Книга Рейд - Глен Кук

Дистанция все-таки не предельная.

Потом, я думаю, будем тренироваться в стрельбе с полностью ручным управлением или с ограниченной помощью компьютера, имитируя различные ситуации боевых повреждений.

Я все-таки нахожу ошибку и ввожу корректирующую константу. Отличный результат увлекательного дня.

Странно, что раньше в расписании не было артиллерийских стрельб. Может быть, командир знал, что мы не будем в деле? Ближе всех ко мне сидит техник Кюйрат.

– Почему Старик отложил это так надолго? – спрашиваю я его.

– Наверное, обычная фигня. Может быть, в штабе заранее знали, что мы никого не встретим. Просто ради галочки. Чтобы поболтались по космосу. А ты гадаешь, почему тут боевой дух на нуле?

Ему много еще есть что сказать. Не в прославление штабных. А насчет Старика – ни одного дурного слова. Но теперь я учуял новый след.

Очевидно, я проглядел невыражаемое словами взаимопонимание между самыми опытными ветеранами. Они как будто знали, что боя не будет. Если учебные стрельбы – это сигнал, то все может поменяться. Посмотрим.

Все меняется, причем гораздо быстрее, чем ждал кто-либо из нас. За возможным исключением штаба эскадры клаймеров.

Сообщение ожидало нас на следующем маяке, следящем за контактами в нашем нынешнем секторе патруля.

На стрельбы вручную времени не будет.

Глава 6 Первый контакт

Уже два месяца чертей гоняем. Те же зигзаги. Шаг вперед, два шага назад. Но… Наш генеральный курс изменился, теперь мы движемся в направлении Ханаана. Более или менее. Уэстхауз подсчитал, что при такой скорости приближения мы вернемся примерно через двенадцать лет. Не то чтобы одним прыжком.

Мы развернулись, вот в чем дело. Что-то случилось. Мы получили приказы на охоту. Наконец.

Как и во всем прочем в этом патруле, в этих приказах не было смысла.

Командование нацелило нас на судно, подбитое более года назад. Его нашли, оно шло в нормальном пространстве. Команда, похоже, умелая, раз так долго сумела прятаться.

Старику все это не нравится.

– Coup de grace,[5]– бормочет он постоянно. – К чему зря время тратить? Эти бедняги заслужили лучшего.

Никогда я не видел его в таком кислом настроении.

Остальных тоже не назовешь жизнерадостными.

Я чертовски нервничаю. И уже давно.

Яневич говорит, что могут быть сложности. Цель движется к базе охотников, которую мы называли Ратгебер, пока конкуренты ее не отбили. Скорость цели – четыре десятых с. Это означает для нас сложное маневрирование в момент огневого контакта.

И хитрую стрельбу. Слишком большая собственная скорость. У нас нет ни времени, ни топлива, чтобы набрать такую же и пристроиться.

– Как они решают проблему топлива? – спрашиваю я.

– Черпают водород на ходу. А может быть, у них впереди по курсу есть танкеры с водородом.

Но все равно этот корабль должен был быть хорошо заправлен с самого старта. Может быть, он сам танкер.

– Почему они его не бросили? Или – если уж это такое важное судно – почему они не выслали ремонтный корабль, чтобы отремонтировать генераторы?

Яневич пожимает плечами.

– Может быть, наши тогда изрядно их потрепали. Может быть, они способны двигаться только в норме.

Прежде всего нам надо обнаружить корабль. В другой команде тоже не дураки. Они поймут, что их нашли. И пойдут зигзагом.

Сначала мы проведем поиск в направлении генерального курса, идущего от последнего известного положения корабля к его нынешнему предполагаемому местоположению. Пока мы будем искать, Пиньяц решит, как нам взяться за судно, двигающееся настолько быстро, что его почти не отследить. Четыре десятых с в норме.

Напрашивающаяся тактика – выйти из гипера перед ним и запустить ракету ему в глотку. Но при этом попасть в тончайшее необходимое относительное окно – штука хитрая. Он так быстро движется, что не попадешь даже под небольшим углом. Зная об этом, он будет постоянно изменять курс.

Запустить ракету в глотку – значит выстрелить вслепую. Слишком уж быстро перемещается цель. (Это постоянный рефрен, как песня из одной строки.) Потратим время на прицеливание – он пролетит мимо нас. Системе управления огнем на захват цели и выстрел нужна четверть секунды после обнаружения. За эту долю секунды наша цель пройдет более тридцати тысяч километров.

– Ты прав, – говорю я. – Они не болваны. Не представляю себе, как мы их остановим. Я думал, командование требует, чтобы ракеты зря не тратились.

Яневич улыбается.

– По-клаймерски мыслишь. Чертовски верно. Никогда на трать ракету на подранка. – Он переходит на серьезный тон. – Мы не можем стрелять. В норме нет времени на то, чтобы прицеливаться и программировать выстрел, а рассчитывать выход из гипера с одновременным пуском ракеты прямо ему в рыло – мощности компьютеров не хватит. Танниану придется послать минные заградители. Засеять путь цели.

– А мы тогда зачем суетимся?

– Так нам сказал Неустрашимый Фред. Стоит ли суеты вся эта фигня вообще? Не спрашивай зачем. Для командования «зачем» не существует.

Злой он стал последнее время. Что у командира на уме, то у него на языке. Если он хочет стать командиром, ему придется научиться владеть собой.

– Его нигде не существует. Став. Делай, что говорят, а думать будет начальство.

– А какого черта? Кто угодно сделает это лучше нас. Это просто, чтобы было чем заняться, пока не появится конвой.

Позднее, когда старпом совещался с Уэстхаузом. Рыболов сказал:

– Я надеюсь, что у них получится, сэр.

– Хмм? Почему?

– Просто это мне кажется правильным. Чтобы их усилия были вознаграждены. Как сказано в Библии… «да будет все по воле Господней».

Удивительно. Сочувствие врагу…

Оказалось, что такие настроения здесь в ходу, хотя каждый и говорит, что будет делать свою работу. Даже Кармон не проявляет ненависти или истерии – исключительно уважение с оттенком архаичного рыцарства.

Джентльмены из той фирмы, конечно, не вполне реальны. Сделать их реальными, правдоподобными и чужими – задача нашего начальства и королей пропаганды. Люди не могут ненавидеть то, чего никогда не видали. Трудно как-то эмоционально отнестись к электронной тени в аквариуме монитора.

Это воюющие духи, воплощающиеся только для тех, кто попадет им в лапы. Лишь в потерянных нами мирах люди видят своих завоевателей воочию.

Ненавидеть их тоже трудно, поскольку они не практикуют никаких обычных крайностей войны. Историй о зверствах слышать не приходилось. Ни разу не было бессмысленной резни. Они избегают жертв среди гражданских. Не пользуются ядерным оружием в атмосфере. Просто они действуют как большая, умелая и эффективная разоружающая машина. С самого начала их единственной целью была нейтрализация, а не разрушение или порабощение.