Книга Век Вольтера - Уильям Джеймс Дюрант

вторжению юноши, которого Людовик XIV признал единственным законным королем Англии.

Джеймсу Фрэнсису Эдуарду Стюарту было уже двадцать семь лет (1715), хотя история знает его как «старого претендента». Он был воспитан во Франции и настолько проникся католической верой благодаря монастырским учителям и страданиям своего отца, Якова II, что отверг просьбу Болингброка укрепить якобитские настроения в Англии, пообещав перейти в протестантизм. Как, утверждал Болингброк, можно привлечь пресвитерианских шотландцев и англиканских тори к поддержке человека, возводящего на их трон религию, которую они на протяжении целого столетия боролись свергнуть? Яков был упрям; он заявил, что предпочел бы быть католиком без трона, чем протестантским королем. Болингброк, свободный от веры и принципов, заявил, что ему лучше быть монахом, чем королем.10 Тем временем (август 1714 года) парламент предложил 100 000 фунтов стерлингов за поимку Якова III в случае, если он высадится на британской земле.

Личный фактор, казалось, повернул события в пользу Притворщика. Джон Эрскин, граф Мар, был государственным секретарем Шотландии в последние годы правления королевы Анны. Уволенный Георгом I, он разработал планы восстания якобитов в Англии, затем отплыл в Шотландию и призвал шотландцев присоединиться к его штандарту восстания (6 сентября 1715 года). На его сторону встали несколько дворян, увеличив свои силы до шести тысяч пеших и шестисот конных; но Эдинбург, Глазго и южные низменности присоединились к ганноверцам. Британское правительство объявило всем мятежникам смертную казнь за измену и конфискацию имущества; оно мобилизовало тринадцать тысяч человек и призвало еще шесть тысяч на флот; и приказало герцогу Аргайлу, командующему гарнизонами в Эдинбурге и Стирлинге, подавить восстание. Он встретился с войсками Мара при Шерифмуире (13 ноября 1715 года) в схватке, в которой ни одна из сторон не смогла одержать решающей победы. Другой двухтысячный шотландский отряд, вместо того чтобы присоединиться к Мару, безрассудно продвинулся на расстояние до тридцати миль от Ливерпуля, тщетно надеясь вдохновить и защитить восстания якобитов в английских городах. В Престоне правительственная армия окружила его и принудила к безоговорочной капитуляции (14 ноября).

Яков III должен был знать об этих событиях еще до того, как отплыл из Дюнкерка 27 декабря. Болингброк предупреждал его, что восстание якобитов в Англии не поднимется. Притворщика удерживала вера в божественную легитимность его дела, а также 100 000 крон от французского правительства и тридцать тысяч от Ватикана. Высадившись в Шотландии, он присоединился к армии Мара в Перте и разработал планы торжественной коронации в Скоуне. Но его неразговорчивость и меланхоличное выражение лица, а также жалоба на то, что его обманули относительно масштабов восстания, ничего не прибавили энтузиазма шотландцам; они, в свою очередь, жаловались, что никогда не видели его улыбки и редко слышали его речь;11 Кроме того, его трясло от агеи, и северную зиму он переносил с трудом. Мар счел свои войска непригодными для сражения; он приказал им отступить к Монтрозу и сжечь все города, деревни и посевы на своем пути в качестве меры, чтобы остановить преследование Аргайлла. Джеймс выразил сожаление по поводу разрушений и оставил деньги в качестве частичной компенсации тем, чье имущество пострадало. Затем, когда значительно превосходящая армия Аргайлла подошла к Монтрозу, Джеймс, Мар и другие лидеры восстания поспешно бежали на побережье и отправились на корабле во Францию (4 февраля 1716 года). Повсюду силы повстанцев сдавались или разбегались.

Большинство пленников были отправлены на каторгу в колонии; пятьдесят семь человек были казнены, а дюжина шотландских дворян, ставших беженцами во Франции, была помечена смертью, если они когда-нибудь вернутся. Яков надеялся, что Филипп д'Орлеанский пришлет войска на помощь ему в Шотландию; но Франция теперь рассматривала возможность союза с Англией и настоятельно требовала, чтобы Яков покинул французские земли. Он поселился на некоторое время в папском Авиньоне, а затем в Риме.

Болингброк оставался во Франции до 1723 года и, хорошо зная французский, чувствовал себя как дома в салонах и среди философов. Умный во всем, кроме политики, он купил акции «Системы Лоу» и продал их с большой выгодой, прежде чем лопнул пузырь. Оставив жену в Англии, он почти беззаветно привязался к Мари Дешам де Марсилли, овдовевшей маркизе де Виллет. Ей было сорок, ему — тридцать восемь. Как и многие француженки, она сохранила свое очарование, даже потеряв часть своей красоты; возможно, именно ее грация, живость и остроумие привлекли его. Он стал ее любовником, а после смерти леди Болингброк женился на маркизе и переехал жить к ней в Ла-Сурс. Там, как мы уже видели, его посетил Вольтер (1721). «Я нашел в этом прославленном англичанине, — сообщал молодой философ, — всю эрудицию его собственной нации и всю вежливость нашей».12

Подавление восстания оставило без головы несколько дворян, но не уменьшило якобитских настроений в Британии. Согласно Трехгодичным актам 1641 и 1694 годов, ни один парламент не должен был длиться более трех лет. Поэтому первый парламент Георга I в 1717 году столкнулся с перспективой выборов, на которых большинство может составить тори и якобиты. Чтобы уберечься от этого, парламент, приняв Септенниальный акт 1716 года, проголосовал за четыре дополнительных года жизни и постановил, что в дальнейшем все парламенты могут продолжаться семь лет. «Это, — сказал самый блестящий потомок Мальборо, — было самым смелым и полным утверждением суверенитета парламента, которое когда-либо видела Англия».13 Георг I, также опасавшийся победы тори, одобрил новый закон; по сути, Ганноверы должны были отречься от престола, чтобы царствовать.

Чтобы еще больше защитить новую династию, Стэнхоуп заключил с Францией и Голландией (1717) Тройственный союз, который положил конец французской поддержке притязаний якобитов и английской поддержке Испании против Франции. В 1720 году Испания подписала покорный мир, и Георг I смог более уверенно сидеть на своем чужом троне в течение семи оставшихся лет. В 1726 году его все еще находящаяся в заточении жена прислала ему горькое письмо, в котором требовала, чтобы он встретился с ней в течение года на суде Божьем. Вскоре после этого она умерла от мозговой лихорадки. По традиции прорицатель предсказал, что Георг I не переживет свою жену и на год. В 1727 году здоровье короля стало подводить. В июне он покинул Англию, чтобы навестить свой любимый Ганновер. Недалеко от Оснабрюка в его карету бросили сложенную бумагу; это было предсмертное проклятие, оставленное ему женой. Прочитав его, король впал в припадок и 11 июня скончался.