Книга Ученик Печати - Джеймс Кондор

мою жизнь! Это же невозможно!

– Как и манипуляция душами, – напомнил Рафаэль. – Я не знаю, как это у меня получилось, но я смог.

– Раф, если ты можешь такое провернуть, то ты подобен Богам! – возразил Шано. – Нельзя обладать настолько огромной силой, будучи простым человеком! Это же невозможно!

– Что же, тогда давай проверим! – усмехнулся Рафаэль, создавая заклинание для Наложения Печати. – Посмотрим, смогу ли я стать бессмертным!

– Ты не видишь, куда накладывать Печать, идиот! – рявкнул Дарий. Он резко встал, и схватил Рафа за руку. – Ты только хуже себе сделаешь!

– Душу твою в дикобраза запихнул – значит и с жизненной энергией справлюсь!

– Раф, одумайся!

Но он не слушал его. Заклинание было готово. Печать оставалась той же, что и при наложении её на пальцы. Только теперь Рафаэль знал, что её можно использовать вместе со Стандартным Импульсом, как это было накануне с теми ворами, и снимать заклинанием с молнией. Только вот как накладывать Печать на душу или жизненную энергию – тот ещё вопрос… И потому он хотел узнать, выйдет ли это у него, если создать поток прямо к своей жизненной энергии, или нет. И если выйдет на себе, то и с телом Шано проблем не возникнет. Но где именно хранилась жизненная энергия?

Недолго думая, Рафаэль направил поток с Печатью к своему сердцу. Ведь откуда шла жизнь, как не от сердца человека? Об этом знал каждый ребёнок, правда ведь?..

Однако, дикобраз не был готов так рисковать. Увидев, что поток направляет Печать к сердцу парнишки, Дарий быстро создал магический поток, и прервал поток Микульева, который вёл прямо к сердцу. Шано искренне сомневался, что Печать просто не остановит сердце парня.

Но вместо того, чтобы просто замереть, Печать внезапно устремилась по магическому потоку Шано, который был напрямую соединён с его магическими резервами. Врезавшись в него, заклинание исчезло.

Повисла тишина.

Микульев не мог поверить своему глазу. Дарий просто взял, и прервал его план, приняв Печать на себя. Магическим Зрением Рафаэль увидел, что она врезалась прямо в его магические резервы, прямо около другой Печати.

И в один момент, обе осыпались.

– Дарий, что же ты натворил… – прошептал Микульев.

Но зверёк не ответил. Немного пошатнувшись, дикобраз свалился без каких-либо сил. Рафаэль тут же подскочил к нему, и попытался нащупать на его лапе хоть какую-то вену, чтобы проверить пульс.

Но его не было.

Дарий Шано, дикобраз и питомец Микульева, скончался.

Глава 12

После смерти Дария Микульев вернулся домой. У него не было сил готовить шпаргалки к контрольной или нормально учиться дальше. На самом деле, Рафаэль чувствовал, что ему не место в МИМе.

Микульев сдуру решил запечатать своё сердце, нисколько не волнуясь о последствиях. А что, если бы он оказался не прав, и он просто заставил своё сердце остановиться? Что бы он тогда делал? Как бы снял Печать?

Дарий об этом подумал, в отличие от Рафаэля. Он догадывался, к чему это могло привести. Шано просил его не раз, и не два остановиться. Так почему Микульев не послушал его? Почему позволил случиться такому? Почему? Почему…

Все эти вопросы терзали душу Рафаэля. Но ответить на них он просто не был способен.

Дарий был первым другом Микульева в МИМе. И единственным человеком… вернее, дикобразом, который приложил немало усилий для того, чтобы помочь Рафу развить его дар к магии. Хотя он и не был идеальным, не знал о том, как вообще учить кого-то магии, или что вообще за магия у его ученика. Шано не сдавался, и упрямо продолжал пытаться раскрыть его потенциал… Что в итоге его и погубило.

Терзая себя за свою самонадеянность и глупость, Рафаэль не заметил, как прошёл день, и как наступила ночь. А с ней Микульев и заснул… пока его не разбудил громкий стук в дверь.

– Эй, Убийца Демонов! – послышался громкий голос одного из громил Идена Дало, который любил задирать Рафаэля от имени своего господина. – Открой, дело есть!

Микульев молча встал. В памяти пронеслись события трёхдневной давности на физкультуре и обещании тех двух громил от имени Идена. Подручные того наследника предыдущего Королевского Магистра нисколько не беспокоили Рафаэля. Сейчас ему вообще было не до них. Но, увы, из-за их шума спать дальше было невозможно. Интуиция подсказывала, что они пришли явно не для того, чтобы посочувствовать ему из-за потери «питомца».

Рафаэль бросил короткий взгляд на тело дикобраза, что лежало у него под столом. Всё такое же бездыханное, но Микульев не мог так просто бросить на улице тело того, кто ему помогал в последние дни…

– Что надо?! – рявкнул Рафаэль, нисколько не скрывая своей злобы. – Я не в настроении.

– Кому далось твоё настроение, республиканец! – огрызнулся громила из-за двери. – Открывай давай, пока твою хлипенькую дверь не выбили!

Рафаэль молча создал Наложение Печати, и кинул заклинание в дверь. Печать разрослась до размеров стены, после чего тут же исчезла. Умер Дарий, или нет – его помощь в изучении Магии Печати была слишком значительной, чтобы просто взять и перестать использовать этот дар.

– Попробуй, дуболом! – отмахнулся Микульев.

Внутренним взором Рафаэль начал создавать Щит Печати на случай, если они всё же снесут дверь. Так, на всякий – чтобы было можно защититься. Но, так или иначе, ему нужно было около минуты, чтобы заклинание успешно было создано…

Послышался удар в дверь. Микульев помнил, какая у него была тонкая дверь, и потому он был удивлён, насколько она стала прочной под действием Печати. И дело было именно в заклинании, а не в том, что громила внезапно ослабел. Этот товарищ точно не растеряет своей силы.

Однако, надолго ли хватит заклинания на двери?..

Послышался целый град глухих ударов, которые запросто могли пробить картонную дверь Микульева. Но та даже не гнулась под их ударами. Будто в неё вдруг вшили толстый железный каркас, который не позволял ей прогнуться под этим всем напором.

Спустя десяток таких ударов Рафаэль понял, что скорее кончится его собственное терпение, чем сила Печати на двери. Однако, после одиннадцатого удара послышался рёв громилы:

– ДА СЛОМАЕШЬСЯ ТЫ УЖЕ НАКОНЕЦ?!

– Если продолжите шуметь, мои соседи вас на фарш пустят! – сообщил им Рафаэль. Ему до жути надоел этот долбёж в дверь, но выходить ему не хотелось от