Книга Голоса в ночи - Эрин Хантер

Воробей моргнул.

— Но Сумрачный лес угрожает всем племенам воителей!

— Значит, остальные племена предадут вас.

— Но они все окажутся в равной опасности. Значит, нам судьбой предназначено объединиться.

— Как ты думаешь, почему Трое родились в Грозовом племени, а не в каком-нибудь другом? — рявкнула старуха, ее желтые глаза полыхнули свирепым огнем. — Значит, Грозовому племени предначертано уцелеть тогда, когда другие погибнут!

Воробей ошеломленно уставился на звездную кошку. Что она говорит? Испокон веков существовало четыре племени воителей! Так было, и так будет всегда.

Холодный ветер засвистел вокруг него, метя поземку.

— Щербатая!

Старая кошка таяла, а вместе с ней исчезало пророческое зрение Воробья. Он вновь очутился в привычной тьме.

Когда вечерний патруль вернулся в лагерь, и коты расселись на поляне, чтобы почесать языки за ужином, Воробей тихонько вышел из своей палатки.

— Удачи! — напутствовала его Милли с дальнего конца поляны.

— Береги себя, — добавила Иглогривка.

Искалеченная воительница с аппетитом уплетала тощую малиновку вместе с сестрой и братом, и Воробей шкурой почувствовал облегчение Милли. Он не стал рассказывать ей, почему Иглогривка отказывалась от еды, да Милли и не спрашивала. Когда серая кошка вернулась в палатку целителя проведать дочку, то застала ее сытой, довольной и перепачканной травяным соком. Материнской радости не было предела.

— Займи ее делом, — посоветовал Воробей. — Она полна сил, у нее остались две лапы, неудивительно, что она начинает нервничать, если эти лапы остаются без работы!

Львиносвет и Голубичка снова и снова рассказывали соплеменникам легенду об удивительной победе храброго воителя над свирепой лисицей. Похоже, никто из слушателей не замечал, что история несколько изменяется при каждом пересказе. Шиповница и Лисохвост требовали все новых и новых подробностей.

— Так каким приемом ты ее одолел?

— И как тебе удалось увернуться от ее клыков?

Воробей не стал никому рассказывать о своем видении. Ему хотелось сначала сходить к Лунному озеру и разузнать побольше. Выйдя за ограду, он оставил голоса соплеменников за спиной и полной грудью вдохнул морозный лесной воздух.

Когда он выбежал из леса, свирепые ветры пустошей вцепились в его шерсть. Прижав уши, Воробей помчался по склону в овраг, где целители обычно собирались перед походом к озеру. Лапы утопали в глубоком снегу. Сугробы доходили Воробью до живота, поэтому к тому времени, когда слепой целитель, наконец, почуял запахи Пустельги и Ивушки, он совершенно выбился из сил.

— Скверная погодка для путешествия, — буркнул он вместо приветствия.

— Хорошо хоть, что снегопад прекратился, — отозвался Пустельга.

Ивушка отряхнула пропахшую рыбой шерстку.

— Может, пойдем? — жалобно спросила она. — Я замерзла!

— А где Перышко и Огнехвост? — спросил Воробей, пробуя пастью воздух. Целителями племени Теней даже не пахло.

— Ничего, догонят нас по пути, — воскликнула Ивушка, срываясь с места. — Если мы останемся здесь еще немного, то превратимся в сосульки!

Снег захрустел под лапами Пустельги, он бросился догонять Речную целительницу.

— Будем надеяться, наши следы облегчат им дорогу!

Дорога оказалась так трудна, что Воробью было не до подслушивания мыслей своих спутников. К тому времени, когда он вскарабкался на вершину скалы и перевалил через гребень, у него подкашивались лапы, дыхание короткими хрипами вырывалось из горла.

Ивушка стояла на дне оврага.

— Перышка и Огнехвоста тут не было! — воскликнула она. — Надеюсь, в племени Теней не стряслось какой-нибудь беды.

— Это мы скоро узнаем, — проворчал Пустельга.

— Подождем их? — спросила Ивушка.

Воробей начал спускаться по извилистой тропке, витками сбегавшей к озеру.

— Если мы до сих пор не почуяли даже их запаха, значит, они уже не придут, — сказал он. Снег засыпал мелкие отпечатки бесчисленных лап, проходивших здесь задолго до его рождения.

— Лунное озеро замерзло? — спросил Пустельга, бросаясь за ним следом.

Воробей вытянул лапу и с облегчением почувствовал подушечкой ледяную рябь воды.

— Нет.

Должно быть, стены оврага защищали озеро от холодных ветров. Воробей опустился в снег и стал ждать, когда его товарищи устроятся рядом.

— Надеюсь, Перышко и Огнехвост здоровы, — пробормотала взволнованная Ивушка. Шерсть у нее распушилась от холода, но она заставила себя вытянуть шею и коснуться носом воды. Дыхание Пустельги стало тихим и мерным. Воробей понял, что его спутники вот-вот впадут в пророческий сон.

Он ждал. Этой ночью ему не нужно было погружаться в собственный сон. Щербатая сама явилась к нему. Поэтому Воробей сосредоточился на чувствах Пустельги и отправился в сновидение молодого целителя племени Ветра.

Он стоял на сгорбленном гребне скалистого холма. Поросшие лесом склоны круто обрывались под его лапами. Далеко внизу деревья темнели на фоне тусклого неба. Где он очутился? Неужели в Сумрачном лесу?

Откуда-то снизу послышались голоса, и Воробей едва успел юркнуть под ближайший валун. Когда голоса приблизились, он осторожно выглянул из своего укрытия. Пустельга шел по склону вместе с Корявым. Старый целитель племени Ветра низко понурил голову и хвост, словно вся тяжесть серых небес легла ему на спину. Рядом с ним шел еще один воин Ветра. Воробей сощурил глаза. Он готов был поклясться, что никогда не встречал эту светло-каштановую кошку с рыжими пятнами и глазами такой густой синевы, что рядом с ними озеро в пору Зеленых листьев показалось бы тусклым.

— Объясни ему, Маргаритка, — отрывисто проворчал Корявый. — Я так и знал, что он не поверит, если услышит это только от меня.

— Нет, я не то, чтобы не верю, — пробормотал Пустельга, — просто мне тяжело с этим смириться.

Кошка заговорила глубоким грудным голосом, пылким, как ветер, шевеливший шерсть Воробья.

— Я встала на защиту своих соплеменников, когда мне представилась возможность защитить их будущее. Я объединила вокруг себя королев, и мы вместе выступили против предводителя, который полагал, будто котят нужно обучать и посылать в бой до того, как им исполнится шерсть лун. — Глаза красавицы затуманились, Воробей почувствовал, как гордость и печаль борются друг с другом в ее сердце. — Приходит время, когда нам приходится сражаться за то, во что мы верим.

— Но я целитель, — напомнил ей Пустельга. — Мой путь отличен от воинского пути.

— Все меняется, — проворчал Корявый. — Близится время величайшей битвы в истории племени Ветра. Нельзя допустить, чтобы предательство соседних племен обессилило нас!