Книга Воды спят - Глен Кук

Или всю оставшуюся жизнь, если захочу.

Мне было ясно, почему каждый год все новые наши братья отступались и уходили прочь. Оставалось лишь надеяться, что несколько громких дел, и они вернутся обратно.

Я внимательно просмотрела страницы, которые принесла Сари, но переводить было трудно; то, о чем там говорилось, не вдохновляло, и я быстро устала. Внимание рассеялось. Я задумалась о господине Сантараксите. Я задумалась о том, что мне предстояло вернуться во Дворец, но на этот раз с оружием. Я задумалась о том, что Душелов будет делать теперь, когда она узнала, что это мы ускользнули от нее в Саду Воров. Я задумалась о том, что такое старость и одиночество; подозреваю, что именно страх перед тем и другим заставляет многих наших братьев держаться Отряда, что бы ни случилось. Ведь другой семьи у них нет.

Как и у меня.

Я не буду оглядываться назад. У меня хватит сил. Буду держать себя в руках и упорно идти вперед. Одержу победу над собой и справлюсь с любой бедой.

Я уснула, перечитывая свои собственные воспоминания о том, что Мурген рассказывал о приключениях Отряда на Сияющей Равнине. Мне снились создания, с которыми он там сталкивался. Кем они были? Мифическими ракшасами и нагами? Какое отношение они имели к Теням или к людям, которые создали Тени из незадачливых пленников?

28

– Не нравится мне все это, – сказала я Сари, когда все мы – она, я и Тобо – отправились в свой неблизкий путь. – Ты уверена, что Теней на улицах нет?

– Не суетись, Дрема. Ты ведешь себя прямо как старуха. На улицах все спокойно. Единственные монстры, которых мы там можем встретить, – люди. Но с ними мы уж как-нибудь справимся. И во Дворце с нами все будет в порядке, если только ты как следует войдешь в образ. С Тобо тоже ничего не случится, пока он не забывает, что на самом деле он вовсе не Шикхандини, и ему нечего переживать, как бы его мать не потеряла работу. Не так страшен черт, как его малюют. Точнее, как он сам себя малюет. Это я о Джауле Барунданди, который из кожи вон лезет, стараясь, чтобы подчиненные дрожали перед ним, хотя на самом деле он не так уж плох. У таких людей в природе заложено – отвечать на все «нет». Но это вовсе не значит, что меня могут из-за любого пустяка выгнать оттуда. Есть и другие, кто заметил, как я работаю. К примеру, жена Барунданди. Теперь давай, Дрема, соберись и хорошенько войди в образ. Тобо, и ты тоже. Ты в особенности. За Дрему я не беспокоюсь. Уверена, у нее все получится, если она как следует сосредоточится.

Тобо был одет как молоденькая девушка, дочь Минх Сабредил. Я очень надеялась, что наше возвращение домой останется незамеченным Гоблином и Одноглазым, иначе они поиздеваются над ним вволю. Сари постаралась, применив все свое женское искусство, и Тобо выглядел исключительно привлекательно.

Джауль Барунданди был с этим вполне согласен. Выкликая работников, он первой назвал Минх Сабредил; о бедной Саве он, естественно, в этот момент думал меньше всего.

Сава изо всех сил старалась, чтобы ее лицо не выражало ничего, когда позднее нас перехватила жена Барунданди Нарита. Одного ее взгляда на Шики было более чем достаточно.

Отныне все члены семьи Минх Сабредил будут работать только с Наритой и никак не иначе.

Это было очень удачно, что Минх Сабредил удалось снискать расположение Нариты. По весьма немаловажной причине. Ведь именно Нарита отвечала за уборку той части Дворца, которая интересовала нас больше всего.

Прежде Саве не часто приходилось работать под руководством Нариты. Сабредил объяснила Нарите все про Саву, и жена Барунданди отнеслась к ее словам с пониманием, которого я никогда не замечала за ней прежде.

– Ну, ясно, ничего сложного ей поручать нельзя, – заявила она. – Эта ночь выдалась для Радиши особенно тяжкой, а когда ей не спится, она начинает крушить все подряд. Так что нам есть чем заняться.

В тоне женщины ощущалось искреннее сочувствие. Таглиосцы всегда с любовью относились к правящему семейству и считали, что его членам по справедливости позволено больше, чем простым смертным. Подумать только, какую ношу приходится им нести! Раджахарма, этим все сказано.

Сабредил подыскала для меня местечко, откуда я, оставаясь незамеченной, могла наблюдать за тем, что происходило вокруг. Они с Наритой принесли мне гору латунных изделий, которые нужно было почистить. Правящее семейство питало особую страсть к латуни. Сава перечистила уже, наверно, тонну всяких латунных штучек. В общем-то, понятно – Саве нельзя было доверять ничего хрупкого.

Шики подошла ко мне и спросила:

– Тетя Сава, ты не покараулишь мою флейту?

Я взяла инструмент, повертела в руках, с идиотской ухмылкой постучала по нему и извлекла несколько звуков. Только для того, чтобы никто не сомневался, что это самая настоящая флейта. Хотя, конечно, вряд ли кому-нибудь могло придти в голову, что из этого «инструмента» можно запросто уложить, по крайней мере, полдюжины людей, если бы они вздумали надоедать флейтисту в минуту плохого настроения.

Жена Барунданди спросила Шики:

– Ты играешь на флейте?

– Да, мэм. Но не очень хорошо.

– А вот я, еще девочкой, играла неплохо… – Она замолчала, заметив, что ее муж заглянул к нам уже второй раз за это утро, и справедливо подозревая, что его интересует не только то, как идут дела. – Сабредил, по-моему, ты поступаешь неразумно, приводя сюда дочь, – буркнула она и добавила после некоторой паузы: – я сейчас вернусь. Мне нужно сказать пару ласковых этому человеку.

Как только она вышла, Минх Сабредил мгновенно оказалась в Комнате Гнева Радиши. Я восхищалась ею. Чем сложнее ситуация, тем четче работает у нее голова. Иногда мне даже кажется, что ей доставляет удовольствие играть роль служанки во Дворце. И чем опаснее складывается ситуация, тем решительнее и результативнее она действует.

Несмотря на большой объем работы и частые отлучки Нариты с целью пресечь попытки своего мужа подгрести к Шики или перевести ее в другую группу работниц, в середине дня мы покинули личные апартаменты Радиши и перешли в мрачный зал заседаний Тайного Совета. Прошел слух, что Бходи собираются послать еще одного ненормального, чтобы устроить самосожжение у входа во Дворец. Радиша, ясное дело, постарается сделать все, чтобы помешать этому.

От нас требовалось подготовить зал к очередному заседанию Совета.

На самом деле слух о Бходи зародился в уме Кы Сари. Она распустила его для того, чтобы дать Шикхандини возможность встретиться с Чандрой Гокхейлом лицом к лицу.

Прошло почти два часа, прежде чем появились писцы, незаметные маленькие людишки, которым предстояло записывать все, что тут будет говориться. Потом прибыл Пурохита, в сопровождении духовных лиц, принимающих участие в Тайном Совете. Пурохита не снизошел до того, чтобы заметить наше присутствие, даже несмотря на то, что Шики по ошибке приняла его за Гокхейла и строила ему глазки до тех пор, пока Сабредил сделала ей знак прекратить. Шики тут же начала шепотом оправдываться: мол, все старики на одно лицо.