Книга Время больших побед - Борис Царегородцев

Отхожу, оцениваю. «Тихого» немца, видимо, проняло – смотрит с откровенным ужасом. Свенссон, впрочем, тоже. Вздергиваю «тихого», вынимаю кляп, сажаю так, чтобы он не мог видеть второго (по идее надо бы порознь допрашивать – так где?). Достаю нож, касаюсь кончиком лица немца, отвожу ему веко – будто собираюсь вынуть ему глаз. Немец визжит как свинья – тьфу, обмочился, сволочь!

– Спроси, сколько их тут? Кто командир? Где остальные? Зачем зашли на пост?

Да, прав был Лаврентий Палыч – битие определяет признание! Я тоже оказался прав – их было семнадцать, командир – лейтенант Фольтке. Находились в патруле близ Киркенеса, вдруг пропала радиосвязь. Лейтенант заподозрил поломку рации и, чтобы не подставлять своего радиста, а заодно и себя, решил послать сообщение с берегового поста. Со своими позывными должен быть на смене какой-то лейтенантов знакомец, он прикроет. Нет, обычное сообщение, по распорядку. С лейтенантом пошли все, кто хотел ноги размять, – шестеро. За старшего остался обер-маат Баер. Ушедшие должны вернуться, лейтенант сказал, максимум через полчаса, только отправят депешу. А когда они пришли? Да только четверть часа прошло…

Черт!! Вот это рояль! Только-только – и мы! Хотя как сказать: было бы хуже встретить их уже в море, катер на ходу, все на борту. Но это значит, «потеряшки» сейчас вернутся, сколько у них времени, чтобы отправить свое сообщение?

В темпе привожу немца в прежнее состояние – затыкаю рот. Вылетаем на палубу.

– Сейчас пойдут. Вот по тому спуску, там и прижмем. Работаем только валом и винторезами – бесшумно. Как только к тому камню подойдут.

Ближе подпускать нельзя – разглядят что-то не то. А там спрятаться негде. Открыто все как на ладони. Интересно, немцы с оружием или без? Вообще-то зачем матросам на своей базе оружие таскать? Нет тут партизан и не было никогда!

Свенссон мнется сзади. Ну, чего тебе еще?

– Вы нас убьете. За что?

– Тьфу! – отвечаю. – Сказал же, не тронем, слово даю! Мы уйдем сейчас, и никак ты нам не помешаешь. А к немцам побежишь потом – так они ни за что не поверят, что ты не сообщник, тогда точно тебя и семью – тебе это надо? Вот только ножик из рукава убери – не успеешь! И тогда прости, но придется твоих вслед.

Он разжимает ладонь – и нож падает на палубу. Я поднимаю.

– Финка, – говорю, – рыбу потрошить в самый раз. А для рукопашной – не совсем. Не нужен мне.

Кидаю. Нож втыкается в стенку каюты баркаса.

– Иди, дядя, посиди тихо совсем немного. А будешь под ногами путаться, пулю шальную словишь с той или другой стороны.

– Идут!!

Точно, спускаются. Шесть, семь, восемь. Ну, должен же кто-то с поста концы на берегу отдать? Заметят ли немцы непорядок? Если и заметят – не должны дергаться резко. Это все же их тыл, их катер. Шаг прибавить, чтобы разобраться скорее, что происходит. О, они без оружия идут! Ну, у летехи, может, кобура на поясе, но винтарей и шмайссеров ни у кого не видно! Не повезло вам, фрицы, враз попасть НЕ НА ТУ войну!

Заметили фрицы или нет – неизвестно. У нас цели распределены уже – «лежу вторым, стреляю во второго», промахнуться нам с полусотни метров – не смешите!

Вот фрицы лежат. В темпе вперед! Вчетвером – надо же кого-то и в прикрытии оставить: во-первых, вдруг кто-то из немцев, по тому же закону рояля в кустах, вылезет наверх с гранатой рыбку поглушить? А во-вторых, присмотреть за Свенссонами – вдруг решат под шумок сделать ноги, а у них снаряжение наше секретное, не перетаскали еще. Надо, пожалуй, раумбот взять! И быстрее он, и с пушками, а с движками Влад разобрался уже, да и «инструктор» есть, тот обделавшийся немец-механик, второго в расход придется, чтобы подляны не ждать. «Влад, наше снаряжение с баркаса на борт, Свенссонов припахать, пусть тоже помогут поднять-подать, мы на пост».

Пробегая мимо лежавших, делаем контрольные. И сталкиваемся с еще одним немцем, решившим спуститься к причалу. Хлоп, хлоп – есть, сразу от двоих!

– Партизанен!!!

Сука, крикнуть успел. Не слишком громко – но все же…

Вылетаем наверх. Ну, козлы!!!

Если возле вас такой крик или, хуже того, выстрел, что делать? Правильно – мгновенно на автопилоте в канаву, за камень, в любое укрытие, оружие к бою, палец на спуск, высматриваем цели. А если вы – гражданский? Или только призванный, без опыта или тыловой?

Вот именно – будете стоять столбом, крутя головой: «что это было». Первую секунду – точно. А второй секунды, если не повезет, уже не будет!

Так вот и немцам не повезло.

Полянка (вроде даже какой-то огород). Домик, сараи сбоку метрах в тридцати. И возле грядок фриц, на крыльце второй. Оба без оружия, глазенки вылупили на нас, замерев!

Стреляю в того, кто на крыльце. Поскольку ему скрыться – миг, а теперь лежи тушкой! Второй бежит к домику и орет, будто его режут:

– Партизанен! Партизанен!

Так и лег с пулей в затылке. Нырнул бы рыбкой меж грядок – прожил бы на несколько секунд дольше.

Выстрел! Из домика. В белый свет как в копейку.

Нас, конечно, на виду уже нет. Залегли за камнями. Фрицев осталось двое, и связи у них нет (не подходят нигде телефонные провода). И домик все же не дот! Хотя каменный, блин!

Движение в проеме. Ствол винтаря, кто-то выглядывает – хлоп! Вскрикнули – слышал ясно. Может, и не насмерть, но подранил точно. Что дальше делать?

– Эй, там! Предлагаю сдаться в плен. Иначе забросаем гранатами.

Надо спешить, пока там кто-то не связался со своими по рации. По всей видимости, один из двух – радист. Даю двадцать секунд – потом всем смерть! И пленных брать не будем!

Отчего-то я крикнул это по-английски. Сам понять не могу, как это вышло.

– Нихт шиссен! Не стреляйте, мы сдаемся!

Выходят двое. Причем один тащит второго. Обезоруживаем, связываем. Осматриваем дом – ничего для нас интересного. Ну, кроме бумаг и пары хороших биноклей.

– Моему товарищу нужна помощь. Окажите, как культурные люди.

Фриц-то по-английски говорит.

– Кто радист? – спрашиваю также по-английски.

– Он и был радистом, – показывает на скрюченный труп на крыльце.

Блин, да он же нас за бритских коммандос принимает! А что, идея хороша, может, будет не таким упертым. Со вторым, что был с ним внутри, все ясно! Проникающее в грудную клетку – не стоит и возиться. Стреляю ему в голову.

– Бесчеловечно! Мы – пленные, имеем право, – завопил немец. – Я не стану молчать, ваше командование вас накажет!

Все это он по-английски чешет. Ребята смотрят с интересом, как спектакль. Машу рукой – уходим! Тащим за собой и этого фрица до катера.

На катере все готово. Приказываю готовиться к отплытию.

– Влад, как движки и в баке?