Книга У каждого свои звёзды - Freshener

боялась потерять его.

Как-то одним вечером, как раз это был вторник, та по обычаю собиралась поливать цветы, что мирно отдыхали на подоконнике.

Но не успев пролить и капли воды, как лейка выпала у неё из рук.

Внутри что-то в миг забушевало, сердце сильно начало колотиться, а шокирующие янтарные очи моментально заблестели на свету.

Когда на привычном, одиноком стуле Альбедо сидела она — дорогая Мона.

Она начала безумно завидовать. Впервые.

Почему она оказалось быстрее?

И как только Сахароза не пыталась объяснить эту ситуацию. Мона теперь будет заниматься прямо у него дома?

После того дня, она каждый вечер вторника беспрерывно и незаметно глядела в окно, откуда открывалось окно юноши, где и виднелись Альбедо с Моной.

В такие моменты её охватывало противное чувство волнения, сердце заливалось жидкой кровью, а лёгкие заполнялись каким-то невыносимым давлением, отчего становилось трудно дышать.

Но она ничего не могла с этим поделать.

Она не могла его ограничивать в чём-то, ведь оставалась всё той же подругой.

— Тогда… до завтра? — уже прощался Альбедо с Сахарозой, попутно снимая пальто.

У девушки заметно опустились ушки.

Уже становилось труднее сдерживать себя.

Сахароза оставила его без ответа, глядя ему прямо в чарующие глаза.

— Не смотри так печально, завтра мы встретимся вновь у твоего рабочего стола.

— Уже прозвенел звонок, ступай на пару, Альбедо, — попрощавшись, промолвила она.

Юноша улыбнулся ей, нежно похлопав по плечу. Улыбка была такой же ласковой и спокойной, словно он чувствовал её напряжение, пытаясь без слов поддержать. Но всё равно, было невыносимо неприятно.

Отчаяние последней надежды

С тех пор Сахароза начала ненавидеть вторник.

Было невыносимо наблюдать за общением этих двоих, но тем временем, она буквально подглядывала за ними. Хоть это и было невероятно больно, да и, в принципе, чувствовала себя неловко от такой ситуации.

Ненавидеть Мону она не стала, да и причин как таковых не было, ведь сама же накрутила себе много лишнего. Общаться они тоже, нисколько не перестали, но… Сахароза прекрасно замечала, как та буквально светилась каждую среду, глаза её блестели, как редкий минерал обитающий глубоко в океане, а улыбка так и держалась на протяжении всего дня.

Это невероятно напрягало.

Но показывать ни в коем случае не стала. Как никак, она дорожила ей. Хоть та и стала внезапной подругой Альбедо.

Теперь же они здоровались в университете, а пару раз даже разговаривали в коридоре, пока Сахароза сидела одна в душном кабинете. С каждым разом ей становилось всё труднее и труднее осознавать, что Мона, в любую минуту могла стать соперницей. Сахароза ведь всего навсего обычная студентка второго курса, не имела особых способностей, не обладала неописуемой красотой, которая могла бы сравниться с другими девушками, что когда-то окружали юношу, она слишком простая, домашняя, но… по-своему уютная.

Правда… Альбедо не такой человек, что выбирает по меркам и качествам, ему важно другое — простота и миролюбие. У него не было какого-то идеала, он смотрел сразу в душу.

Каждый раз, когда Мона выходила из кабинета, чтобы поболтать с ним, Сахароза слышала спокойной голосок Альбедо, звучащий из коридора, который так мягко разговаривал с ней. В такие моменты девушка хотела уйти прочь из этого здания, куда угодно, главное — подальше от всего.

Ведь разговаривал он не с ней.

Впервые она познала ревность, только… пока не желала в это верить.

Сложно.

Как-то ночью мятноволосая решила проветрить комнату.

После сильно пожалела.

И как так могло совпасть? Они тоже в этот момент приоткрыли окно.

— …вот смотри, это скорость химической реакции, — он взял зелёную скомканную бумажку в руки. — Она показывает, как быстро происходит та или иная реакция, — демонстративно немного поливая на неё воду, показывал Альбедо.

— Ага, я поняла, — еле сдерживая смех, кивнула Мона. — А при чём здесь вода и бумага? Ха-ха, — она всё же рассмеялась. — Кхм! Извини, это просто так смешно выглядит.

Дальше смотреть и, тем более слушать, она не стала.

Сердце начало заливаться кровью.

Сахароза не выдержав этого, грудью упала на кровать, зарываясь головой в подушку и как можно сильнее закрывала уши.

— Хорошо справляешься, уже стало намного лучше, молодец, Мона.

Она всё равно услышала эти больные слова.

Они словно разрывали её, тело будто онемело.

* * *

После пар Мона в недопонимании стояла чуть ли не прижатой к стене. Вокруг неё стояли «подруги», которые окружили её и смотрели сверху вниз, будто на самого мерзкого предателя, который разрушил им жизнь.

Она не понимала, к чему такие серьёзности, что Мона такого сделала?

Они явно поджидали нужного момента, когда девушка останется одна. Подруги уже запомнили, когда та уходит вместе с Альбедо, ведь в остальные дни, она ходит домой одна.

Для чего? — смотря на их коварные глаза, про себя спросила она.

В университете никого не было, это начало пятой пары, сокурсников, тем более уже не видать.

Она совсем одна.

— Что с тобой произошло? — криво бросила одна из них.

Обстановка накалялась.

— О чём ты!? — её голос был полон недопонимания.

— Как о чём?! Ты про нас забыла! Не подходишь, не разговариваешь, даже на обеде сидишь уже не с нами, а с этими… любовничками! Хотя ты сама, видимо, такая же, у вас там тройничок, что-ли?

Бывшие подруги противно посмеялись.

Раздражает.

— Они вам никакие не любовнички! Что за слово вообще? Мне с ними комфортно, понятно? А Вы… — она резко запнулась в словах.

Девушка не удержавшись, подошла ближе к Моне, рука её была сжата в кулак, а зубы стиснуты до мерзкого скрипа.

У темноволосой побежали мурашки, прошёлся холодок по спине и сглотнув слюну, она серьёзно настроилась против них. У них ничего не было на неё, чтобы шантажировать. Но, скорее всего, без рукоприкладства не обойтись, судя по настрою этой белокурой сплетницы, что агрессивно стояла напротив.

— Ну? Говори же. Попробуй.

Та произнесла это низким, угрожающим голосом, будто пытаясь выдавить страх в неё. Но Мона не такая слабая, как они всё время думали.

— Вы вечно обсуждаете всех вокруг! Эти сплетни, слухи, они надоели! Вы просто уже не можете и дня прожить без этого! — уже кричала Мона, отталкивая светловолосую в сторону, дабы та не мешала пройти.

— Н-не трогай меня! Как ты смеешь вообще говорить про нас такое?! Мы через столько прошли вместе, а ты променяла нас на каких-то зубрил!

— Я уже сказала почему. На этом мы закончим, прощайте, — смело вырываясь из толпы, она покинула их, уверенно двигаясь вперёд из университета.

Но не