Книга Операция «Невеста» - Галина Львовна Романова

В храме Смерти некромант должен находиться «на всякий случай», чтобы долго не искать. Сиди себе на широких ступенях крыльца, любуйся на краски осени и думай о своем. Отсюда нельзя отлучаться ровно сутки. Потом настанет черед мэтра Куббика, затем — снова я, и так далее на ближайшие три седмицы. Вскоре после осеннего равноденствия дежурства прекращаются и возобновляются лишь перед Моринами, а также в конце весны. Не так утомительно, как кажется.

Шло богослужение, и я затерялся среди прихожан. Статуя богини была окутана дымом курильниц, окружена ореолом огней. У ног ее на постаменте горкой лежали фрукты, вареные яйца, сломанные цветы. Сегодня тут не отпевали покойника и все было скромным — пришли лишь те, чьи родичи и друзья упокоились на жальнике менее сорока дней тому назад. Я смотрел на изображение моей жены и думал о наших отношениях. В конце концов, она — богиня, а я — простой смертный. Я не имею права ей приказывать. Пусть живет так, как лучше ей.

Кто-то подергал меня за полу куртки, привлекая внимание. Мальчик лет семи-восьми. Кажется, он только что пришел в храм вместе со старшими.

— Чего тебе?

— Дядя, а ты правда этот… ну… некромансер?

— Некромант, — поправил машинально. — Да, это я. А что?

— А ты все-все можешь? — Ребенок смотрел не по-детски серьезными, взрослыми глазами.

— Все-все могут лишь боги. Иногда они делятся частью своих сил с простыми людьми. А что случилось?

— У меня дедушка умер, — сказал мальчик и тяжело вздохнул. — Я по нему очень скучаю.

— Я по своему дедушке тоже скучаю.

— Он умер?

— Да.

— Он был некроман-тер… некроман-том? — со второй попытки правильно выговорил мальчишка.

— Нет. Он был ткачом. Как мой отец и мои дядья…

И мои двоюродные братья. Лишь я, младший внук и единственный сын младшего сына, нарушил семейную традицию.

— А я буду гончаром. Как дедушка и папа, — с гордостью сказал мальчик. — Как бы мне хотелось увидеть своего дедушку! Он делал мне глиняные свистульки. Папа такого не делает — говорит, и без того работы много, чтобы еще игрушки лепить. А дедушка лепил. Он когда старый совсем стал, перестал горшки и миски делать, свистульками занялся. Я и соседские мальчишки играли… А теперь лепить их некому.

— Почему же некому? — Я присел на корточки рядом с ним. — Есть ты. Ты продолжишь дело своего деда. Ему было бы очень приятно!

Сын и внук гончара просиял, но видно было, что его гложут сомнения.

— Папа не разрешит, — промолвил он. — Он говорит, что на это не стоит тратить времени попусту.

— Разрешит! Пойдем со мной!

Идея зародилась в голове неожиданно. Взяв за руку мальчика, я направился прочь.

— Не хочу! — заупрямился тот. — Мама не разрешает ходить с незнакомыми! А вдруг вы…

— Я всего лишь хочу, чтобы ты проводил меня к могиле своего дедушки. Я ведь не знаю, где он лежит. Мы ненадолго — только туда и обратно. Твоя мама ничего не узнает, мы вернемся до того, как закончится богослужение.

Такое объяснение удовлетворило мальчишку, и он потянул меня к новой части жальника.

На свежей могиле не было еще даже надгробного камня. Только тоненькое деревце печально трепетало веточками.

Оставив мальчишку в стороне, аккуратно обошел могилу, прислушиваясь. Отлично! Время еще есть!

— А что ты делаешь? — поинтересовался сын гончара, заметив, что я сбросил с плеча сумку и достаю из нее инструменты.

— Хочу помочь тебе немножко. Ты ведь мечтал увидеть дедушку?

— Ага. Но как? Он же там, в земле.

— А душа его пока еще здесь. Помолчи, пожалуйста! Не отвлекай!

Работа спорится быстро, когда знаешь, что делать. Простой круг легко начертить на земле. Начертить шесть рун. Установить в центре свечу, ориентировав ее точно в изголовье. Осторожно зажечь, поднеся к пламени веточку вереска…

— А теперь — ни слова. Пока я не закончу говорить, молчи и не двигайся, хорошо?

Мальчик, взволнованный приготовлениями, только кивнул. Посторонние не нужны в таком деле, они обычно в самый последний момент ненужными криками отвлекают некромантов. Бывали случаи, когда родственники с криками радости кидались прямо в объятия теней, вызванных из иного мира, и сами попадали туда, где живым нет места. Но сын гончара не подвел. Он не издал ни звука, пока я читал заклинание.

Днем дымок от свечи почти не виден, да и душу разглядеть трудно. Но резкий запах вереска и моря — да, на той стороне пахнет именно так! — заставил нас обоих поморщиться.

— Кто звал меня? Кто потревожил мой покой?

Я сделал шаг назад и приобнял ребенка за плечи.

— Твой внук. Узнаешь ли ты его?

На солнце набежало облачко, и тень сгорбленного старика проявилась четче. Мальчик сделал робкий шажок.

— Дедушка?

— Янек?

Мне еле удалось удержать парнишку в шаге от круга:

— Нет! Живым нельзя переступать эту грань.

— Дедушка! — Мальчик послушно остановился на краю. — Ты где?

— Там… с твоей бабушкой. Мы тут отдыхаем.

— Как?

— В прошлом мы много работали, а теперь отдыхаем. Здесь хорошо. Птицы поют, пчелки летают…

— Я по тебе очень скучаю!

— Я тоже. Но здесь хорошо.

— Деда, я… А к тебе можно? В гости?

— Нет, Янек! — Призрак засмеялся мелким старческим смехом. — Здесь хорошо, но тут нет места живым. Живи дома, с мамой и папой. Не обижай братика…

— Деда, у меня нет братика, — напрягся мальчишка.

— Пока нет. — Старик опять усмехнулся. — Но он скоро родится. Весной. Твоя мама знает, что родит малыша. Я знаю. Пока не знает только твой папа, но вы ведь ему скажете?

— Скажем, — просиял мальчик. — Я буду с ним играть. А то Кветка и Проська такие капризные — чуть что, сразу в слезы, а мне попадает…

— Это будет хороший мальчик, — пообещал призрак. — Он будет тебя очень любить.

— А можно, — видно было, что Янека терзают сомнения, — можно, я сделаю ему глиняную свистульку? Как делал мне ты?

— Можно. И даже нужно. У тебя это хорошо получается. Даже лучше, чем лепить горшки и миски.

— Ну вот видишь? — Я положил руку на плечо мальчика. — Сам дедушка разрешил тебе делать игрушки. Возможно, потом ты станешь игрушечных дел мастером. И повезешь свои поделки в Добрин.

Янек посмотрел на призрак, и тот едва заметно кивнул головой. Как-то так само собой получилось, что мы только что угадали будущее этого мальчика. Ведь и меня согласились отдать в некроманты после того, как я почувствовал и убедил всех, что бабушка не мертва и надо звать не гробовщика, а целителя. Родители тогда решили отдать сына в ученики лекаря, но целитель как-то странно посмотрел на меня и сообщил, что мой дар лежит в иной сфере…