Книга Двойник - Федор Достоевский

— Нешто скоро, сударь, изволите ехать? — произнес голос надгосподином Голядкиным. Господин Голядкин вздрогнул; но перед ним стоял егоизвозчик, тоже весь до нитки измокший и продрогший, от нетерпения и от нечегоделать вздумавший заглянуть к господину Голядкину за дрова.

— Я, мой друг, ничего… я, мой друг, скоро, очень скоро, а тыподожди…

Извозчик ушел, ворча себе под нос. «Об чем же он это ворчит?— думал сквозь слезы господин Голядкин. — Ведь я его нанял же на вечер, ведь я,того… в своем праве теперь… вот оно как! на вечер нанял, так и дело с концом.Хоть и так простоишь, все равно. Все в моей воле. Воле'н ехать и воле'н неехать. И что вот здесь за дровами стою, так и это совсем ничего… и не смеешьничего говорить; дескать, барину хочется за дровами стоять, вот он и стоит задровами… и чести ничьей не марает, — вот оно как! Вот оно как, сударыня вы моя,если только это вам хочется знать. А в хижине, сударыня вы моя, дескать, так итак, в наш век никто не живет. Оно вот что! А без благонравия в нашпромышленный век, сударыня вы моя, не возьмешь, чему сами теперь служитепагубным примером… Дескать, повытчиком нужно служить и в хижине жить, наморском берегу. Во-первых, сударыня вы моя, на морских берегах нет повытчиков,а во-вторых, и достать его нам с вами нелезя, повытчика-то. Ибо, положим,примерно сказать, вот я просьбу подаю, являюсь — дескать, так и так, вповытчики, дескать, того… и от врага защитите… а вам скажут, сударыня, дескать,того… повытчиков много, и что вы здесь не у эмигрантки Фальбала', где выблагонравию учились, чему сами служите пагубным примером. Благонравие же, сударыня,значит дома сидеть, отца уважать и не думать о женишках прежде времени. Женишкиже, сударыня, в свое время найдутся, — вот оно как! Конечно, разным талантам,бесспорно, нужно уметь, как-то: на фортепьянах иногда поиграть, по-французскиговорить, истории, географии, закону божию и арифметике, — вот оно как! — абольше не нужно. К тому же и кухня; непременно в область ве'дения всякойблагонравной девицы должна входить кухня! А то что тут? во-первых, красавица вымоя, милостивая моя государыня, вас не пустят, а пустят за вами погоню, и потомпод сюркуп [4], в монастырь. Тогда что, сударыня вы моя? тогда мне-то чтоделать прикажете? прикажете мне, сударыня вы моя, следуя некоторым глупымроманам, на ближний холм приходить и таять в слезах, смотря на хладные стенывашего заключения, и, наконец, умереть, следуя привычке некоторых скверныхнемецких поэтов и романистов, так ли, сударыня? Да, во-первых, позвольтесказать вам по-дружески, что дела так не делаются, а во-вторых, и вас, да иродителей-то ваших посек бы препорядочно за то, что французские-то книжки вамдавали читать; ибо французские книжки добру не научат. Там яд… яд тлетворный,сударыня вы моя! Или вы думаете, позвольте спросить вас, или вы думаете, что,дескать, так и так, убежим безнаказанно, да и того.. дескать, хижинку вам наберегу моря; да и ворковать начнем и об чувствах разных рассуждать, да так ивсю жизнь проведем, в довольстве и счастии; да потом заведется птенец, так мы итого… дескать, так и так, родитель наш и статский советник, Олсуфий Иванович,вот, дескать, птенец завелся, так вы по сему удобному случаю снимите проклятиеда благословите чету? Нет, сударыня, и опять-таки такие дела так не делаются, ипервое дело то, что воркования не будет, не извольте надеяться. Нынче муж,сударыня вы моя, господин, и добрая, благовоспитанная жена должна во всемугождать ему. А нежностей, сударыня, нынче не любят, в наш промышленный век;дескать, прошли времена Жан-Жака Руссо. Муж, например, нынче приходит голодныйиз должности, — дескать, душенька, нет ли чего закусить, водочки выпить,селедочки съесть? так у вас, сударыня, должны быть сейчас наготове и водочка, иселедочка. Муж закусит себе с аппетитом, да на вас и не взглянет, а скажет;поди-тка, дескать, на кухню, котеночек, да присмотри за обедом, да разве-развев неделю разок поцелует, да и то равнодушно… Вот оно как по-нашему-то, сударынявы моя! да и то, дескать, равнодушно!.. Вот оно как будет, если так рассуждать,если уж на то пошло, что таким-то вот образом начать на дело смотреть… Да ия-то тут что? меня-то, сударыня, в ваши капризы зачем подмешали? «Дескать,благодетельный, за меня страждущий и всячески милый сердцу моему человек и такдалее». Да, во-первых, я, сударыня вы моя, я для вас не гожусь, сами знаете,комплиментам не мастер, дамские там разные раздушенные пустячки говорить нелюблю, селадонов не жалую, да и фигурою, признаться, не взял. Ложного-тохвастовства и стыда вы в нас не найдете, а признаемся вам теперь во всейискренности. Дескать, вот оно как, обладаем лишь прямым и открытым характеромда здравым рассудком; интригами не занимаемся. Не интригант, дескать, и этимгоржусь, — вот оно как!.. Хожу без маски между добрых людей и, чтоб все вамсказать…»

Вдруг господин Голядкин вздрогнул. Рыжая и взмокшаяокончательно борода его кучера опять глянула к нему за дрова…

— Я сейчас, мой друг; я, мой друг, знаешь, тотчас; я, мойдруг, тотчас же, — отвечал господин Голядкин трепещущим и изнывающим голосом.

Кучер почесал в затылке, потом погладил свою бороду, потомшагнул шаг вперед… остановился и недоверчиво взглянул на господина Голядкина.

— Я сейчас, мой друг; я, видишь… мой друг… я немножко, я,видишь, мой друг, только секундочку здесь… видишь, мой друг…

— Нешто совсем не поедете? — сказал наконец кучер,решительно и окончательно приступая к господину Голядкину…

— Нет, мой друг, я сейчас. Я, видишь, мой друг, дожидаюсь…

— Так-с…

— Я, видишь, мой друг… ты из какой деревни, мой милый?

— Мы господские…

— И добрых господ?..

— Нешто'…

— Да, мой друг; ты постой здесь, мой друг. Ты, видишь, мойдруг, ты давно в Петербурге?

— Да уж год езжу…

— И хорошо тебе, друг мой?

— Нешто'.

— Да, мой друг, да. Благодари провидение, мой друг. Ты, мойдруг, доброго человека ищи. Нынче добрые люди стали редки, мой милый; онобмоет, накормит и напоит тебя, милый мой, добрый-то человек… А иногда тывидишь, что и через золото слезы льются, мой друг… видишь плачевный пример; вотоно как, милый мой…

Извозчику как будто стало жалко господина Голядкина.

— Да извольте, я подожду-с. Нешто долго ждать будете-с?

— Нет, мой друг, нет; я уж, знаешь, того… я уж не будуждать, милый мой. Как ты думаешь, друг мой? Я на тебя полагаюсь. Я уж не будуздесь ждать…

— Нешто совсем не поедете?

— Нет, мой друг; нет, а я тебя поблагодарю, милый мой… вотоно как. Тебе сколько следует, милый мой?

— Да уж за что рядились, сударь, то и пожалуете. Ждал,сударь, долго; уж вы человека не обидите, сударь.