Книга Маркиз и Жюстина - Олег Волховский

Так же, как в Европе, в Японии использовали пытку водой. Подозреваемый лежал на спине, а его лицо беспрерывно поливали водой или вливали воду в рот, обычно через воронку. При этом нос жертвы зажимали, так что у нее не было другого выхода, кроме как проглотить жидкость, перед тем как сделать новый вдох. Таким образом в человека вливали от четырех до восьми-девяти литров воды. Вес наполненного желудка сдавливал легкие и сердце. Чувство нехватки воздуха и тяжесть в груди дополняла боль от растянутого желудка. Если этого было недостаточно для того, чтобы заставить признаться, палачи клали доску на раздутый живот подозреваемого и давили на него, усиливая страдания. Кстати, у воды есть смертельная доза, Жюстина, ею можно отравиться: клетки тканей разбухают и разрываются. Спасти практически невозможно.

Были и другие пытки. Новообращенных японских христиан подвешивали за ноги и делали им надрезы за ушами, из которых, а также из носа и изо рта, по капле вытекала кровь. А христианских миссионеров пытали в кипящем серном источнике на вулкане Ундзэн.

Японцы действовали тоньше римских императоров, последние мучили самих проповедников, а первые предпочитали пытать на глазах европейских миссионеров обращенных ими крестьян, пока миссионеры не отрекутся. Последние попадали в силок собственных убеждений и избавляли паству от мучений ценою спасения души. Они отрекались. Погибнуть на арене цирка Нерона им было бы проще. В семнадцатом веке еще недавно очень популярное в Японии христианство было практически уничтожено.

Но и древнеримские пытки заслуживают отдельного разговора. При Тиберии ни дня не обходилось без казни, и любое преступление считалось уголовным, даже несколько невинных слов. Со многими вместе осуждались их дети и внуки. Он считал, что смерть – слишком мягкое наказание для осужденного, и при нем редкий приговор приводился в исполнение без пыток и истязаний. Узнав, что один из осужденных, по имени Карнул, не дожил до казни, Тиберий воскликнул: «Карнул ускользнул от меня!» Он посещал тюрьмы и присутствовал при пытках. Когда он обходил застенки, кто-то из осужденных стал умолять его ускорить казнь. «Я тебя еще не простил», – ответил император. На его глазах людей засекали насмерть колючими ветвями терновника, распарывали их тела железными крючьями, отрубали конечности. В один день двадцать человек были сброшены в Тибр, а когда те пытались спастись, их заталкивали под воду баграми сидящие в лодках палачи.

Обычай запрещал убивать удавкой девственниц – поэтому несовершеннолетних девочек перед казнью растлевал палач.

Он придумал новый способ пытки: людей поили допьяна, а затем перевязывали члены, и они изнемогали от режущей перевязки и задержки мочи.

Гай Калигула продолжил традиции своего предшественника. Он лично клеймил людей каленым железом, лично заталкивал их в клетки с голодными хищниками, лично распарывал животы и вынимал внутренности. Он собственноручно перепиливал осужденных пополам тупой пилой, выкалывал им глаза, отрезал женщинам груди, а мужчинам – члены. Один римский всадник, брошенный диким зверям, продолжал кричать, что невиновен. Он вернул его, отсек ему язык и снова погнал на арену. Сочинителя ателлан за стишок с двусмысленной шуткой он сжег на костре посреди амфитеатра. Собираясь казнить брата, который будто бы принимал лекарства из страха отравы, он воскликнул: «Как? Противоядия – против Цезаря?» Целуя в шею жену или любовницу, он всякий раз говорил: «Такая хорошая шея, а прикажи я – и она слетит с плеч!» И грозился дознаться у своей возлюбленной Цезонии, хотя бы и под пыткой, почему это он так ее любит.

Во время пиров и забав у него на глазах велись допросы и пытки по важным делам, и стоял солдат, мастер обезглавливать, чтобы рубить головы заключенным.

Нерон, как эстет и любитель искусства, был более утончен. Из всех видов казней он предпочитал вскрытие вен и яд, последний любил подносить собственноручно. Казнил же он кого угодно и за что угодно. Слепой правовед Кассий Лонгин был казнен за то, что сохранил среди изображений предков образ Гая Кассия, убийцы Цезаря, а Фрасия Пет – за то, что вид у него был уж слишком мрачный. Приказывая умереть, Нерон оставлял осужденным считаные часы жизни, а чтобы не было промедления, он приставлял к ним врачей, которые «приходили на помощь» к нерешительным и вскрывали им вены.

Христианам везло меньше. Юным девственницам-христианкам раскаленными докрасна щипцами рвали груди и ягодицы и заливали в раны кипящее масло или смолу.

У римских императоров было больше возможностей, Жюстина. И они могли не заботиться о добровольности, безопасности и разумности.

В русской истории было всего два садиста, любивших пытать и казнить собственноручно: Иван Грозный и Петр Первый. Петр, впрочем, скоро нашел себе нижнего в лице Александра Даниловича Меншикова, и количество жестокостей поуменьшилось. Меншиков старательно играл при нем роль шаловливого саба, вечно нарывающегося на наказание, и император смог, наконец, самореализоваться как садист, время от времени поколачивая вороватого друга.

Но вернемся к нашим японцам. Итак, признание арестованного получено. После этого он представал перед судом. Подсудимого ставили на колени на сирасу – «белый песок» – и он выслушивал приговор. Основным наказанием была смерть. Кроме сэппуку, к которому приговаривали исключительно самураев, и то в порядке особой милости, существовало много других видов казни. Самым распространенным было обезглавливание. Плах не существовало: осужденный стоял на коленях, вытянув шею над ямкой для стока крови, так что голову приходилось рубить на весу. Считалось правильным, чтобы голова осужденного отрубалась с первого же взмаха меча, но это умели делать далеко не все палачи. Тогда возникла довольно забавная форма коррупции. Чтобы попасть к хорошему специалисту, узники платили ему деньги или делали подарки, да еще просили, чтобы их казнили «новым острым мечом», а не какой-нибудь старой железякой. Об одном таком профессионале рассказывали чудеса: в проливной дождь он держал в одной руке зонтик, а другой исполнял свои обязанности, да так, что на его меч не успевало попасть ни одной капли дождя. При этом и одежда его оставалась сухой. Так что, сами понимаете, Жюстина, этот великий мастер отнюдь не бедствовал.

Кроме обезглавливания, преступника можно было, например, распять. Сначала практиковали доморощенный японский метод распятия – осужденного можно было пригвоздить к деревянной доске или просто к хорошо утоптанной земле. Под влиянием христианства стали распинать и по-настоящему, причем в основном христиан.

В ходу было сожжение на костре, которое обычно применяли к поджигателям, опускание в кипяток, разрывание волами (преступника привязывали к ним за ноги, а потом разводили костер, от которого испуганные животные бросались в разные стороны). Могли закопать живьем в землю, а потом медленно отпиливать оставшуюся на поверхности голову. Практиковали и удушение: шея обматывалась веревкой, в нее вставлялась палка, повороты которой затягивали петлю.

Если рекорд по жестокости поставили англичане со своей «квалифицированной» казнью, рекорд по продолжительности казни принадлежит японцам. Связанного преступника клали на берегу моря у самой кромки воды. Когда накатывала волна, он начинал захлебываться. Потом волна сходила, и осужденный получал короткую передышку. Средний срок жизни в таких условиях – восемь дней.