Книга Правдивый ложью - Валерий Елманов

«Неужто тот самый? – удивился я. – Уж его-то точно надо выкидывать из подозреваемых, хотя вообще-то он ведь тоже Шуйский, хоть и Скопин. Значит, родич, только неизвестно кем доводится этим, что без приставки. А с другой стороны, чего я уткнулся в Шуйских? Не-эт, тут надо всех прикинуть…»

– …а в кривой стол сказывал стольник князь Андрей Иванович Хованской. А потчевать посла опосля ездил на посольской двор князь… – меж тем бойко продолжал цитировать Еловик.

– Значит, так, – оборвал я его на полуслове. – У меня память не такая, как у тебя, потому я и половины не припомню, так что напишешь мне все на листе и принесешь на… Никитскую. Знаешь, где там мое подворье?

– А как же. И подворье ведомо, и про Домнино с Климянтино, и про Ольховку, и про Кологрив, – отбарабанил он названия всех моих поместий. – Сколь четей земли да душ людских сказывать? – Пояснив: – Я ить не так давно тута, всего четыре месяца, а допрежь в Поместном приказе службишку нес, потому и памятаю про вотчины и поместья.

«Ну ничего себе! – вновь восхитился я. – Не-эт, с такой памятью ни в Поместном, ни в Разрядном приказе штаны протирать тебе, орел, ни к чему. Мне ты больше нужен. Куда и зачем, пока сам не знаю, но нужен». Но от дальнейшей проверки паренька-феномена отказался:

– Про души и чети в моих вотчинах не надо, без того верю. Пока обойдемся пропавшей сказкой. Завтра жду у себя.

– Я прямо враз опосля заутрени, – заверил Яхонтов.

– Нет уж, рановато, – поправил я. – Мне бы попозже.

Подьячий с опаской покосился на крыльцо:

– Позжее токмо к обедне, уж больно Витовтов строг.

– Дьяка боишься? – понял я. – Так ведь это дело поправимое. Переходи ко мне на службу, и вся недолга. Мне такие, как ты, нужны, так что не обижу.

Еловик замялся.

– Мне тута о прошлый год деньгу прибавили, – медленно произнес он. – Ныне в год двенадцать рублев положили, да еще, почитай, столько же праздничных[31]денег уплатят. – И заметил с гордостью: – Эдакую деньгу ни одному подьячему не посулили. Беда токмо, что лета у меня уж больно малые, но ежели далее послужу по чести, так, глядишь, летов чрез десяток…

– Насчет праздничных денег не обещаю, – решительно заявил я, – поскольку у меня иная привычка – одаривать только за отличие в службе. Как потопаешь, так и полопаешь. Зато на малые лета не гляжу и годовой оклад тебе сразу положу двадцать рублей. Хватит ли для начала?

Он радостно заулыбался, закивал, но потом вспомнил:

– А те двадцать, кои ты…

– Их, само собой, получишь, – успокоил я его и, услышав первый удар колокола – к вечерне, не иначе – заторопился. – Ступай да скажи дьяку своему, что тебя князь к себе забрал, а завтра жду на подворье со списком.

Теперь Никодим. Заждался небось.

Впрочем, раньше появляться мне не стоило. Поспел как раз вовремя, даже пришлось немного подождать, пока монах допишет.

Ох и почерк у него…

Буковки вкривь и вкось, слова друг от дружки не отделены, знаки препинания… О них он вообще не слыхал, включая точки. Хорошо хоть изредка встречались в тексте заглавные буквы – только по ним и понимал, что начинается новое предложение. Как он с таким почерком ухитрился дойти до завхоза – кажется, келарь означает именно это, – убей, не пойму!

Уже на середине первого листа мое терпение лопнуло окончательно, и я велел ему самому зачитывать текст.

Кстати, читал он так же, как и писал – то есть невнятно, путаясь и запинаясь, будто не его рука выводила эти загогулины.

До конца слушать не стал – очень уж красочными оказались подробности.

Нет, для Дмитрия самое то: угроза оглашения такого позора – это что-то с чем-то. Думается, будущий государь пойдет на очень многое, чтобы его избежать, но слушать про «розовое мяконькое тельце» и прочее было отвратно, так что я прервал его на середине.

– Убедился уже, что раскаиваешься, – хмуро пояснил я и махнул рукой, чтоб проваливал.

– В монастырь? – боязливо уточнил он.

– А куда же еще? – удивился я. – Конечно, туда.

Была у меня мыслишка, чтоб заставить его переписать свое раскаяние еще пару раз набело – сохранить один экземпляр не помешало бы. Но, чуть подумав, я решил отказаться. Одно дело припугнуть Дмитрия оглаской позора, а другое – и вправду предать эту дрянь публичному оглашению.

Все равно я на это никогда не пойду, так что зачем.

И вообще, для меня куда легче и проще взять в руки арбалет, засапожник или саблю – это гораздо честнее.

Дмитрий, конечно, поступил по-свински с Годуновыми и свое обещание, данное мне, нарушил, а с волками жить – по-волчьи выть, но ведь с волками, а не со свиньями. Выть я смогу, а хрюкать все равно не стану, поэтому пусть Никодим отправляется обратно.

– Теперь сиди и жди, что там царь-батюшка надумает, – мрачно добавил я. – Коль выйдет у меня унять его гнев, может и простить.

– А выйдет? – тоскливо осведомился он.

– Боюсь, навряд ли, – сокрушенно заметил я. – Уж очень он горяч да неистов. Потом-то, когда отведет на тебе душеньку да потерзает всласть, непременно покается и, ежели ты к тому времени жив будешь, может и простить.

– Ежели жив? – всхлипнул Никодим.

– Ну да, – подтвердил я. – А если нет, может, и свечку за упокой твоей грешной души поставит. Ты отца Кирилла с отцом Мефодием помнишь?

Монах быстро-быстро закивал, не в силах произнести ни слова.

– Их с ядом к государю подослали, да вовремя изобличили.

– И… что?

– Видел бы ты их потом. – И я несколько раз рубанул вдоль и поперек рукой, наглядно демонстрируя, что с ними сталось, после чего закатил глаза кверху и проникновенно заметил: – Так что тебе остается только одно: молиться да уповать на милосердие господне…

Так, с этим, кажется, все. Вон как поник. Да и меня почти не слушает – не иначе как размышляет о побеге. Значит, все в порядке, можно и по домам – хоть сегодня лягу спать пораньше.

Хотя стоп. Вот с этим у меня как раз не получится – предстояла еще одна встреча, на сей раз из приятных.

Глава 10Итоги работы «Золотого колеса»

Еще до первого утреннего разговора с Никодимом я послал Медовика – одного из пятнадцати оставшихся в моем распоряжении спецназовцев – на Ильинку, на подворье купца Баруха бен Ицхака.

Вчера он там уже побывал по моему распоряжению, предупредив Емелю, чтоб сидел тихо и не высовывался, а сегодня Медовик должен был отыскать моего крупье и охранников, чтобы аккуратно провести ко мне в терем.