Книга Волки в погонах - Сергей Донской

РЕЗУН: Так, может, супружница тебе какого-нибудь целебного настоя в термос набузовала? Липового там… Или женьшеневого – для улучшения потенции… (Смех.)

СЕВЕРЦЕВ: У меня с потенцией, чтоб ты знал, все в норме. Хотя и этим делом я в последнее время стараюсь поменьше увлекаться. Дражайшая половина недовольна, конечно, но… (Пауза. Громкое сопение, сопровождаемое звуками механического происхождения.) Ну вот! Кофе, я ж говорил! Вот же чума!

РЕЗУН: Ладно, не возникай со своим термосом. Начинаем взлет. Как говорится, таможня, хе-хе, дает добро…

СЕВЕРЦЕВ: Как вернусь домой, так сразу половине своей – посудиной этой по ее башке бестолковой! Спасибо за заботу, мол, солнышко мое ненаглядное…

Далее диалог пилотов свелся к кратким репликам технического характера, вникать в которые не было ни желания, ни необходимости. Все дело было в термосе, оказавшемся в сумке Северцева. Взрыв прогремел примерно через десять минут после того, как был свинчен колпачок. А в выводах специалистов утверждалось, что взрывное устройство находилось в цилиндрической емкости из специального сплава. Его осколки собрали и скрупулезно пронумеровали, как это было проделано с останками батареек, электротехнических деталей и крепежных винтиков. Таким образом, термос, подсунутый пилоту, таил в себе смертельную начинку. Члены комиссии уровня покойного депутата Шадуры, конечно, могли не придать значения этому обстоятельству. А те, кому по долгу службы полагалось быть проницательнее, предпочли оставить свои догадки при себе.

Заказное расследование – оно по сути своей сродни заказному преступлению. Важен лишь результат. Все остальное – побоку.

– Выяснить, чей был заказ, это раз, – пробормотал Громов, дожидаясь, пока красный зрачок очередного светофора сменится зеленым. – Безутешная вдова, это два. А проблема номер три: что у термоса внутри?

Удовлетворенно хмыкнув по поводу своего поэтического экспромта, он тронул машину с места, огибая желтое здание «Метрополя» с его бесчисленными башенками, выстроенными на радость пернатым обитателям Москвы.

Принцип работы адского механизма Громову был приблизительно понятен. Взрыв в кабине самолета прозвучал не сразу после того, как термос открыли, значит, вызван он был не встряской и не свинчиванием колпачка. Версию о применении дистанционного управления Громов отбрасывал по той простой причине, что среди остатков мины присутствовали детали простенького датчика.

Обычно применяют три вида датчиков, реагирующих на механическое воздействие, на свет или на резкий звук. В данном случае преступники выбрали режим изменения температуры. Для этого достаточно было установить датчик противопожарной сигнализации, который можно отыскать в любой гостинице. Кофе в открытом термосе остыл до нужной кондиции, вот и все. Хватило каких-то двух-трех паршивых градусов, а остальное было делом техники. Особо мощного заряда в замкнутом пространстве не потребовалось: приборы вышли из строя, произошла разгерметизация, ослепленные и раненые пилоты потеряли управление самолетом. Они только-только набирали высоту, и успеть что-то сделать до столкновения с землей шансов у них не было.

Вообще-то, как предполагал Громов, взрыв должен был произойти где-нибудь над предгорьями Чечни, после чего улики оказались бы на дне труднодоступного ущелья. Ведь термос остыл бы до критической температуры и сам по себе, без постороннего вмешательства. Просто здоровое любопытство Северцева ускорило неизбежный конец. Не наткнись он на термос, у следствия еще долго не имелось бы ничего, кроме догадок и предположений. Почему же пилот избрал столь неподходящее время для ревизии своей сумки? И каким образом в ней оказался дьявольский сюрприз?

Вопросов, как в начале любого дела, было значительно больше, чем ответов. Но разрешить некоторые из них Громов намеревался уже сегодня. Пока душа рабы божьей Ларисы не отлетела слишком далеко от грешной земли.

* * *

– Все-таки не сидится тебе дома, майор, как я погляжу, – откликнулся полковник Власов на приветствие Громова, выжидательно застывшего у порога. – Ну, коли так, то проходи, герой нашего времени. – Приглашающий жест завершился звучным шлепком ладони по крышке письменного стола. – Хвастайся своими достижениями.

– Да хвастаться пока вроде нечем, – осторожно признался Громов, занимая место напротив своего непосредственного начальника.

– Почему это нечем? – Удивление Власова можно было бы принять за совершенно искреннее, если бы не язвительные интонации в его голосе. – Преступника обезвредил, причем вооруженного и очень опасного. С ножичком. Мирным гражданам на радость. Потеха!

– Поскольку дело начинал я, то мне сам бог велел его завершить, – сухо заметил Громов.

– Бог? – изумился Власов. – Не знаю такого. Не числится он в нашем Управлении. Так что для тебя я всевышний, майор. Един в трех лицах.

– Между прочим, я в аэропорту очень даже кстати оказался, – напомнил Громов, мучаясь от необходимости оправдываться и что-то доказывать.

– Куда же без тебя! – радостно подтвердил Власов. – Ты ведь у нас главный специалист по портативным компьютерам! Кстати, – он заинтересованно склонил голову к плечу, – ты случайно не в курсе, что за беда с изъятым ноутбуком приключилась? Наши коллеги просто в отчаянии, понимаешь. Задержанный, правда, твердит, что чемоданчик сам по неосторожности раскокал, но особого доверия к его словам у меня нет. Может, ты прояснишь ситуацию?

Громов пожал плечами, давая полковнику возможность интерпретировать его жест как угодно. Тот, однако, гадать не стал, проворчал, сопроводив фразу рубящим жестом:

– Твоя работа, дело ясное. Только разве тебе было приказано свою страсть к знаниям удовлетворять, а, майор? Личная инициатива в общении с бабами хороша, а не на службе!

Намек на Ларису? Громов так и не сумел определить. Читая нотацию, Власов, как всегда, умудрился выбрать такой ракурс, что глаза его совершенно спрятались за посверкивающими стеклами очков. Голос его оставался преисполненным желчи, а вот взгляд… Шут его знает, что выражали в этот момент полковничьи глаза. Громову, во всяком случае, чудилось, что они глядели на него без особого укора.

– Каюсь. – Он слегка наклонил голову. Странное дело, но поза его сделалась при этом вовсе не виноватой, а очень даже упрямой.

– Кается он! – недовольно буркнул Власов, апеллируя неизвестно к кому. Может быть, к портрету президента за своей спиной? Или к господу богу, не состоящему на службе в ФСБ?

Это не имело значения. Первоочередной задачей Громова было убедить начальника поручить ему дальнейшую раскрутку дела. Доводов у него хватало. Лишь главный мотив – желание поквитаться за Ларису – был загнан в самый дальний уголок сознания, чтобы ненароком не вырвался наружу.

– Исповедоваться дальше? – Громов смягчил жесткое выражение лица улыбкой, которая мало соответствовала его истинному настроению.

– Попробуй, – буркнул Власов. – Только на отпущение грехов особо не рассчитывай.