до сих пор не совсем понимаю,почему так все произошло. Не хочется у него спрашивать, потому что нетабсолютно никакого желания ворошить тот неприятный этап в наших отношениях.Сейчас уже не важно, кто прав, кто виноват. Тогда оказалось, что виноваты оба.Он дал толчок к этому конфликту, поверив в бредни Аплекаевой, а я не смогласложившуюся ситуацию свести на нет. Самое неприятное, что каждый из нас считалсебя абсолютно правым. В тот вечер мы даже не поговорили, дураки. А дальше —каждый последующий день все больше и больше удалял нас друг от друга...

Рома

18 марта 2005 г.
После вчерашней ругани на лобном месте я разговаривал с Собчак, а Оля и Дашкоподслушивали. Говорил о том, что устал бороться со Стасом, но больше усталбороться с Олей. Как можно жить вместе дальше, если она до сих пор не видит,что мне может быть неприятно, а что я воспринимаю нормально. Зачем трогать Ст-са,который рад любой Олиной выходке в свой адрес, спит и видит, как бы обратить еевнимание на себя! И тут такой шанс! Не вижу другой альтернативы, кроме какрасстаться.
Свое решение в преддверии голосования озвучить не решился, вдруг что-нибудьпроизойдет?

Глава 19

С вещами на вылет

Оля

То, что случилось днем позже, просто словами не передать... Как всегда в конценедели, было женское голосование... Двум новеньким дают иммунитет от ведущих, инаступает третий круг голосования... И большинство ребят голосуют против меня.Я не понимаю, что происходит. Мысли в голове путаются. Неужели я вот так простоуйду? Рома сидит рядом и молчит! Да, мы были в небольшой ссоре, но неужели онтогда ничего не мог сказать? Ведь когда было голосование, во время которогочуть не ушел Рома, голосовали и против меня тоже. И я сказала, что ухожу вместес ним! Хотя и тогда у нас было небольшое недопонимание. И в то время мы еще нетак долго встречались, как сейчас. Как это больно и неприятно, когда твоюфотографию зачеркивает почти весь коллектив, люди, с которыми прожила бок о бокбольше полугода.
Даже те люди, которых я считала своими друзьями, в тот вечер оказались моимиврагами. Голос Степана Меньщикова был для меня как нож в спину. Я ничего непонимала. Я никогда не держалась за проект, никогда ничего специально неделала, чтобы остаться. Но я никогда не думала, что это настолько неприятно,когда тебя выгоняют.
Я, в принципе, всегда была готова к уходу. Но не одна. Я любила человека,который сидел рядом со мной — и просто молчал. Мне казалось тогда, что вся моясказка, придуманная мною же, о нас, о нашей любви,— разваливается на маленькиекусочки. Пока я слушала сквозь слезы аргументы ребят о голосовании против меня,я все ждала, когда же он меня обнимет, когда же он произнесет: «Я люблю этудевушку, и сегодня мы уходим вместе». Но он все молчал.

Рома

На голосовании иммунитет дали двум новеньким Оксанам, потом Дашко, и в нашувосьмую месячину голосуют против Оли! Надо же. Я пытался взять в тот момент ееза руку, но она у меня девушка гордая и ни за что не показала бы тогда, что ейкто-то необходим.
В голове такая буря, ведь совершенно очевидно, что сейчас Собчак задаст мневопрос, готов ли я уйти вслед за Олей. Это дурацкое письмо, Стас, Оля — я идвух слов произнести не могу. Чувствую, что не готов сейчас принять никакогорешения. Я просто не хочу, чтобы она уходила,— и все. Я растерялся, не знал,что сказать, что сделать...

Оля

В голове сразу начала вырисовываться картина: вчера, за день до голосования, онни с того ни с сего начинает меня обвинять в действиях, которых я не совершала,мы ссоримся, а сегодня я ухожу... И у него есть веский аргумент для того, чтобыостаться: «Как я могу уйти вместе с ней, если я ей не доверяю?» У менясоздается такое ощущение, что он все специально подстроил! От таких мыслей уменя еще больше сжимается сердце. Я на лобном месте тогда сказала какую-тоерунду: ну, что всех все равно люблю, что буду скучать, что этот проект сталдля меня домом... Мысленно я уже попрощалась с ребятами и с этой жизнью. Вдругмикрофон берет Мурка и начинает говорить о том, что она не может смотреть намои слезы, и что проект для нее не так много значит, как для меня, и что онахотела бы покинуть площадку вместо меня. Я не до конца понимаю, что происходит,до меня ее слова доходят как будто через толщу воды. И только когда ребята сведущими собираются провожать не меня, а Мурку до ворот, понимаю, что ухожу не я.