Книга Подсадных уток убивают - Вячеслав Жуков

– Вот, тут пять с половиной тысяч долларов. Пятьсот я истратила. Не хватало на похороны сестры, – сказала Таня, доставая пачку долларов, перетянутую резинкой. На дне пакета лежал газовый пистолет. Сестра Ирина хранила его вместе с деньгами. Таня сунула руку на дно пакета, схватила пистолет и направила его на Пьянкова.

Он такого не ожидал.

– Что? Хорошо тебе, когда издеваешься над другими? Теперь все. Одно движение, и я выстрелю в тебя. Вадик! Вадик, очнись! Мы спасены. – Она посмотрела в его сторону. Вадик лежал с открытым ртом, язык вывалился наружу. И она поняла – Вадик мертв. «О господи! Он убил Вадика. А вдруг он догадается, что пистолет газовый?»

– Погоди, не стреляй. – Пьянков испугался. Всегда знал, что в критический момент женщина во много раз по жестокости превосходит мужчину. «Она возбуждена. Может выстрелить».

– Послушай, твой Вадик жив. Он просто без сознания. Ему нужна срочная помощь. Подойди, послушай, как слабо у него бьется сердце.

– Я вызову «Скорую».

– Не вызовешь. Я обрезал провод. Но даже если ты позвонишь, пока они приедут, пройдет время. А ему помощь нужна сейчас. Подойди к нему. – Он хотел, чтобы она подошла ближе, и тогда можно будет выбить из ее руки пистолет.

– Ты убил его. Вадик! – закричала девушка. Но Вадик не пошевельнулся. – Ублюдок! Мразь! – заплакала она. – За все с тобой рассчитаюсь. За сестру! За Вадика!

Он поднял руки и неосторожно шагнул к ней.

– Стой на месте, говнюк! Сейчас в твоем лбу будет дырка.

Если бы пистолет Тани был не газовый, она бы выстрелила, не раздумывая. Так хотелось посмотреть, как он будет валяться на полу в луже крови. И чтобы умер не сразу, а помучился. Сейчас в ней проснулся убийца. Хотелось отомстить ему, причинить боль, какую он причинял всем, кого убивал.

Она заметила, что у него трясутся руки и сам он дрожит.

– Что, боишься умирать?

– Успокойся. Давай поговорим спокойно. – Он тянул время, надеясь достать свой пистолет. Надо просто упасть на пол. Она, конечно, выстрелит, но скорее всего промажет. «А если не промажет?» – удерживало его сомнение.

– А ну, повернись ко мне своей задницей! – приказала девушка.

Он замер, соображая.

– Зачем?

– Я хочу посмотреть, не наложил ли ты в штаны. Поворачивайся, или я стреляю.

– Подожди. Сейчас, – сказал он и медленно повернулся, искоса поглядывая назад. Он услышал, как щелкнул шпингалет и открылась балконная дверь. Что она задумала? Пьянков резко обернулся.

Девушка уже была на балконе. Вытянув руку, она выстрелила в него.

В самый последний момент Пьянков упал. Чувство ужаса пронзило все его сознание. Но он не ощущал боли. «Я жив?»

Едкий дым расползался по всей комнате. У Пьянкова потекли слезы. «Слезоточивый газ! Пистолет у нее был газовый. Эх я дурак!» – подумал он.

Прикрывая ладонью глаза, он побежал за девушкой на балкон.

– Ну, сука! Сейчас я разорву тебе глотку! – последние слова застряли в горле. Он вдохнул газ и закашлялся. Но на балконе пришел в себя, хватая ртом свежий воздух. Вспомнил про девчонку: а где же она? На балконе ее не было. Он глянул вниз.

Тело девушки распласталось на асфальте.

– Черт бы ее побрал! Надо срочно уходить. – Он вдохнул как можно больше воздуху, вбежал в комнату, схватил со стола пакет с пачками долларов и кинулся в прихожую. Очутившись на лестнице, он побежал вниз, даже не помня, закрыл ли за собой дверь.

Выбежав из подъезда, Пьянков поспешил скрыться за углом. Когда уже было далеко от того дома, он остановился отдышаться. На автобусной остановке сел на скамейку и целый час просидел, массируя рукой левую половину груди. У него впервые разболелось сердце.

А в это время «Скорая помощь» увозила Таню Ромашкину. Она была жива, хотя и без сознания.

Мимо автобусной остановки под вой сирены пронеслась машина, но Пьянков не знал, кого везут врачи.

В этот же день он купил себе белоснежную «Волгу».

– Привык к машинам, – посмеиваясь, сказал он продавцу, пожилому мужчине с измученным лицом. – У вас хорошая машина.

– Да, неплохая, – согласился продавец. – Только мне она ни к чему. Хотел дочери подарок сделать. Она у меня в милиции работала. Какой-то негодяй убил ее. Задушил. Не слыхали об этом случае?

– Нет, не слыхал, – соврал Пьянков, вспомнив про Челядник.

– Громкое дело. В газетах писали и по телевизору показывали.

Пьянков скромно улыбнулся.

– Мне телевизор некогда смотреть.

– Ну, если человек занятой, когда ему смотреть, – согласился продавец, отдавая ключи от машины. – А у меня тут больше никого не осталось. Уезжаю к сыну в Челябинск. А чего ее туда гнать? Смысла нет, – кивнул он на «Волгу».

– Ваша правда. Нет смысла. Там такого добра хватает. – Пьянков уселся за руль, приветливо помахал старику рукой. Он уехал, а у старика защемило в груди, словно что-то почувствовал. Только он так и не понял, что именно.

А Пьянков ехал и думал: «Бывает же такое. Я убил его дочь. И он же продал мне свою машину, которую хотел подарить ей. Гримасы жизни».

Около часа ночи Пьянков подъехал на улицу Адмирала Ушакова, к ночному бару. Поставил свою «Волгу» напротив дверей, чтобы видеть всех, кто выходит.

По его предположению, Наташа должна была в это время находиться здесь. Но ждать пришлось долго. Прошло часа два, и он почувствовал, что начинает замерзать. Это осталось с той поры, когда он плавал в ледяной воде Енисея и обморозился. Теперь даже при легком морозе тело синело и покрывалось пятнами, похожими на трупные. А ноги и руки ломило и сводило судорогой.

Вот и сейчас точно узлы стянули ноги, и он не мог ими пошевелить. Застонал от ломоты, проклиная все на свете, и побыстрее включил печку, чтобы обогреть салон. Отогрелся только минут через пять.

Можно было зайти в бар и узнать, там ли девушка. Но лишний раз не хотелось светиться. «Еще, чего доброго, найдется какой-нибудь идиот, запомнит в лицо. И если менты после ее убийства начнут копать, он покажет, что я приходил и спрашивал. Значит, разумнее дожидаться ее здесь. Не встречу сегодня, приеду завтра», – решил Пьянков, выкуривая седьмую сигарету. От нетерпения ему оставалось только курить. Он опять посмотрел на дверь бара и увидел ту, из-за которой проторчал здесь столько времени. Но вышла Наташа не одна. Под ручку ее держал среднего роста толстячок в дорогой дубленке.

– Вот так. Выходит, зря ждал, – сокрушенно проговорил Пьянков, наблюдая за парой.

Толстячок что-то сказал девушке и пошел к автостоянке. Наташа стояла, дожидаясь его.

«За машиной пошел. Надо увезти ее», – подумал Пьянков, вылез из машины и позвал ее:

– Наташа!