Книга Выходное пособие - Лин Ма

Тут я поняла, что пол в квартире был мокрым, что вода затекает в мои офисные туфли, что от воды уже потемнели ковры и коврики, что вода скопилась вокруг электрических проводов. Я прошла к раковине на кухне, заполненной грязной, разбитой посудой и остатками пищи, и закрутила кран.

Женщина на диване засмеялась, как смеются за кадром в ситкомах. Я подошла и увидела, что по телевизору идут вечерние новости: там рассказывали о растущем разрыве в доходах. Она засмеялась. В руке у нее был пульт, и она периодически переключала каналы. T-Mobile предлагал новый супервыгодный тарифный план. Она засмеялась. Очищающий лосьон Neutrogena против угрей, сметает угри с вашего лица. Она засмеялась. Новый «Линкольн-Таун-Кар». Реклама горчицы. Последний MacBook. Она засмеялась. Снова новости. Интервью с заведующим отделением неврологии в медицинском центре Колумбийского университета. Он говорил о новой болезни. Он сказал, что число случаев лихорадки Шэнь должно быть больше, чем нам известно, потому что многие живут одни.

Я пробралась обратно к двери. По телу бегали мурашки. Я открыла дверь и вышла на лестничную площадку.

Когда приехала скорая помощь, Лейн пыталась отвечать на их вопросы, а мы с Блайз беспомощно стояли рядом.

— Как долго она была больна? — спросил парамедик.

— Я не знаю, — ответила Лейн, — мы были просто соседями.

— Вы не замечали никаких странностей в ее поведении? — упорствовал он. — Или что-то необычное в ее внешнем виде, что могло бы свидетельствовать о спутанном сознании? Ну, например, зимнее пальто посреди лета, в таком роде?

— Если бы я что-то заметила, я бы раньше вызвала врачей.

— Вы не знаете, как можно связаться с ее семьей или какими-либо родственниками?

Лейн покачала головой.

— Я ее почти не знала. Она жила замкнуто.

Весь понедельник я не могла сосредоточиться и что-то сделать, поэтому засиделась в офисе допоздна. Я не могла теперь поехать к Джонатану и не хотела возвращаться в собственную пустую квартиру, где не было еды.

В такие вечера я понимала, что пора уходить, только когда приходили уборщицы. Они вытряхивали мусор из корзин, заменяли бумажные полотенца и туалетную бумагу. Они дружески мне улыбались. Если мое присутствие их и раздражало, виду они не показывали. Потом они начинали пылесосить. У них были мощные, тяжелые профессиональные пылесосы, которые гудели, как дрели. Это был знак, что пора идти.

Перед уходом я распечатала и заполнила заявку на перевод в художественный отдел и подсунула ее под дверь кабинета Кэрол. Я слишком устала, чтобы понимать, какой смешной, недальновидной и несущественной казалась теперь эта заявка, после инцидента с лихорадкой Шэнь. Я собрала вещи и на лифте спустилась вниз.

Манни удивленно посмотрел на меня, когда я вышла из лифта на первом этаже.

— Они тебя выпустили! — сказал он.

— Да, меня на весь день приковывают к столу.

Он улыбнулся:

— Думаешь чудесно провести вечер?

— Сам знаешь, — сказала я и вышла через вертящуюся дверь.

Меня встречала толчея на Таймс-сквер. Этот город был таким большим. Он внушал тебе уверенность в том, что у тебя есть множество возможностей, но большинство из них было связано с покупками — закуски перед обедом, коктейли, входной билет в ночной клуб. Потом шопинг — большие сетевые магазины были открыты допоздна повсюду, они были ярко освещены, в них играла басовая музыка. В Швейном квартале, сильно уменьшившемся после того, как производство одежды переехало за океан, оптовые магазины продавали ткани и безделушки, импортированные из Китая, Индии и Пакистана.

С Джонатаном мы часто смотрели фильмы про одиноких женщин на Манхэттене, своего рода поджанр фильмов о Нью-Йорке. «Портрет совершенства», «Незамужняя женщина», «Секс в большом городе». Одинокая героиня, обычно белая, романтичная в своем одиночестве. Почти во всех таких фильмах есть сцена прогулки, когда она шагает по какой-нибудь манхэттенской улице, может быть уйдя с работы в час пик на закате, а вокруг гудят машины и вздымаются небоскребы. Город давал возможности. Даже если у женщины ничего не было, фильмы как будто говорили: зато у нее есть Город. Он выступал в роли окончательного утешения.

Сегодня на Таймс-сквер было темновато.

Я дошла до магазина Duane Reed. Как ни странно, он оказался закрыт. Я прошла дальше и увидела, что CVS тоже закрыт. Объявление гласило, что у них изменились часы работы: теперь магазин закрывался раньше. Наконец я нашла какой-то универсамчик в Корейском квартале и купила там корейский тест на беременность неизвестной фирмы. На всякий случай я купила два.

Я спустилась в метро и пересела на другую линию на Канале. Доехала до Бушвика. Стремительно добралась до дома. Попыталась разобрать инструкцию к тесту. Она была на корейском, но рисунки были совершенно понятными. Две полоски — положительный результат, одна полоска — отрицательный. В любом случае результат будет через три минуты. Я стояла у раковины и ждала, глядя на себя в зеркало. Пять минут. Семь минут, чтоб наверняка. Теперь надо было посмотреть.

Две полоски, две полоски.

— Блин, — сказала я.

Отражение в зеркале не выглядело беременным. Я выглядела так же, как всегда. Но в этом месяце у меня не было месячных. И у меня все время менялось настроение, то я злилась, а в следующую секунду тосковала. Вот и сейчас: я разревелась. Рыдания рвались наружу, будто в экстазе, как пузырьки в минералке, в первом свежем глотке, а я оперлась обеими руками об умывальник. Мое лицо коснулось керамики. Я хотела исчезнуть в водостоке.

Я не знала, что со всем этим делать, так что запихала эту информацию в самый дальний уголок мозга. Я пошла спать. Потом проснулась. Поехала утром на работу. Вернулась вечером домой. Я следовала определенному распорядку.

15

Воспоминания рождают воспоминания. Лихорадка Шэнь — это болезнь памяти, зараженные оказываются навсегда пойманными в силки своих воспоминаний. Но в чем разница между зараженными и нами? Потому что я тоже вспоминаю. Я прекрасно все помню. Я спонтанно погружаюсь, снова и снова, в воспоминания. А наши дни, как и их, проходят в бесконечном цикле. Мы едем, мы спим, мы едем дальше.

Через два дня один цикл закончился. Мы прибыли к Комплексу.

Тодд въехал на парковку, засыпанную мусором. За ним последовал весь наш змееподобный кортеж. Мы с Эваном сидели на заднем сиденье и смотрели. Все тщательно парковались, аккуратно выполняя самые изощренные парковочные маневры. Все старались вести себя лучше не бывает. Тодд остановился на месте для инвалидов, и мы осторожно вышли из машины.

Мы стояли перед торговым центром под названием «Оленья роща», бежевым зданием, увешанным рекламами Macy’s, Sears и кинотеатра AMC с восемью залами. Это