Книга Мастер тату - Сергей Гайдуков

– Газеты не забыл? – в третий или в четвертый раз спросил Гоша.

– Не забыл, – коротко ответил Молчун, не добавив, что и в газетах, по всей видимости, нет никакого смысла.

– Хорошо, – сказал Гоша. – Ты только там поспокойнее, посдержаннее... Если Стас будет какие-нибудь телеги толкать, ты не перебивай, ты выслушай его, покивай с умным видом, а уже только потом... Короче, поменьше трепись.

Молчун усмехнулся краем рта – это надо же так нервничать, чтобы просить поменьше трепаться человека по прозвищу Молчун! Все равно что попросить одноногого инвалида не слишком увлекаться дискотеками.

Гоша проворно выбрался из "Вольво" и вприпрыжку проскакал ступени, ведущие к дверям. Молчун не торопился – чего торопиться, не на свидание с девушкой идем. Небеса успели основательно облить его за время подъема по ступеням, но дискомфорта Молчун не испытал – вроде даже как будто полегчало. Остудило. Странное это было ощущение – капли стекали по лицу будто слезы. Молчун забыл, когда он плакал в последний раз. Может, и вообще никогда не плакал. Над мертвым братом – совершенно точно не плакал. Другие тогда были у Молчуна заботы...

Над зарезанными девчонками тоже не рыдал – они все равно что чужие ему были, а что касается нечеловеческой жестокости, с которой все было там сделано... Над этим не плачут. Над этим суровеют лицом, сжимают кулаки и мысленно клянутся вырвать сердце ублюдку, когда поймают его. Не потому, что с убийством двух проституток Стас понес какие-то убытки, не потому, что этот дурак в белом костюме чувствовал себя оскорбленным, не потому, что Молчуна провели те двое с абсолютно нормальными глазами, не потому, что Молчун лишился работы...

Просто потому, что так не годится. Потому, что так – не по-людски. Так – это по-зверски. А зверю можно и сердце вырвать. В этом Молчун был уверен. Однако никто его об этом не спрашивал.

Его спросили о другом:

– Узнал, чьи это были ребятки?

Гоша спешно шмыгнул в сторону, пропуская Молчуна вперед, к Стасу. Тот сидел в кресле, нога на ногу, и первое, на что обратил внимание Молчун, были длинные цветастые трусы на Стасе. Еще на нем были пляжные шлепанцы. И солнцезащитные очки. Слева от Стаса работал огромный телевизор, в котором мелькали какие-то тропические пейзажи, пляжи, яхты, пальмы и тому подобная экзотика. В руках Стас держал банку пепси.

Учитывая, что по календарю все еще шел апрель, а за окном бушевал холодный дождь, вывод напрашивался очевидный и простой – Стас рехнулся. Или он демонстрировал свое могущество по смене времен года внутри офиса? Черт его знает.

Молчун лишь понял, что потеет он не от волнения, а от жары в кабинете Стаса. Сплит-система работала вовсю, и, пожалуй, тут можно было разгуливать в трусах, пить охлажденную пепси и снисходительно глядеть на заявившихся чудаков в куртках и пиджаках.

– Только спокойно, – шепнул Гоша.

– Узнал? – крикнул Стас без надрыва и гнева, крикнул просто потому, что сидел в другом конце кабинета.

– Это ребята, – сказал Молчун, делая шаг вперед и вытаскивая газеты. – Это сами по себе ребята.

– Чего?!

– Это пара психов, – сказал Молчун. – Они по всей Москве работают. Режут кого попало.

– Твою маму... – сокрушенно произнес Стас. – Я же тебе в прошлый раз объяснял – ребята не могут быть сами по себе. Ребята обязательно при ком-нибудь. Они могут косить под Психов на самом деле, но они не психи на самом деле. Врубаешься? Не может быть такого, чтобы на моих девок случайно кто-то напал. Не может быть такого. Не может.

