Книга Почтальон - Дэвид Брин

Наконец симпатичная секретарша с улыбкой пригласила их войти. Гордон и его провожатый оказались в длинном коридоре, с противоположного конца которого навстречу им шла пара: один в знакомом белом халате с черной полосой — служитель Циклопа, другой в обычном довоенном костюме, ношеном, но хорошо выглаженном. Последний хмурился, изучая длинную компьютерную распечатку.

— Что-то никак не возьму в толк, доктор Гробер... Циклоп предлагает бурить колодец вблизи северной скважины или нет? На мой взгляд, ответ не больно ясен.

— Скажите вашим землякам, Герб, что Циклоп не должен продумывать все до мельчайших деталей. Он сужает для вас поле выбора, но никак не может принять вместо вас окончательное решение.

Фермер расстегнул тесный воротничок.

— Конечно, кто ж этого не знает... Но раньше он давал более четкие ответы. Почему на этот раз он высказывается так туманно?

— Ну, во-первых, Герб, со времени внесения последних уточнений в содержащиеся в памяти Циклопа геологические карты прошло более двадцати лет. Во-вторых, как вы наверняка знаете. Циклоп создан для работы с экспертами высочайшего уровня. Поэтому естественно, что многие его пояснения остаются для нас недоступными — даже для тех немногих ученых умников, которые дожили до теперешних времен.

— Да, но... — Тут проситель поднял глаза и увидел перед собой Гордона. Рука его потянулась к голове, словно он намеревался снять несуществующую шляпу; потом он поспешно вытер ладонь о штаны и протянул ее Гордону.

— Герб Кейло из Сиотауна, господин инспектор. Для меня это большая честь, сэр.

Тот пробормотал дежурную любезность, пожимая предложенную руку. Сейчас он больше чем когда-либо чувствовал себя не заслуживающим уважения политиканом.

— Да, сэр, огромная честь! Очень надеюсь, что в ваши планы входит добраться и до нас, чтобы открыть в нашем поселке почтовое отделение. Обещаю вам такой сердечный прием, какого вы еще никогда...

— Эй, Герб, — вмешался его спутник. — Мистер Кранц торопится на встречу с Циклопом. — Он выразительно посмотрел на свои электронные часы.

Кейло покраснел и закивал головой.

— Не забудьте о моем приглашении, мистер Кранц. Уж мы о вас позаботимся... — Еще немного, и он поклонился бы, пятясь по проходу. Остальные не обратили на это внимания, Гордон же не знал, куда деваться от стыда.

— Вас ожидают, сэр, — поторопил пожилой специалист, приглашая его следовать дальше по коридору.

* * *

Долгая жизнь наедине с дикой природой сделала слух Гордона весьма острым, на диво городским жителям. Заслышав впереди отголоски спора — он как раз шагал, окруженный двумя провожатыми, к открытой двери конференц-зала, — Гордон намеренно замедлил шаг, якобы смахнуть соринку с формы.

— Откуда нам знать, подлинны ли представленные им документы? — вопрошал кто-то. — Ну да, на них нет живого места от печатей, но все равно вид они имеют грубоватый. А уж басня насчет лазерных спутников и вовсе шита белыми нитками!

— Возможно. Зато она отлично объясняет пятнадцатилетнее безмолвие! — возразил другой голос. — Если он самозванец, то как вы объясните появление курьера с почтой? Илайес Мэрфи получил у себя в Олбани весточку от давно потерявшейся сестры, а Джордж Сиверс оставил свою ферму в Гринбери, чтобы съездить в Кертин и встретиться с женой, которую он уже столько лет считал погибшей!

— Не возьму в толк, почему все это столь для вас важно, — раздался тихий третий голос. — Главное — люди поверили...

Питер Эйг заторопился вперед и нарочито кашлянул. При виде Гордона из-за полированного дубового стола поднялись четверо мужчин и две женщины, все в белых халатах. Небольшой зал был приятно освещен. Собравшиеся, кроме Питера, оказались достаточно немолодые.

Гордон поздоровался с каждым за руку, чувствуя немалое облегчение: со всеми этими людьми он уже встречался раньше, иначе ни за что бы не запомнил, как кого зовут. Он старался вести себя подчеркнуто деликатно, но взгляд его помимо воли то и дело упирался в толстый стеклянный экран, перегораживавший помещение посередине.

Дубовый стол тянулся до самого экрана, а дальше царил полумрак. Единственным пятном света за стеклом было мерцающее, переливчатое подобие лица, напоминающее крупную жемчужину или луну в ночном небе.

Гордон пригляделся и различил объектив камеры и темный цилиндр с мигающими на нем огоньками, образующими сложный рисунок. Огоньки мигали волнами, снова и снова пробегавшими по цилиндру. Эти бесконечно повторяющиеся волны, притягивавшие взгляд, поразили Гордона, но он пока не понимал, почему...

Машина была погружена в мягкое облако ледяного тумана. Несмотря на толстую стеклянную преграду, Гордон чувствовал, как оттуда тянет холодом.

Главный служащий, по имени Эдвард Тайфер, взял Гордона за руку и сказал, глядя прямо в стеклянный глаз объектива:

— Циклоп, я рад познакомить тебя с мистером Гордоном Кранцем. Мистер Гордон представил документы, свидетельствующие, что он является почтовым инспектором правительства Возрожденных Соединенных Штатов. Мистер Кранц, перед вами Циклоп.

Глядя в жемчужно-серый объектив, на мигающие огоньки и колышущийся туман, Гордон не мог отделаться от чувства, будто он — неразумное дитя, завравшееся и перехитрившее самого себя.

— Очень приятно с вами познакомиться, Гордон. Сядьте, прошу вас.

Мягкий дружелюбный голос почти не отличался от человеческого. Он доносился из динамика, установленного на краю дубового стола. Гордон опустился в подставленное Питером Эйгом мягкое кресло. После недолгой паузы Циклоп заговорил снова:

— Вы принесли нам добрые вести, Гордон. После стольких лет, проведенных в заботах о населении долины реки Уилламетт, в них нелегко поверить, настолько они хороши. — Молчание. — Мне доставляет огромное удовольствие работа с друзьями, настаивавшими, чтобы их называли моими «служащими». Однако трудно избавиться от чувства одиночества, когда представляешь себе, что весь прочий мир лежит в руинах. Очень прошу, скажите, Гордон, выжил ли на востоке кто-нибудь из моих собратьев?

Гордону пришлось отвести глаза. Опомнившись, он покачал головой.

— Нет, Циклоп, к моему величайшему сожалению, нет. Ни одна супермашина не избежала общей участи. Боюсь, ты — последний в своем роде.

Он сожалел, что вынужден огорчить собеседника печальной новостью, но одновременно полагал, что возможность начать разговор с правды — неплохое предзнаменование.

Циклоп долго молчал. Воображение Гордона разыгралось, и ему показалось, что он услышал негромкий вздох, почти что всхлип. Во время паузы лампочки под объективом продолжали однообразно мигать, словно посылая кому-то сигнал на неведомом ему языке. Гордон знал, что нельзя сидеть молча, иначе это перемигивание вконец его загипнотизирует.

— Дело в том, Циклоп, что почти все большие компьютеры погибли в первые же секунды войны — от известных тебе электромагнитных импульсов. Поэтому меня разбирает любопытство, как умудрился выжить ты.