Книга Стань моей, если осмелишься - Лао-цзы

обычно он не реагирует и пускает это на самотёк.

Жнец не в силах его убить, но кто мешает ему насиловать сына психологически и ранить его не до смерти?

— Мальчики, вы правда слишком жестоки были в разговоре, обиды давно в прошлом, за это и пьём!

Жанна сняла напряжение у нас всех.

После ужина дружной компанией мы отправились на конную прогулку, предварительно заглянув в нашу с Нарвалом комнату, там были подготовлены костюмы для верховой езды.

Оказывается, что за этим мрачным особняком конное ранчо и фруктовый сад.

Жнец едет впереди на белоснежном жеребце, за ним на гнедой кобыле его жена, на рыжем мерине Ваня, мне почему-то захотелось поменять их местами, чтобы цвет коня сочетался с волосами Жанны.

Мы плетёмся с Нарвалом позади, у меня серая кобыла в яблоках, а у моего мужчины вороной тяжеловоз Тинкер с мохнатыми копытами.

Мы тихонько переговариваемся.

— Ты уверенно держишься в седле, малышка. Как же мало я о тебе знаю. Занималась когда-то?

— Мама любит лошадей. Папа много лет назад купил молодую редкую кобылу ей в подарок, мы часто ходили в конюшню, чтобы она нас не забывала. Мама сама тренировала её. Чтобы мы с братом не хулиганили, пока ждали окончания тренировок, она оплатила нам занятия. Опытный тренер по верховой езде занимался с нами двумя. Мне нравилось это, но купить лошадь я никогда не просила, слишком большая ответственность.

Мысли о брате больно кольнули сердце. Я очень по всем скучаю…

— Редкую?

— Да, белоснежная фризская кобыла, таких в мире 2–3 от силы, в этой породе подобная масть огромная редкость.

— Думаю, твоя мама была в шоке от такого подарка.

— Она была счастлива, папа приволок лошадь прямо домой, представляешь?

— Думаю, что он очень хотел её покорить.

— Надо сказать, он с этим справился умело, раз я появилась на свет.

Нарвал смеется, я ощущаю тепло и радость от того, что могу рассмешить его.

— Вот у кого нужно поучиться романтике, — подмигнул мужчина.

С каждым днём я всё больше узнаю его и всё больше привязываюсь. Мысли сбежать становятся похожи на бред.

Хочу быть эгоисткой, хочу наслаждаться им.

— Больше не вступайся за меня перед отцом, ладно?

— Почему это?

— Жнец периодами невменяем, он может навредить тебе.

— Ты поэтому отмалчиваешься и терпишь эту грязь, которую по тебе размазывают?

— Он может сорваться на матери. Может сорваться на других, на тех, кто не заслуживает подобного. Даже на животных.

— А Ваня? Он зачем масла подливает, если всё так плохо?

— Ваня манипулирует его отцовскими чувствами. Он еле выжил при родах, пуповина обмоталась вокруг шеи, Ваня был синий, когда его достали, можно сказать, что врачи сотворили чудо. Думаю, с тех пор у Жнеца перещелкнуло что-то, он к нему относится прямо как к хрустальной вазе. Ваня активно этим пользуется. Я не завидую, не хочу быть на его месте, любовь этого ублюдка для меня ровным счетом ничего не значит, мне просто было бы приятно, если бы отец трезво смотрел на ситуацию, а не растворившись в младшеньком.

— Как ты решился свергнуть его?

— Помнишь Раю? Мою бабулю.

— Конечно!

— Этот дворец, где мы ужинали сегодня — мой родной дом, мы первые дети Жнеца и только нам разрешено было жить с ним. Другие сводные братья приходят только на праздники.

— Мама нормально относится к этому?

— Она давно уже живёт в этом доме по привычке. Ей некуда пойти, но папу она уважает и побаивается. В большом доме они редко встречаются, каждый живёт сам по себе. Бабуля и дед тоже жили с нами. У нас всегда было много работников, одна из них отвечала за приготовление пищи и напитков. Служанка забыла, что он пьёт кофе с сахаром, он выстрелил в неё за это. Такое уже бывало, но люди привыкли, успевали уворачиваться или прятаться от его гнева. Женщина получила ранение, не успела увернуться, но осталась жива, пока лечилась в больнице, бабушка сказала, что сама будет нам готовить. Всё было хорошо, это же его мать, только пока она что-то не досолила. Я успел остановить его, всё обошлось, но после этого я твёрдо решил, что прощать эту жестокость не собираюсь. Ваня согласился помочь, а потом предал меня, обвинив перед Жнецом в измене. Отец в свою очередь выставил меня перед верхушкой наглым жаждущим власти неразумным ребёнком и сослал в Питер.

— Кошмар… — я многое из этого знала, но впервые он рассказал мне всю историю со своей стороны. Я почувствовала его доверие ко мне.

— Вася, я никогда не прощаю предателей. Могу взять паузу для обдумывания ситуации, но для меня это смерти подобно. Ваня для меня больше не брат после своего поступка.

— А что это голубочки отстают так? А? — Ваня замедлился и поравнялся со мной, выпихивая Нарвала с тропы.

— Свали в туман, — Нарвал подождал, когда Ваня и я окажемся впереди, а потом дал коню брата по жопе хлыстом.

Рыжий мерен сорвался на галоп, Ваня заорал от неожиданности и чуть не свалился с коня.

Я засмеялась, а Нарвал вернул своего коня на своё место рядом со мной.

Очутившись на вершине холма мы спешились. Там были установлены большие мишени.

— Василиса, как ты относишься к стрельбе? — спросил Жнец.

— Хотя судя по твоему попаданию в сердце моего старшего сына, ты мастерски это делаешь.

Улыбаюсь.

— Ваш сын стрелял первым.

— Правда? Это так необычно, он много работает, как же вы познакомились?

— Я оступилась, когда выходила из кафе, а Глеб подхватил меня.

— Как романтично, — Жанна захлопала в ладоши и улыбнулась.

— И вы сразу поняли, что влюблены? — недоверчиво спросил Жнец.

— Я запомнила его и думала о нём всю ночь, а потом…

Дальше мы не придумали, Нарвал вовремя перехватил.

— А потом я нашёл ее и сказал, что никогда не отпущу.

Ваня делает вид, что его тошнит, мы все игнорируем это.

— Берите винтовки, нужно попасть в цель, кто выстрелит дальше всего от десятки, идёт домой пешком.

Не знала, что Ваня так плохо стреляет. Когда мы сравнили мишени, Жнеца перекосило от недовольства.

— Ваня? Как понимать это? — недовольно возмутился Жнец.

— Это из-за ветра, сегодня он сильнее обычного!

— Ветер и правда не слабый, но как, Василиса, ты умудрилась ни разу не промазать?

— У меня есть от вас секрет.

Кажется Нарвал напрягся, что я сейчас выдам себя, я улыбнулась.

— Какой?

— Я представляю голову того, кого ненавижу.

Все засмеялись, а Нарвал выдохнул.

Глава 35. Перелом

Территория земель Жнеца просто огромная. Не думаю, что