Книга Рыцарь сновидений - Андрей Васильевич Саломатов

стол, Андрей дождался, когда Фея выберется из подземелья, затем взмахнул рукой и сказал:

— Хамон. Посидите там еще немножко. Я скоро освобожусь.

Фея с Рыцарем Ночи вновь провалились в люк, крышка за ними закрылась, и Андрей с благоговением открыл волшебную книгу.

На черных страницах Книги Судеб абсолютно ничего не было видно. Листы фолианта были такими ветхими и хрупкими, что Андрею приходилось переворачивать их очень осторожно, но все страницы были одинаково черными. Тогда Андрей вспомнил, что книга волшебная и обратился к ней со словами:

— Уважаемая Книга Судеб, я хочу узнать, проснется ли когда-нибудь мой знакомый Домовой? — Сразу после этих слов на черной странице проступили слова, которые мерцали, словно тлеющие угольки: «Чтобы проснуться, надо всего лишь этого хотеть и не бояться пробуждения».

— Спасибо,— поблагодарил Андрей книгу. Он хотел было спросить кое-что и о себе, но в этот момент из подземелья снова показались головы Феи и Рыцаря Ночи.— Хамон, хамон,— сказал Андрей и махнул рукой. Крышка люка закрылась, и Андрей снова остался в комнате один.

И все же Андрей удержался от искушения узнать свою судьбу. Он бережно закрыл Книгу Судеб и вернул ее на место в шкаф, а затем подошел к двери.

— Я готов сразиться с вами, Рыцарь Ночи,— крикнул он. Но люк открылся, и оттуда показалась только голова Феи.

— Молчи, рыцарь! — взмолилась хозяйка черного дома.— Ты победил. Я не сделаю тебе ничего плохого.

— А где же ваш брат, Ваше Величество? — спросил Андрей.

— Ты прогнал его негод... храбрый рыцарь,— поправилась Фея.— Он очень зол на тебя и со злости решил завоевать страну Белых Снов. Так что можешь спокойно уйти отсюда, мы не станем тебя преследовать. Можно мне выбраться из этого гадкого подземелья?

— Можно, Ваше Величество,— разрешил Андрей.— Только вначале я выйду из комнаты. Простите, что побеспокоил вас.

— Прощаю, прощаю,— замахала Фея руками.— Иди скорее, а то кто-нибудь войдет и вся страна узнает, как ты меня опозорил.

— Так, значит, ваш брат собирается завоевать страну Белых Снов?

— Да, он давно намеревался это сделать. Фея страны Белых Снов неаккуратно платит ему дань, вот он и решил немножко проучить ее.

— Понятно,—задумчиво проговорил Андрей.—До свидания, Ваше Величество. Обещаю, что больше никогда не появлюсь в вашем черном-черном доме.

— Да уж лучше не приходи,— прошипела Фея.— Никогда еще не встречала такого против... храброго рыцаря.

Андрей вышел из комнаты, спустился вниз по лестнице и вскоре снова оказался на черной-черной улице, где его терпеливо дожидалась Аделаида.

— Вернулся?! — радостно воскликнула кобыла.

— Конечно,— не без гордости ответил Андрей.

— А Книгу Судеб нашел?

— Нашел. Но то, что там было написано, я и так знал. Когда прочитал надпись, я подумал, что люди все и сами знают, но почему-то не верят себе. Значит, верить и знать — это одно и то же?

— Не всегда, но ты становишься мудрым,— с уважением произнесла Аделаида.— Куда мы отправимся теперь?

— К Фее Разноцветных Снов,— ответил Андрей.— Надо узнать дорогу в страну Белых Снов. Рыцарь Ночи решил завоевать ее.

— Рыцарь Ночи решил завоевать страну Белых Снов? — тревожно переспросила Аделаида.— Чего же ты ждешь? Вперед!

Часть четвертая

ПОХОД БЕЛОГО ВОИНСТВА

Глава XVI

На этот раз возвращение в страну Разноцветных Снов было для Андрея и Аделаиды особенно приятным. После стольких пережитых страхов и неприятных приключений, после беспросветного мрака, который царил в стране Черных Снов, яркие, сочные краски радовали глаз и душу, и Андрей понял, что все действительно познается в сравнении: красивое выглядит еще более красивым, когда долгое время имеешь дело только с уродливым, а белое становится ослепительно белым после лицезрения мрачного и злого.

«И все же,— подумал Андрей,— лучше никогда не бывать в стране Черных Снов».

До дворца Феи страны Разноцветных Снов они добрались быстро и без происшествий. По дороге Андрея мучила мысль, что произошло с его любимой кошкой, но он успокаивал себя, что это всего лишь сон, и Леля давно

уже бродит где-нибудь по живописным джунглям Африки, представляя себя пантерой или даже львицей.

На ступеньках дворца Феи Андрей спешился, погладил Аделаиду по тощему боку и извиняющимся тоном сказал:

— Прости, я не могу взять тебя с собой. Это не мой дворец.

— Почему ты каждый раз извиняешься за это? — ответила кобыла.^- Я бы и сама туда не пошла. Ступай и не мучайся по таким пустякам. Узнаешь дорогу в страну Белых Снов — позови, я тут же появлюсь. А я пока схожу в дворцовые конюшни, послушаю последние лошадиные сплетни.

Минуя стражников, Андрей прошел во дворец, быстро проскочил по коридору с охотничьими трофеями и перед дверью остановился, чтобы обзавестись гостинцами для обитателей дворца.

За его отсутствие в зале ничего не изменилось, а его появление никого не удивило. Андрея встретили как старого знакомого, усадили за стол, налили чаю, и Фея потребовала, чтобы он поведал о своих злоключениях в стране Черных Снов. Но едва он собрался рассказывать, как из ванной донесся громкий плеск воды, а затем голос Синего Друга:

— Погоди, рыцарь. Сейчас я выйду, тогда и начнешь.

История Андрея тронула всех, и даже невозмутимый Рыцарь Очень Печального Образа в продолжение всего рассказа частенько восклицал:

— Эх, меня там не было!

— Конечно,— с улыбкой сказала Флоринда, прикуривая новую папиросу.— Вы бы преподали этим неблагодарным кошмарам урок настоящего мужества.

Особенно возмущался Рыцарь Очень Печального Образа, когда Андрей рассказал о трех отвратительных сестрах, живущих на болоте «Несбывшееся желание». Он в сердцах стукнул древком копья в пол, захлопнул забрало и забормотал себе под нос:

— Так я и знал. Они еще живы. Неужели за пятьсот лет мир совершенно не изменился? Ничего, я еще покажу этим злодейкам.

— За столько лет сна вы так ничего и не поняли, уважаемый Рыцарь,— снова обратилась к нему Флоринда.— Мир можно изменить, только изменив самого себя. Вы так возмущаетесь потому, что засиделись за этим столом.

Рыцарь Очень Печального Образа резко открыл забрало, удивленно посмотрел на романистку и вдруг с горечью признался:

— Да, засиделся. Но речь сейчас не обо мне. Простите, рыцарь,