Книга Обратный отсчет - Саманта Бейли

немного отстранив от себя Куинн, словно боится прижать ее к себе. Кажется, он даже не заметил, что она уснула.

— Я не в курсе, Бен, что тебе известно о жизни Николь до… — Грег бросает взгляд на свою руку. На ней нет обручального кольца. — Она так изменилась после рождения Куинн, что я едва узнавал ее. Отказывалась, когда я предлагал ей помощь. Была совсем не в себе, и я от нее ушел. Не мог жить с этой паранойей. Но я любил Николь и никогда не хотел, чтобы с ней случилось что-то плохое…

Он говорит так, словно раздавлен горем. Раньше, консультируя семьи, я гордилась своей проницательностью. Когда ребенок уверял, что с ним все хорошо, я начинала копать дальше. А теперь просто не понимаю, что правда, а что нет. Зато знаю, что настал момент вмешаться.

— Это вы велели своей ассистентке преследовать меня? — спрашиваю я. — Она водит «Приус». Кто-то пытался нас убить. Вы это понимаете?

К моему удивлению, Грег смеется:

— Зачем бы Мелиссе вас преследовать? По ее словам, это вы ей угрожали. И что вам понадобилось от брата Николь, если вы ни с кем из нас не знакомы? Кто вы такая?

Бен скрещивает руки на груди и говорит:

— Слушай, Грег, я думаю, что Морган не замешана в этом. Да, на нас напали, и происходит что-то странное. Я люблю Куинн и беспокоюсь о ней.

Я смотрю на Бена, надеясь, что он прочтет в моих глазах, как много для меня значит его заступничество.

Грег краснеет.

— Бен, ты что, слепой?! — кричит он и кивает в мою сторону. — Что она тут делает? Сфокусируйся на этом. А с Куинн все будет в порядке, уж я постараюсь!

— Мы думаем, что Николь угрожала опасность, — чуть повышает голос Бен. — Она когда-нибудь упоминала о Донне и Аманде Тейлор?

Грег качает головой:

— Никогда не слышал от нее таких имен. Кто это? — он продолжает, не дожидаясь ответа: — Николь была самой амбициозной и непреклонной женщиной, которую я знал. Но как только родилась Куинн, она стала другой…

Лейтон становится рядом со мной.

— Но как ты мог с ней так поступить? С молодой матерью, которая так страдала, и со своим собственным ребенком?

— Это ты меня спрашиваешь? Где ты был всю ее жизнь, Бен?

Тот выглядит так, словно его ударили в живот.

— Думаю, что нам надо принять как факт, что Николь прыгнула под поезд. Она была в депрессии и склонна к суициду. Но я не понимаю, какого черта ты подружился с этой чужой женщиной, которая оказалась на платформе рядом с ней? Почему она в твоем доме, с моей дочерью? Что ей нужно?! — кричит Грег.

Во мне поднимается ярость, но ради Куинн я усмиряю эмоции.

— Мистер Мэркем, вам нужно знать, что происходят очень странные вещи. Куинн в опасности. А может быть, и вы, — произнося эти слова, я внимательно наблюдаю за ним.

Грег нависает надо мной:

— Вы что, угрожаете мне?!

— Нет! — кричу я. — Я говорю вам, что кто-то пытался причинить вред мне, Бену и Куинн!

Девочка просыпается и начинает плакать, сильно, захлебываясь, изо всех сил вырываясь из рук отца. Грег трясет ее, что-то бормочет. Он понятия не имеет, как успокоить ребенка. Смотреть на это тяжело.

— Я не хочу, чтобы эта женщина приближалась к моей дочери. Я отец Куинн. Она будет со мной. Я снял дом на улице Норд-Эстор, там мы будем жить.

Щеки Бена краснеют, но он молчит. Я знаю, что сейчас мне нельзя вмешиваться. Это навредило бы нам обоим.

Я смотрю на Куинн, чтобы запечатлеть в памяти шелковистые хохолки ее волос, голубые глазки и мягкие щечки.

Грег открывает дверь, и Бен выходит проводить его. В большое окно эркера я вижу, как он садится с Куинн в красный БМВ.

И тогда я вижу ее. Рыжую. Мелиссу Дженкинс. На пассажирском сиденье.

Глава двадцать шестая

Николь

Девять дней назад

Потерянная-в-смятении: Мне очень жаль, что вам пришлось такое пережить.

Николь нажала на кнопку «Отправить». Пару минут спустя раздался сигнал о сообщении. Ее охватил страх, смешанный с радостью.

Печальная-из-Чикаго: Спасибо. Вот если бы прошлое можно было просто стереть. Вы когда-нибудь такое чувствовали?

У Николь перехватило дыхание. Да, она чувствовала это каждую минуту с тех пор, как умерла Аманда.

Потерянная-в-смятении: Всегда. Я…

Николь замерла. Насколько можно открыться незнакомому человеку? Она стерла сообщение и написала:

Ужасно, когда люди обвиняют тебя в том, что ты никогда не совершал и даже не знал, что оно случится. Что произошло с вашим мужем?

Печальная-из-Чикаго: Не хочется это обсуждать. Я хочу двигаться дальше. Хочу начать новую жизнь. Снова стать счастливой. Думаю, что ребенок мог бы дать мне смысл в жизни.

Потерянная-в-смятении: Хотелось бы мне так себя чувствовать. Мне кажется, я никогда уже не буду счастлива. Я все время в страхе, и мне некому рассказать, что со мной происходит.

Печальная-из-Чикаго: Если вам надо с кем-то поделиться, то я здесь. Очень тяжело, когда поговорить не с кем. И я знаю, каково это — жить в постоянном страхе. Правда.

Николь понадобилось некоторое время, чтобы дать себе отчет в своих чувствах. Это не страх, не тревога, а освобождение, которое возникает, если вдруг ощущаешь связь с другим человеком. Безымянная женщина из Чикаго уже позволила ей быть самой собой. Это не психоз, ей просто нужна помощь. Совсем чуть-чуть.

Она услышала тихий стук в дверь, и на телефон пришло сообщение от Тессы: «Я пришла».

Вот черт, Николь не могла признаться себе в том, что переписывалась с незнакомым человеком, понимающим ее лучше, чем Тесса. Никогда бы она не стала обижать свою подругу. Она захлопнула крышку ноутбука и пошла открывать.

Тесса, улыбаясь, стояла на крыльце с двумя пакетами, полными продуктов.

— У меня тут ужин и хорошие новости. А ты лучше выглядишь сегодня, щеки немного порозовели.

Николь кивнула, Тесса вошла и закрыла за собой дверь.

— Думаю, что мне стало спокойнее, когда я попросила отсрочку, — сказала Николь, идя за гостьей на кухню. Куинн висела на ней в слинге и трогала пальчиками мамино лицо.

Тесса поставила пакеты на стол и включила чайник.

— Я сообщила Люсинде, что ты хочешь продлить себе отпуск. Она не обрадовалась, услышав про седьмое августа.

Николь стало досадно. Неужели Тесса не понимает, что она изо всех сил старается прийти в норму? И что ей сейчас