Книга Без виз и паспортов - Леонид Ефимович Беренштейн

границы Польши и Чехословакии,

Партизаны с гордостью посматривали на пограничный столб, утрамбовывали сапогами землю.

Данильченко приложил руку к козырьку:

— Товарищ командир, в тылу врага комсомольцы-партизаны восстанавливают границу между двумя дружественными государствами. У пограничного столба собрался весь партизанский отряд. Совершенно стихийно возник митинг.

— Мы переходим государственную границу Чехословакии и одновременно восстанавливаем ее, — звучал голос нашего комиссара.

В Карпатах прогремел партизанский салют.

За нашей спиной всходило боевое солнце, оно освещало леса и горы и как бы указывало путь к новым ратным подвигам во имя свободы и вечной дружбы.

С ВИЗОЙ И ПАСПОРТОМ

Поезд тронулся. Мимо проплыл перрон Брестского вокзала. Под колесами прогремел мост через Западный Буг, и вот мы уже на земле братской Польши. Мы — это делегация Советского комитета ветеранов войны — бывшие пехотинцы, летчики, танкисты, моряки, партизаны, которые принимали непосредственное участие в боях против фашистских захватчиков и вместе с польскими братьями гнали на запад полчища Гитлера.

Я стоял у окна вагона и всматривался в проплывавшие мимо туманные осенние поля. За ними темнели знакомые леса, в которых мы когда-то сражались бок о бок с польскими партизанами. Удастся ли повидать боевых товарищей? Все ли они живы? Как сложилась их судьба в мирные годы?

В нашем вагоне возникали интересные разговоры. Я прислушивался к ним и думал: сколько еще не рассказано, сколько еще не написано о боевом содружестве, которое скреплено кровью в годы Великой Отечественной войны!

Моим соседом по купе оказался соратник легендарного партизанского разведчика Кузнецова — Николай Акимович Гнидюк. Этот коренастый крепкий человек когда-то водил неуловимый автомобиль под носом у врагов и помогал Кузнецову удачно проводить самые рискованные операции.

Николая Акимовича, который сейчас работает заместителем председателя Львовского облисполкома, с интересом слушали первый советский комендант Варшавы полковник П. М. Янченко и Герой Советского Союза В. В. Корсаков, чей танк первым ворвался в горящую многострадальную столицу Польши.

И вот на горизонте засияли звездной россыпью ее ночные огни. Я знал, что Варшава была до основания разрушена гитлеровцами, и был радостно удивлен, увидев прекрасный новый город с высотными домами. Нас сердечно встретили представители польского Главного управления Союза борцов за свободу и демократию. Среди встречавших взор сразу выхватил седого красивого мужчину. Да, это он! Бывший партизанский разведчик Станислав Вроньский, ныне известный историк, министр культуры и искусства Польской Народной Республики.

Станислав Вроньский пригласил к себе на квартиру бывших советских партизан, товарищей по оружию. В беседе принимали участие партизаны Борис Шангин, Николай Гнидюк, Петр Брайко. Мы вспомнили многие совместные походы и бои, погибших друзей. Потом заговорили о нашей мирной жизни, о нашем труде. Увлекшись воспоминаниями, не заметили, как пролетела ночь и над крышами занялась утренняя заря.

Узнав о том, что я пишу книгу о действиях партизанского отряда имени Пожарского на территории Польши, Вроньский заметил:

— Это очень хорошо. Мы Вам поможем в этом большом и нужном для наших народов деле.

Когда весной 1972 года началась кропотливая работа по сбору дополнительных материалов, относящихся и к далеким временам войны, и к дням сегодняшним, польские друзья приняли в ней самое горячее участие.

Прошедшие годы неузнаваемо изменили облик таких знакомых когда-то мест.

Довоенный Санок — захудалый деревянный городишко, который славился грязными кабаками и имел единственное промышленное предприятие — завод по изготовлению телег. Санок 1972 года — центр повита (района), насчитывающий до 30 тысяч жителей. Только на автобусном заводе «Автосан» занято свыше восьми тысяч рабочих и служащих. Рядом со старым городом растет новый — светлые многоэтажные дома, широкие улицы, скверы.

Первый секретарь повитового комитета Польской объединенной рабочей партии товарищ Богуш живо заинтересовался работой по исследованию деятельности партизанского отряда имени Пожарского. Он пообещал помочь разыскать наших боевых товарищей, побеседовать с ними.

Волнующей была поездка с бывшими бойцами отряда в деревушку Дыдня — в то самое место, где 10 мая 1944 года приземлилась наша десантная группа.

— Вот здесь упал тогда парашютный мешок, а вон там, около речушки, приземлились десантники, — рассказывал Ян Индык, добрый, словоохотливый человек. Ныне Ян — пенсионер, живет в Саноке. Он до мельчайших подробностей помнит ту ночь, когда попал под купол парашюта радистки Александры Луневой.

— Пропавший мешок был обнаружен только утром, когда гитлеровцы приехали в деревню, — рассказывал Индык. — Именно он больше всего напугал оккупантов — ведь в нем оказалось оружие… Каратели сообразили, что ночью приземлились не просто армейские разведчики, которые, возможно, уйдут в другой район. Если десантники имеют с собой запасное оружие — значит, это организаторы партизанского движения и они отдадут оружие польским антифашистам. Забегали гестапо, жандармерия, заметались по району карательные отряды.

Индык показал место, где преданный оккупантам староста пытался проверить у Имаса документы, подробно рассказал о бое.

А вот и «тропа» Михаила Имаса. Крутой склон горы, с которой открывается вид на большое село Лишню. Его окрестности были районом первой дислокации пожарцев. Внизу, в лощине, вьется новая магистраль.

— Дорогу к Лишне со стороны Санока построили после войны, — пояснил Пастущак. — Раньше к нам можно было попасть только через переправу. Лодки держал наш человек — Петр Баран.

Жилище Барана находится метрах в ста от Сана. Это типичный сельский дом, обшитый снаружи досками. Внутри — чисто, уютно, на стенах фотографии.

— Прошло много времени, — вспоминал Баран, — а я, как сегодня, помню командира Володю, разведчика Мишу, радиста Толю. Приходили ко мне обычно ночью. Если из лесу — то стучали в стенку под окном. Это был условный сигнал. А если из-за реки — подражали крику дикой утки. Частенько фрицы подсылали провокаторов. Придут и требуют водки, а потом заявляют, что партизаны. Но я то знал, что за «птицы» ко мне прилетели…

В этом доме у Сана Петр Баран живет с 1920 года. В 1948 году Баран вступил в ПОРП, а через три года стал старостой села. И вот уже более 20 лет подряд односельчане оказывают коммунисту Петру Барану свое доверие. Весьма примечательно, что на этом посту он заменил Иозифа Бодзяка, который пробыл старостой предыдущие 25 лет. Говорят, что в Польше это единственный случай, чтобы село за 50 лет имело только двух старост.

В мае 1944 года в неказистый домик семьи Бодзяка стекалась вся информация из села, хозяин его отлично знал, кто о чем думает, кому можно доверять, кого следует избегать.

В 1948 году Иозиф Бодзяк вступил в партию польских коммунистов. Сейчас ему почти 80 лет, но он сам пашет землю