Книга Заказ на олигарха - Владимир Гриньков

– Они в тебя стреляли? – спросил Хамза.

Китайгородцев продемонстрировал пробитую полу своего пиджака.

– Очень хорошо! – мрачно оценил Хамза. – Значит, когда будешь бумажки для ментов писать, напишешь, что они в тебя стреляли первыми. Из свидетелей у тебя кто?

– Тесадзе, хозяин дома, – сказал Китайгородцев. – Но из него свидетель замечательный: что скажем, то он подтвердит. Он в шоке до сих пор и ничего не помнит.

И снова Хамза оценил:

– Это хорошо.

Прошелся по дому, стараясь не наступать на попадающийся под ноги мусор.

– Значит, грузинчик этот все-таки, – качал он головой. – И Шаров с ним в доле. Как думаешь, на чем сошлись? Обоим денег захотелось?

– У них интересы различные на самом деле, – ответил Китайгородцев. – Шаров за деньгами охотится, он хочет Проскурова немножко потрясти. А для Резо Тесадзе Проскуров – личный враг. И деньги, как кажется, тут даже ни при чем. Он хочет уничтожить Проскурова. Физически. А поскольку и у Тесадзе, и у Шарова есть интерес к проскуровской семье – они на этом и сошлись, наверное. Объединили усилия.

– Чем Проскуров грузину насолил?

– Он его отца убил.

– Кто убил? – опешил Хамза. – Какого отца?

– Проскуров разорил Лорию и в тюрьму его упек. Лория там погиб. А Резо Тесадзе считает, что его настоящий отец – Лория.

– Кто тебе сказал такое? – еще сильнее изумился Хамза.

– Тесадзе-старший. Шалва. Это ведь он помог Проскурову Лорию посадить. И Резо теперь его тоже ненавидит. Ужасное дело – все эти семейные скелеты в шкафу. Где правда, где вымысел – не всегда поймешь, зато судьбы людям эти скелеты калечат будь здоров.

* * *

В Москву Хамза и Китайгородцев возвращались ночью. Придорожные поселки скупо освещались редкими фонарями, и в этой воровской темноте таилась какая-то угроза.

– Проскуровых завтра же надо вывозить, – сказал Китайгородцев. – Вывозить и прятать.

– Ты думаешь, эти все-таки полезут? – спросил Хамза.

– Они упорные, Роман Александрович. Они попробовали раз, своего человека потеряли и все равно не отступились. Решили, что это стволов у них маловато, пошли оружие добывать. Людей поубивали, не остановились перед кровью. К своей цели идут напролом. Они не остановятся. И будут спешить. Резо наверняка вместе с Шаровым участвовал в налете на склад, а после нападения не спрятался где-то далеко, а приехал на дачу, где и он бывал неоднократно, и Шаров. Хотя не мог не понимать, что сюда отец мог заявиться, да и милиция – если догадаются, что Резо участвовал в налете. Значит, долго здесь сидеть они не собирались.

– А больше и негде им, наверное, сидеть, – предположил Хамза.

– Так что надо Проскуровых эвакуировать. Уже завтра. Или послезавтра – это как крайний срок. Причем всех вместе. Не так, как мы до сих пор предполагали: Викторию с ребенком – за границу, Проскурова – в Муром. Всех надо за границу, от греха подальше. Мы Проскурова предполагали в Муроме спрятать, потому что не знали, кто из его окружения ему смертельный враг. Про кого Лория сказал, что это киллер, который рядом с Проскуровым ходит.

– Лория мальчика этого имел в виду? Резо?

– Да. Он знал, что Резо будет мстить. Резо – он и есть тот самый киллер.

* * *

Проскуров еще не спал. Хамза попросил его принять. Он доложил Проскурову о случившемся и предложил уехать из России.

– Из-за горстки придурков? – поморщился Проскуров.

Он вообразить себе не мог, что из-за каких-то шалопаев, которых он знать не знал и уж тем более не считал ни равными себе, ни заслуживающими хоть какого-то уважения, он должен все бросить, сорваться с места и уехать за границу.

– Они опасны, – сказал Хамза. – Мы практически стопроцентно можем спрогнозировать, что они предпримут нападение. Это не гипотетическая угроза, когда еще возможны варианты. Это – реальная угроза. Для нас не вопрос, нападут ли они. Для нас вопрос только – откуда нападут и когда.

Проскуров задумался. Было заметно, что поспешный отъезд за границу еще совсем недавно не входил в его планы.

– Надолго уезжать? – спросил Проскуров.

– Недельки на две, – бодро ответил Хамза.

Не то чтобы он думал, что двух недель достаточно, просто знал наверняка, что любой срок, больший, чем две недели, будет отвергнут. И даже две недели – это не понравилось Проскурову.

– Долго! – сказал он недовольно. – Ну что-то же можно сделать! Вы, в конце концов, охрана или кто?

– Правильная охрана – не тогда, когда в клиента уже стреляют и его надо собой прикрывать, – веско произнес Хамза. – Правильная охрана – это та, которая заранее знает, где наверняка будут стрелять, и которая не допустит, чтобы охраняемое лицо в том месте оказалось.

– Тебе бы в рекламном агентстве работать, – поморщился Проскуров. – Ладно, что ты предлагаешь?

– Предполагалось, что Виктория Александровна с вашим младшим сыном отправится в Италию. Вы как насчет Италии?

– Конечно, я поеду с ними, – сказал Проскуров.

* * *

И Петя Проскуров не спал, как оказалось, – несмотря на поздний час.

– Куда ты пропал? – спросил он у Китайгородцева таким недовольным тоном, что стало понятно: давно караулит и нервничает.

– У меня работа, – нейтрально сообщил Китайгородцев и инстинктивно прикрыл рукой простреленную полу пиджака.

– Ты мне нужен – в Отрадное сгонять.

Какой сегодня день? Среда. В среду Swiss’да ждет от Пети ответного послания. Вот отчего малец так разнервничался.

– Сейчас? – не поверил Китайгородцев.

– Ну! – ответил Петя хмуро.

– Это невозможно.

– Почему? – капризно спросил Петя.

Как объяснить ему почему.

Как сказать, что завтра или послезавтра в крайнем случае семья Проскуровых спешно отбывает за границу и обеспечить их отъезд – хлопотный и долгий труд, потому времени лишнего нет ни минуты.

– Ты поедешь! – сказал Петя, и это не жесткость была, а отчаяние.

А что он сможет сделать, если Китайгородцев откажет ему? Даже пожаловаться некому. Не скажет же он отцу, что телохранитель отказался поехать с ним среди ночи к тайнику. Потому что тайник – это тайна. Одна на двоих. Только Петя и Китайгородцев в курсе. И никого больше Петя в эту тайну посвящать не собирался.

А уцелеет ли письмо Swiss’ды, если за ним приехать через день-другой? Не факт.

– Хорошо, – сказал Китайгородцев. – Поехали.

* * *

Проспекты ночной Москвы даже в столь поздний час не были пустынны. Залитый огнями город жил призрачной жизнью подлунного царства: улицы были красивее и чище, чем днем, витрины магазинов наряднее, зато благообразная публика отсутствовала напрочь, а вместо нее на городской асфальт повылезала всяческая нечисть.