Книга Возвращение Борна - Роберт Ладлэм

— В последний раз я виделся с Алексом здесь, в Париже, примерно полгода назад. Мы вместе поужинали, и у меня сложилось впечатление, что он чем-то страшно озабочен. Но вы же знаете Алекса с его вечной игрой в секреты! — Робиннэ вздохнул. — Его смерть — это невосполнимая потеря для всех нас!

Борн свернул с Белтуэй на дорогу 123 и поехал в сторону торгового центра «Тайсонс-Корнер».

— NX-20... Вам это что-нибудь говорит?

— И это — все, что у вас есть? NX-20?

Борн выехал на центральную автостоянку «Тайсонс-Корнер», обозначенную литерой С.

— Более или менее. Не могли бы вы проверить человека по имени доктор Феликс Шиффер? — Борн повторил имя и фамилию по буквам. — Он работал на АПРОП — Агентство перспективных разработок в области оборонных проектов.

— Ага, вот теперь вы дали мне хоть какую-то зацепку. Я посмотрю, что у нас на него имеется.

Выходя из машины, Борн продиктовал ему номер своего сотового телефона.

— Послушайте, Жак, мне нужно лететь в Будапешт, но у меня почти не осталось наличных.

— Никаких проблем! — ответил Робиннэ. — Договоренность остается прежней?

Борн не имел понятия, о чем говорит француз, но выбирать не приходилось, и он ответил согласием.

— Bon[12]. Сколько вам нужно?

Борн поднялся на эскалаторе, миновав магазинчик под названием «Птичий двор».

— Ста тысяч будет достаточно. Я остановлюсь под именем Алекса в отеле «Великий Дунай». Пусть там оставят для меня конверт до востребования.

— Mais oui[13], Джейсон. Все будет сделано так, как вы пожелаете. Могу я помочь вам чем-нибудь еще?

— В данный момент — нет. — Впереди Борн увидел Дерона, стоящего у дверей бутика «Холодный лед». — Спасибо вам за все, Жак.

— Помните мое предостережение, mon ami, — сказал Робиннэ напоследок. — Когда имеешь дело с Ханом, нужно быть готовым ко всему.

* * *

Заметив Борна, Дерон двинулся медленным шагом, чтобы тому не составило труда его догнать. Это был худощавый мужчина с кожей цвета кокосового ореха, тонкими чертами лица, высокими скулами и глазами, в которых светился природный ум. Борн поравнялся с ним, и они пошли бок о бок вдоль витрин бесчисленных магазинов.

— Рад тебя видеть, Джейсон.

— Вот только обстоятельства подкачали.

Дерон рассмеялся.

— А мы с тобой только тогда и видимся, когда разражается очередная катастрофа.

Пока они разговаривали, Борн внимательно подмечал проходы, пожарные выходы и другие возможные пути для отступления, приглядывался к лицам проходивших мимо людей.

Дерон расстегнул свой портфель и протянул Борну тонкий конверт:

— Паспорт и контактные линзы.

— Спасибо. Деньги, чтобы с тобой расплатиться, будут у меня примерно через неделю.

— На этот счет можешь не беспокоиться. — Дерон небрежно махнул рукой с длинными пальцами художника. — Для тебя у меня всегда открыта кредитная линия. — Затем он передал Борну еще один предмет. — Экстренные ситуации требуют экстренных мер.

Это был пистолет. Борн взвесил его в руке и спросил:

— Он легкий, как пушинка. Из чего он сделан?

— Керамика и пластик. Над этим шедевром я, не разгибаясь, трудился в течение последних двух месяцев, — с нескрываемой гордостью сообщил Дерон. — На большом расстоянии от него мало проку, но на близкой дистанции бьет точно.

— И к тому же его не обнаружит ни один прибор в аэропорту. Еще одно важное преимущество, — сказал Борн.

Дерон кивнул.

— Ни его, ни патроны. — Он вручил Борну маленькую картонную коробочку. — Они тоже сделаны из керамики и покрыты пластиком. Малый калибр. А вот еще один плюс: гляди сюда, видишь дырочки на стволе? Это специальный рассеиватель, который приглушает звук. Что-то вроде глушителя, поэтому выстрел получается практически бесшумным.

Борн недоверчиво наморщил лоб.

— А энергия пули от этого разве не уменьшается?

Дерон рахохотался:

— Ох уж эти школьные познания в баллистике! Поверь мне, если ты уложишь кого-нибудь с помощью этой штуки, он больше не поднимется.

— Дерон, ты — человек самых неожиданных талантов!

— Точно, это — про меня. — Дерон глубоко вздохнул. — Подделывать картины старых мастеров — занятие, конечно, увлекательное. Ты не можешь себе представить, сколько нового я узнал, изучая их технику. Но, с другой стороны, мир, который открыл для меня ты, мир, о существовании которого в этом людном месте не знает никто, кроме нас двоих, гораздо увлекательнее. — В бесконечном коридоре торгового центра подуло холодком, словно предвещающим перемены, и Дерон поднял воротник своего плаща. — Не буду скрывать, в свое время я лелеял тайную мечту продавать кое-какие... гм... особые вещи, которые я изготавливаю, людям вроде тебя. Но, — он тряхнул головой, — все это в прошлом. Теперь все, что я делаю на стороне, я делаю только ради развлечения.

Несколько минут назад Борн заметил, что возле одной из витрин остановился мужчина в длинном плаще и стал закуривать сигарету. Сейчас он по-прежнему стоял там, разглядывая выставленные в витрине туфли. И все бы ничего, если бы это не был магазин женской обуви. Борн незаметно подал своему спутнику знак, и они свернули налево, удаляясь от обувного магазина. Каждую из встречных витрин Борн использовал в качестве зеркала, чтобы не выпускать из вида пространство позади них, но мужчина в плаще словно в воду канул.

Борн снова подбросил пистолет на ладони. Оружие и впрямь почти ничего не весило.

— Сколько ты за него хочешь? — спросил он.

Дерон пожал плечами.

— Это — прототип, единственный экземпляр. Давай договоримся так: ты сам назовешь сумму, в зависимости от того, насколько полезной для тебя окажется эта игрушка. Я уверен, ты дашь справедливую цену.

* * *

Когда Этан Хирн впервые оказался в Будапеште, ему понадобилось немало времени, чтобы привыкнуть к одной из местных — и весьма необычных, на его взгляд, — национальных черт, которая заключалась в следующем: если венгр что-то говорит, он имеет в виду именно это, и — никаких иносказаний. Поэтому Хирн не удивился, обнаружив, что бар «Подвал» действительно находится в подвале под зданием кинотеатра, расположенного на улице Тереша Корута в Пеште. Название «Подвал» было еще и проявлением венгерского национального снобизма, являясь данью памяти одноименному фильму знаменитого Эмира Кустурицы.

Бар произвел на Хирна гнетущее впечатление, поскольку представлял собой воплощение постмодернизма в самом уродливом смысле этого слова. Под потолком тянулись стальные штанги, а установленные между ними гигантские промышленные вентиляторы гнали наполненный табачным дымом воздух вниз, прямо на пьющих и танцующих посетителей. Но больше всего в «Подвале» Хирну не понравилась музыка — фальшивая, бьющая по ушам смесь гаражного рока и фанка.