Книга Кружевной веер - Кэрол Мортимер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Гейбриел нахмурился:
— Не думаю, что разговор на подобные темы…
— Не будьте ханжой!
— Мало того что мне пришлось пережить самый мучительный и нудный вечер за всю мою жизнь, так еще вы смеете называть меня ханжой?
За разговором они поднялись на второй этаж; Диана лукаво покосилась на жениха.
— Как вы полагаете, приятно мне, вашей будущей жене, слышать, что вы считаете ее общество мучительным и нудным?
— Черт потери, да ведь я говорил вовсе не о вас!
— Теперь вы еще и ругаетесь в моем присутствии…
— Вы еще и не то услышите, если сейчас же не объяснитесь! Что вы имели в виду? — рявкнул он, видя, что Диана как ни в чем не бывало направляется к себе в спальню. Ему не оставалось ничего другого, как следовать за ней, поскольку он держал свечу, освещавшую им обоим путь. — Более того, мне бы очень хотелось, чтобы вы объяснили все свое сегодняшнее странное поведение. Например, извольте сообщить, когда вы прониклись убеждением, что Дженнифер Прескотт глупа как пробка?
— Своим сравнением вы оскорбляете пробку! — рассмеялась Диана. — Для меня все стало очевидно, когда она вначале назвала состояние вашей матушки простым недомоганием, которое не требует присутствия врача или сиделки, а всего через несколько минут объявила, что ваша мать настолько слаба, что не в состоянии ехать в Лондон. — Она поджала губы. — Я всегда подозревала: для того чтобы успешно лгать, необходимо обладать хотя бы зачатками ума!
— Но… — Гейбриел застыл на пороге, а Диана вошла в свою спальню, даже не обернувшись. Он понял: если он хочет продолжить разговор, ему придется последовать за ней. — Вы уже догадались, что Дженнифер Прескотт — бессовестная лгунья?!
Диана хладнокровно принялась стаскивать с руки длинную кружевную перчатку.
— О нет, Гейбриел, к такому выводу я пришла гораздо раньше, несколько дней назад. Еще до того, как познакомилась с миссис Прескотт. Сами посудите, — продолжала она, видя, что ее жених застыл, точно громом пораженный, — не могла же я поверить вам, не признав тем самым, что молодая особа, оклеветавшая вас восемь лет назад, солгала. Поскольку клеветницей оказалась Дженнифер Прескотт, значит, и лгунья — тоже она. Как только я все поняла — еще раз прошу простить меня за то, что ранее я усомнилась в ваших словах…
— Это вы меня простите за то, что повел себя так грубо, — быстро перебил Гейбриел.
— Давайте не будем спорить, кому и перед кем следует извиняться, — хладнокровно, как всегда, подытожила Диана. — Ну а что касается нечестности миссис Прескотт… Как только я вспомнила, что она уже поступила нечестно в прошлом, на душе у меня сразу полегчало, и я осознала, что ни единому ее слову верить нельзя. Разумеется, она весьма коварна…
— Вы только что обвинили ее в недостатке ума! — досадливо заметил Гейбриел, глядя в упор на невесту.
— Гейбриел, вам наверняка известно, что истинный ум и коварство хитрой лисицы — совсем не одно и то же. — Диана смерила жениха укоризненным взглядом.
— Вы так считаете?
— Ну конечно! — воскликнула она. — Поэтому мне особенно приятно сознавать, что вы — самый умный джентльмен из всех, кого я знаю… если не считать моего отца.
В тот миг Гейбриел не казался себе особенно умным; более того, нить разговора все дальше ускользала от его понимания! Диана, напротив, была весела как будто довольна тем, как прошел вечер. И в таком счастливом, довольном состоянии стала для него еще желаннее. Внезапно он понял, что, хотя он по-прежнему не хочет первый раз заниматься с ней любовью под крышей родительского дома и до того, как они станут законными супругами, есть и иные способы, какими можно удовлетворить желание, вспыхивавшее всякий раз, как он дотрагивался до нее. Он не сомневался в том, что знает множество таких способов…
Диана была так погружена в мысли о положительных результатах прошедшего вечера, что даже не заметила, как Гейбриел поставил зажженную свечу на туалетный столик и запер внешнюю дверь, ведущую в их апартаменты. Неожиданно она осознала, что он подошел к ней вплотную и глаза его излучают тепло. Он обхватил ее руками за талию и легко, но решительно притянул к себе.
Ощутив его жар, она изумленно захлопала глазами:
— Гейбриел, что вы делаете?
— Диана, мне приятно сознавать, что вы умны. А поскольку вы умны, надеюсь, мне не придется ничего вам объяснять. — Опустив голову, он накупал губами пульсирующую жилку на ее нежной шее.
Его прикосновение чрезвычайно взволновало ее.
— Но…
— Я решил, что сегодняшний вечер все же не пройдет совсем впустую. — Его губы медленно двинулись вниз по ее шее, доставляя ей сладкое, мучительное удовольствие. — Не скрою, я вытерпел совместный ужин с Дженнифер лишь благодаря мысли о том, что, как только мы, наконец, снова останемся одни, я еще раз полюбуюсь родинкой под вашей левой грудью… — Заведя руки ей за спину, он принялся расстегивать ее платье.
При одном воспоминании о том, что он совсем недавно делал с ее грудью, по ее спине побежали мурашки. Груди налились, и она ощутила в них приятное покалывание, а внизу живота возникло уже знакомое тепло.
— Не хотите ли, в свою очередь, познакомить меня с родимым пятном на вашем левом бедре?
Он хрипло засмеялся, и по всему ее телу побежали волны радости.
— Если желаете… с удовольствием, дорогая!
Она заглянула ему в лицо и увидела, что его темно-синие глаза горят желанием, а в уголках глаз появились приветливые лучики. Даже скулы как будто стали не такими суровыми, как обычно, а красиво вылепленные губы изогнулись в ленивой, довольной улыбке.
Он словно задавал ей вопрос, на который у Дианы имелся только один ответ…
Диана растаяла при виде необычной мягкости Гейбриела, которая так не вязалась с его всегдашней непреклонностью. Ей показалось, что она плавится в его объятиях.
— По-моему, мне это очень понравится, — низким голосом ответила она.
— Какое облегчение! — Расстегнув застежку у нее нa спине, он убрал руки, и платье соскользнуло с ее стройных плеч и мягко упало на пол, где легло шелковой лужицей у ее ног, обутых в домашние туфельки; она осталась лишь в короткой нижней сорочке белых чулках, которые держались на бедрах благодаря белым подвязкам, украшенным крошечными розочками.
У Гейбриела перехватило дыхание, когда он окинул ее взглядом. Полные груди, казалось, вот-вот разорвут тонкую материю; опустив голову, он приметил и треугольник темно-рыжих кудряшек между шелковистыми бедрами.
Все больше распаляясь, он снова посмотрел ей лицо:
— Со времени нашего приезда сюда в моей жизни столько всего изменилось, что теперь мне кажется: только ваша красота и искренность являются настоящими.
Диана почувствовала, как в груди растет, переполняя ее, новое чувство. В день их помолвки Гейбриел недвусмысленно заявил, что он ее не любит и никогда не полюбит, но даже завоевать расположение и уважение такого пресыщенного человека, как он, дорогого стоит!
