Книга Анестезиолог. Пока ты спал - Александр Евгеньевич Иванов

затолкнул?

– Не знаю.

– Как не знаете? А мне чего написать, меня того, начальство дрючит, дело.

– Мы не даем по телефону информации посторонним. Извините, но я с вами не знаком.

– Ну как так не знаком? Я дежурный (такой-то), я вот он тут, сижу. Можете проверить.

– А мне больше заняться нечем? Откуда я знаю, что вы из полиции? Скажу одно, она в сознании, опросу подлежит. Приезжайте, опрашивайте.

– Ну щас, да, все брошу, примчусь. Опрашивать. Скажете тоже. Вы мне сказать можете, сама она того или кто запихнул?

– Я повторяю, не знаю, кто и что в нее заталкивал, мне не интересно.

– Ну! А я бы поинтересовался, ничего хоть так себе коза?

– Ну вот приедете и поинтересуйтесь.

– Ладно, так и запишем.

Что запишем, куда?

* * *

На операционный стол хирург с анестезиологом перетаскивают огромную тушу. Даже без одной ноги она весит не менее двухсот. Сегодня приходится ампутировать вторую. Законный вопрос, а как мы ее потом переложим? За что ухватиться? Опытный хирург успокаивает:

– Так ведь она легче станет, и можно будет перекатывать. Как в боулинге. Ты же увлекался. Кстати, пошли сходим в выходной.

Плановая операция

Однажды решил, что пора самому попробовать побыть в роли пациента. Это трудно, стать профессиональным больным. После этого смело могу сказать всем друзьям и коллегам:

– Пожалуйста, не болейте! В общем, решил полежать в больничке, лечь на плановую операцию. Ерунда, операция пустяковая. Но ведь у нас любое дело может выйти известным путем. Свои хирурги предлагали, давай мы тебе сделаем, мы раньше эти вещи часто оперировали. Но это было раньше, а сейчас 2–3 раза в год, да и с наркозом там нюансы есть. А я как-то излишней храбростью не страдаю. Решил так: пойду туда, где эти операции на потоке, по 2–3 в день, и где меня никто, надеюсь, не знает. Приду как обычный пациент, по записи. Просил ни на отделение, ни на местную кафедру никому не звонить, не предупреждать, чтобы не было никакого лишнего внимания. Беру направление, собираю бумажки, в назначенный день прихожу. Оформился в приемном историю, топаю на отделение. Первый сюрприз. На хирургическом отделении ни одного мужского места. Одна свободная коечка в коридоре. За ночь всю больницу завалили экстренными больными. В коридоре толпа народа, очередь на консультацию к профессору, очередь в перевязочную. Негде сесть, нет места походить. Стою, жду. Часа через три начинаю интересоваться, а чего, собственно, я тут жду? Нет мест, ну бывает, могу завтра прийти. Тут про меня вспомнили:

– А, это же тот, который сегодня лечь на операцию должен. А что делать? Пришел заведующий. Извиняется:

– Ну вы же понимаете, ну всякое бывает, сейчас я договорюсь, на терапии переночуете.

– Лучше, говорю, давайте так, я сейчас поговорю с анестезиологом и поеду домой. А с утра голодный приду, живу я не далеко. Понятно, что так нельзя, но и в коридоре ночевать не хочется.

Анестезиолог был краток. Задал только один вопрос, все ли лекарства я переношу. Ответил, что от запаха севорана болит голова. О севоране, говорит, не мечтайте, нету. Пропофола тоже. Хотите – принесите свой. Можете принести кетонал, обезболить после операции нечем. А я и не мечтаю. Наш обычный тиопентал меня вполне устроит, миллиграммов 400. На том расстались.

Прихожу на следующий день с утра, к 9:00. На стене висит расписание операций. Моя фамилия напротив графы на 11, вторая очередь. Нашел свободный стульчик в коридоре, сижу в пальто, жду. Мест в палатах по-прежнему нет. От скуки заснул сидя. Толкает меня какая-то медсестра, по виду – анестезистка:

– Пойдем, укольчик сделаю.

Заняты все процедурные, перевязочные. Нашли место в клизменной, где штаны можно спустить без лишних свидетелей.

– Сейчас, подождите минут 15, и за вами приедут.

А я тут ощущаю от укольчике приход очень даже славный. А когда лет 10 никакой дури в организме не было, понимаю, что уснуть могу прямо сейчас, даже стоя. А я в пальто, стою с вещами посреди коридора, а стульчик мой уже занят. Сквозь туман вижу, как плывет заведующий. Я к нему:

– Слушайте, мне сейчас промедол вкололи, боюсь, что сейчас выключусь. Мне бы прилечь где-нибудь?

– Ха! Какой тут тебе промедол? Да мне, чтобы назначить наркотик, это семь подписей собрать, размечтался. Анальгин с димедролом получил!

– Да, говорю, анестезистка с оперблока приходила, и потом, что я, полный лох, промедол от димедрола по действию не отличу?

– А, ну тогда может быть и промедол, если анестезистка, как своему. Повезло тебе. Короче, оставь сумку в ординаторской. Можешь там пока и сумку оставить. Пока будешь в операционной, я кого-нибудь выпишу. А где раздеться? Короче, где наш оперблок, знаешь? Бери вон ту каталку и с ней езжай. Там разденешься и ляжешь. Санитара если найду, скажу, чтоб твои вещи забрал. Да, и ноги в коридоре перебинтуй.

Выталкиваю в оперблоке из лифта каталку, меня, естественно, принимают за санитара. Правильно, мужик в махровом халате, чего еще подумаешь. Интересуются, за кем я? Говорю, что это я себе каталку везу, вот моя история. Ну там, похоже, к такому привыкли, не удивились. Разделся, лег на каталочку и сразу уснул. Смутно помню, как по чьей-то просьбе переполз на стол. Помню укол в вену, слышу, как анестезиолог спрашивает:

– Слушай. Ты не полежишь минут пять, все равно спишь, а мы чая попьем. Я бы и рад согласиться, отпустить коллегу покурить, но чувствую, что сознание еще при мне, а сделать вдоха не могу. И сказать не могу ничего, только одна ладошка еще двигается, ей и начал колотить по столу. Слышу голос анестезиолога:

– Ты чего, это, стучишь? И голос анестезистки:

– А я уже все ввела.

– Ну тогда все, давайте интубировать. А потом ни пробуждения, ни трубки в трахее не помню. Проснулся в палате. Просили до утра не вставать, но как не вставать, а курить кто за меня будет?

А на третий день давай домой, у нас тут не мавзолей. Не залежишься. Только учти, еще неделю ты числишься в больнице, не дай бог с тобой чего. Если чего – звони. По улице лучше не болтаться. А куда ты тут пойдешь, когда глаза у тебя навыкат, как у долгопята, а на шее свежий рубец, как у главного злодея в фильме «Горец».

Через неделю пришел, выписали в поликлинику. Надо сходить, отметить больничный. В вестибюле читаю список участковых врачей, ищу своего. Сплошь какие-то Акбар Саибовичи, Анвары Салутановичи. Бромгексиновича не хватает. Один внедрился, с украинской фамилией Могила.