Книга Магнит судьбы - Маргарита Абрамова

Надо бы узнать про него, что да как, как влияет на Киру.

Кто-то обещался меня сегодня придушить, я не против, но сначала обезболивающее — поцелуй, которого так требует все мое естество, губы так и хотят снова ощутить ту мягкость и чувственность.

Дверь отворилась, но я даже не поднял голову, предпочитая и дальше заниматься своим делом. Подумал, что Макс снова вернулся или кто-то из преподавателей с кафедры пришел. Где они все — повымерли что ли? Но вот точно ее никак не ожидал увидеть. Моя бывшая жена с идеальной прической и вся такая невозмутимая, аккуратно прикрыла дверь, огляделась и, заметив, что я один, улыбнулась своими ярко красными губами, направилась прямиком ко мне. Вот так встреча! Комната наполнилась ароматом сирени, когда-то эти духи мне нравились, я жадно вкушал их аромат, особенно, когда обнимал ее сзади. Мне нравилось касаться кончиком носа местечка за ушком, медленно вдыхая его. Теперь же, даже просто проходя мимо сирени, чувствую горечь в рту. Бедный кустарник ни в чем не виноват, а я готов вырвать его с корнем, чтоб не излучал этот гнилой аромат.

Сделал вид, что не замечаю ее прихода, может и правда повезет и она скажет, что ошиблась кабинетом. Ты ошиблась университетом, милая! Но нет же, вот стоит возвышается надо мной. Но сегодня я ей не отдам это превосходство, чтобы она не задумала и не сказала.

Глава 17

ГЛЕБ

— Зачем ты пришла, что тебе нужно? — сразу без приветствия и всякой прочей лабуды. Явно же, что ей что-то понадобилось.

— И что даже не поздороваешься и не предложишь чашечку кофе? — прошла до моего стола, сняв перчатки и поставив сумку на него.

— Думаю обойдемся без всего этого, повторю вопрос — Что. Тебе. Нужно? — чуть медленнее и с расстановкой, чтобы отчетливо слышала каждое слово, чтобы быстрее дошло — не собираюсь как раньше с ней церемониться. Все в прошлом, пережил, больше эта женщина не может вывести меня из себя. Остыл, как же я рад почувствовать себя свободным от нее. Могу спокойно воспринимать информацию и не кипеть от злости, обиды и ревности. Верно говорят клин клином вышибает, а не время лечит.

— Я бы хотела поговорить сегодня где-нибудь…

— Мы уже разговариваем, если есть, что сказать, то лучше не тяни и начинай уже сейчас.

— Я предпочла бы другую обстановку, располагающую к общению, более уютную…

— Либо здесь и сейчас, либо не трать мое время, у меня пара через двадцать минут, — соврал, близилось время большого перерыла, но я хотел ускорить ее уход.

Ольга вздохнула, точно не довольная услышанными словами и тем, что все пошло не по плану. Привыкла же всеми манипулировать, раньше мне это нравилось. Считал себя исключением, что меня ее манипуляции обходят стороной. Никто не застрахован от ошибок.

Она отодвинула стул для посетителей и было хотела на него сесть, но передумала, осталась стоять, лишь опустив руку на его спинку. Другой расстегнула пальто, в комнате было действительно душно в верхней одежде. Взглянула на окно, которое итак уже стояло на проветривании. Было заметно, что она старается выиграть себе пару минут передышки перед тем как чем-то меня огорошить.

— Глеб, я беременна…

— Я рад за тебя, и?

Что за спектакль разыгрывался у меня на глазах пока не понимал, но быть главным героем-дурачком я в нем не желал.

— Я хочу, чтобы мы снова стали семьей.

— Ты хочешь сказать, что забеременела от меня, хотя мы полгода не общались, что уж говорить о том, чтобы зачать ребенка?! — бровь сама вскочила вверх от такой наглости. Захотелось смеяться в голос, но сдержался, открыто посмотрел ей в глаза, которые излучали жалостливость.

— Нет, конечно, но отец же не тот, кто предоставил генетический материал, а тот, кто растит и любит ребенка. Ты же всегда хотел детей!

— Своих детей, Оля, наших, черт возьми, детей! — все же вспылил немного от этого абсурда что нес ее ярко накрашенный рот.

— Он или она и будет твоим ребенком….

— Ты однозначно сегодня что-то приняла.

— Я понимаю, что как снег на голову, но… Так и знала, что надо было поговорить в другом месте.

— Не в этом дело! И уж точно не в обстановке.

— Да, — она попыталась изобразить раскаяние, — Знаю, что очень виновата, Глеб, ну прости, я совершила ошибку, — не получилось, сегодня я видел ее ложь, ушла наконец пелена с глаз.

— Ошибкой это можно было назвать, если бы ты изменила мне один раз, но ты же полгода трахалась со своим Сережей. А сейчас залетела от него и, судя по тому, что ты здесь, он кинул тебя и не жаждет становиться отцом. Я сделал верные выводы?

— Дело не в нем, а в тебе… в нас, мы же до сих пор любим друг друга…

Эта театральная постановка принимала облик дешевой мелодрамы, где достаточно сказать несколько высокопарных фраз и герои тут же примутся мирится, забыв все невзгоды и придадутся любви сиюминутно.

— Я не люблю тебя больше! — сказал главное и стало так легко, сегодня я мог это сказать с твердой уверенностью. — После того что ты сделала, ни о какой любви не может быть речи. Уходи! — рука взметнулась вверх, указывая на выход.

— Я знаю, что не хочешь признаваться, что все еще испытываешь ко мне чувства, — она и не подумала быть услышанной, не собиралась так легко сдаваться и просто уйти, — Глеб, в этом нет ничего постыдного… — хотела было шагнуть ближе ко мне, но натолкнулась на мой каменный, не терпящий компромиссов, взгляд, и остановилась, оставив эту глупую затею.

— Могу тебя заверить, что это не так! Не знаю, что за бред ты несешь, и с чего ты это все взяла…

— С того, что у тебя до сих пор никого нет! — перебила очередной околесицей, — Я говорила с твоей мамой.

Еле держу себя в руках, чтобы не встать и не выкинуть свою бывшую благоверную взашей, и громко хлопнуть дверью перед ее напудренным носом. Как раньше я не замечал