Книга Продавщица: Назад в пятидесятые - Анна Наумова

может очень быстро.

- Ты знаешь, что мне доводилось повидать раньше? - поинтересовалась вдруг Зинаида Петровна.

- Нет, - опешив, протянула я. Откуда мне знать? За несколько месяцев моего проживания в общежитии все общение с вахтершей сводилось к робкому: "А можно сдать белье?" и "Угощайтесь, пожалуйста, пирожки сегодня вкусные, я больше не буду опаздывать". Я и знать не знала, в каком году родилась Зинаида Петровна, откуда она родом, где работала раньше...

- И не надо тебе знать, - внезапно рубанула старушка резким и твердым голосом. - Крепче спать будешь. Но скажу тебе вот что: опасный он.

- Да кто?

- Лео этот, или как там его, - потеряв загадочность, рявкнула Зинаида Петровна. - Думаешь, не знаю ничего? Напридумывали имен: Лео, Мэри, Пэри... Да не так там совсем живут, как вы тут себе понавыдумывали. Уж поверь...

- Где? - недоумевая, спросила я. Кажется, вахтерша была не так проста, как кажется.

- На бороде! Целыми днями тут сижу. Всех вас знаю, как облупленных, изучила уже, за столько-то лет. И Лидке своей скажи: пусть берет с той полки, до которой дотягивается. Девка она видная, статная, высокая. Такая одной точно не останется. Вот на кой этот мажоришка ей сдался? Ухажеры у нее и без него имелись. Хорошие парни, работящие, непьющие. Она ж тут у вахты раньше все вечера простаивала. То Вадику своему названивала, то Илье, то еще кому-то. А теперь про всех забыла и на попугая своего переключилась. Она-то, дурочка наивная, думает, что Ленька этот погуляет с ней, обновок ей напокупает - а она потом ручкой ему помашет. Ан нет, не на того нарвалась. Не будет этот просто так подарочки дарить. Интерес у него к ней есть, определенный, и сама понимаешь, какой - не замуж, конечно, взять. А начнет твоя Лидка хвостом крутить, да за нос его водить - он с ней расправится и глазом не моргнет.

- Как расправится? - обомлела я. Нет, я конечно, понимала, что этот сын чиновника из министерства - прожженный ловелас, с которым ни в коем случае не следует связывать жизнь, но и думать не думала, что все настолько серьезно, и он может быть опасен.

- Как, как... вышлют ее за сто первый километр, и поминай, как звали... - спокойно сказала Зинаида Петровна, и от этого спокойного тона старушки я еще больше похолодела. Не похоже было, что у нее просто разыгралось воображение, как некогда у бабушки, которая расколотила стеклянную дверь в нашем магазине. - Да разве я мегера какая? Все понимаю, - она вдруг сменила тон на другой, более жалостливый. - Девки вы молодые красивые, за хорошей жизнью сюда приехали. Не пьянствуете, не хулиганите, на заводе работаете, всего сами добиваетесь. Только вот мужиков-то мало осталось. Покосило их на войне. И поэтому за каждым, даже самым плюгавеньким, очередь выстраивается. Даже вон за сторожем нашим, Михалычем, одноногий который. Ему скоро шестьдесят, контузия, три ранения, с палочкой ходит - и то за ним толпа баб бегает, даже сорокалетние засматриваются. А что уж о молодых парнях-то говорить? Вот Ванька твой очень даже мне нравится, хоть и тоже из этих, стиляг. Простой, незамысловатый, работящий. Ну подуркуете вместе с ним, попляшете в своих нарядах пестрых, а там, гляди, и поженитесь, заживете обычной жизнью. Когда еще плясать, как не в молодости? Успеешь еще за пеленки да распашонки засесть. Я и сама молодая была, понимаю все. Так что давай, Дашка, дуй к себе наверх и подружайке своей мозги прополощи как следует. Проверю. - и она, став снова строгой и серьезной, какой я ее всегда привыкла видеть, положила передо мной на стол ключ от комнаты. Ключи мы сдавали всякий раз, когда уходили куда-либо из общежития.

Поднявшись к себе на этаж, я на всякий случай заглянула в дверную щелку: вдруг подруга пригласила кавалера на вечер. Было тихо и темно. Отлично, значит, у Лиды сегодня нет посетителей. Стараясь не разбудить подругу, я зашла в комнату, сняла пальто, шапку, шарф, полусапожки, и краем глаза посмотрела на Лиду. Та тихонько посапывала на кровати, положив одну руку поверх одеяла. Я тихонько подошла к ней.

В руке у Лиды, которая лежала поверх покрывала на груди, была все та же фотография, на которой ее обнимал красавчик Лео. Во второй руке парень держал популярный у стиляг саксофон. Я вгляделась в лицо спящей девушки. Какое же оно сейчас умилительное, простое и трогательное!

Все так же стараясь не разбудить спящих Лиду и Веру, я тихонько разделась и залезла под одеяло. Рассказ вахтерши никак не шел у меня из головы. Стало быть, и она догадалась, что подружка, воспринимающая парней просто как развлечение или выгодный вариант, всерьез влюбилась. Только, к сожалению, в того, кто совершенно этого не заслуживал. А влюбленные люди часто делают глупости. У них мозг иногда попросту отключается. Взять хотя бы меня - сколько лет я на своего Толика потратила, и все без толку!

Мне вдруг вспомнилась фраза, брошенная сегодня Зинаидой Петровной: "Что я, молодая не была, что ли?". А ведь и правда - наша вахтерша была когда-то молодой, как и все люди. Это сейчас она - старушка, которой на вид уже к восьмидесяти, с побаливающими от перепадов температуры коленями, согбенной спиной и вставной челюстью. А лет шестьдесят назад это была, наверное, самая настоящая красавица.

Поудобнее устраиваясь в холодной кровати, я вдруг подумала: а ведь когда Зинаида Петровна была молодой, мир был совершенно другим! Еще не случилась революция, были Институты Благородных Девиц, училища юнкеров... Еще не построили метро. И деньги были другими, и улицы носили совсем другие названия... Интересно, а как тогда, до революции люди знакомились, встречались, влюблялись? Интернета же не было. Мальчики и девочки учились по отдельности. Да и гулять по улицам девушкам из благородных семей, насколько я знаю, просто так в одиночестве не позволялось. Где же они искали кавалеров?

Я вдруг улыбнулась, вспомнив фотографию объявления о знакомстве из старой дореволюционной газеты, которая как-то попалась мне на глаза. Там говорилось что-то вроде: "Молодая, красивая барышня выйдет замуж за одинокого господина, состоятельного или пенсионера от шестидесяти лет". Встречались и другие: "Выйду замуж за старого дворянина, миллионера. Дворянка, тридцать пять лет", "Ищу прочного семейного счастья с симпатичной, хорошо обеспеченной особой"...

Может быть, нежная Зиночка выросла в дореволюционной Москве, училась в женской гимназии или даже в Институте Благородных Девиц... За