– Вот, – Молчун подошел ближе и протянул Стасу газеты. – Тут написано, что работал маньяк. И раньше было такое же убийство. Совершенно левого мужика... – Молчун сказал это и запнулся. Знал, что говорит неправду, но отмотать назад было невозможно. – Левого мужика зарезали. Так что никакой тут не наезд. Просто психи.

Стас раскрыл рот, но ничего не сказал, просто взял газеты и быстро пролистал. Слишком быстро – как подумал Молчун.

– Ну и что? – сказал Стас. – Что это доказывает? Написать можно что угодно... А если даже и убили того мужика... Так это они специально сделали, чтобы все думали – в городе действует маньяк. И под этим соусом порезать моих девок!

– Я знаю милиционера, – сказал Молчун, – который работал по тому убийству...

– Я сейчас уписаюсь со смеху, – предупредил Стас. – Нашел, кому верить! Менту! Да ему сунули сотню, он и рассказывает всякую чушь... Если бы действительно в Москве работал маньяк, об этом в телевизоре давно бы орали! – Стас ткнул пальцем в телевизионный экран, и там действительно никто не орал о маньяках-убийцах, там бежала по янтарного цвета песку шатенка в нежно-голубого цвета купальнике. Бежала и улыбалась. Стас почему-то застыл с этим уставленным в телевизор пальцем. Минуты через полторы он все же оторвал взгляд и палец от экрана, посмотрел на Молчуна и негромко проговорил: – Ментам верить нельзя. Менты продадут, подставят... И будут после этого спокойно спать по ночам. Ты спокойно спишь по ночам, Молчун?

Это был неожиданный и странный вопрос, тем более что голос Стаса при этом дрогнул – как будто вопрос был немыслимо важный, куда важнее, чем все эти маньяки, наезды и мертвые проститутки...

– Нет, – сказал Молчун. – Я плохо сплю.

Стас по его глазам понял, что это действительно так. Выражение глаз Стаса оставалось неясным за стеклами очков. Он лишь сделал движение рукой, и газеты упали с подлокотника кресла на ковер.

– Это мусор, – пояснил Стас. – Это неверный путь.

– Ничего другого у меня нет, – сказал Молчун.

– Стас, может... – подал осторожный голос Гоша, но Стас отмахнулся от него, сосредоточившись на застывшем посреди кабинета Молчуне.

– Тебе самому должно быть стыдно, – сказал Стас.

– Стыдно? – переспросил Молчун.

– Здоровый мужик, чеченов давил... А чем занимаешься? Блядей развозишь по Москве. А когда тебя просят башку оторвать двум козлам, ты приносишь какие-то смешные газетенки. Ты пытаешься отмазаться, ты говоришь, что это все случайность... Несолидно. Не по-мужски.

– Ну так что мне делать? – спросил Молчун, не замечая отчаянных жестов со стороны Гоши – кажется, тот советовал Молчуну заткнуться и просто потерпеть до конца.

– Найди тех уродов, – сказал Стас. – Найди и вырви им сердца. Не для меня, понимаешь? Для себя. Ведь это ты же привел девок в ту квартиру и оставил там. Я думаю, потому ты и плохо спишь ночью... Тебе больно об этом вспоминать, да? Так убей свою боль.

Молчун ничего не сказал в ответ на эти слова. Он повернулся и вышел из душных тропиков, забыв про Гошу... Он о многом забыл в эти минуты, но все же не обо всем.

И он остановился как вкопанный, когда в широком коридоре перед Стасовым кабинетом столкнулся лицом к лицу с невысокой хрупкой женщиной – шатенкой, как две капли воды похожей на ту, что была у Стаса в телевизоре. Молчун автоматически отметил, что на ее лице много косметики. Он так пристально смотрел в это лицо, что один из Стасовых телохранителей счел нужным подойти и отодвинуть Молчуна к стене.