Книга Пыль и сталь - Илья Витальевич Карпов

правильно?

– Если эти правила несут благо, то да, безусловно, – аэтиец горделиво вскинул голову.

– Вы ещё молоды, Тиберий… – добродушно сказал маг со вздохом.

В памяти всплыла картина: молодой Маркус, ещё без намёка на седину в волосах, пытается научить рыжеволосого паренька теории магии. Парень сопротивляется, но маг твердит, что её должны знать все студенты Академии, и что ему придётся выучить это в любом случае.

– Да, – повторил Маркус, – вы молоды. Каким некогда был один мой знакомый. Каким был когда-то и я.

Маг отхлебнул вина и попробовал жаркое. Оно и впрямь оказалось пропитано чесноком, точно капитан опасался, что на борт проникнут демоны.

– Полагаю, на этом наш разговор лучше завершить, – сказал Тиберий. – Не хотелось бы портить отношения ещё и с вами. До встречи.

Аэтиец встал и зашагал к выходу. Выглядел он немного обиженным, что не помешало ему учтиво улыбнуться встреченному на выходе из зала капитану и извиниться за столь ранний уход.

«Интересно, все уроженцы Аэтийской империи столь остро реагируют на замечания об их стране?» – подумал Маркус, глядя, как капитан присаживается за опустевший стол.

Жан Тревиль де Болье был мрачен. От весёлости начала вечера не осталось и следа. Он сделал глоток из бокала, к которому эльфийка так и не притронулась, и продолжил.

– Полагаю, вечер был обречён на провал с самого начала. Собрать таких различных меж собой людей и… не только людей – глупая затея. Мне казалось, вам будет, о чём поговорить и это скрасит путь, но я переоценил силу музыки и доброго вина. Экскюзе муа.

– Бросьте, капитан. Не ваша вина в том, что несочетаемое не сочетается, как бы смешно это не звучало. Многие из нас на поверку оказываются вовсе не теми, кем хотят казаться.

– Вы обо мне? – капитан возмущённо вскинул брови, но тут же смущённо улыбнулся. – Да, прошу простить меня, Маркос. Мне не хотелось обидеть лично вас. Но когда вы начали расспрашивать, я вспомнил, как отец впервые рассказал мне о Скверной ночи. К несчастью, он покинул меня уже очень давно, когда я ещё был ребёнком. То была очередная попытка отбить у демонов захваченную часть Нераля. Отец смело пошёл в атаку на порождения тьмы, но… В конце концов, он всего лишь человек.

Мне казалось, что за столько лет я уже смирился, но, увы, воспоминания ещё слишком свежи, будто медленно заживающая рана. Стоит её едва задеть и боль пронзает насквозь, точно острое копьё. Я будто бы сам пережил всё это. Говорят, все неральцы подвержены таким всплескам эмоций, хотя, уверяю вас, нам далеко до аккантийцев. – на лице Жана Тревиля де Болье появилась лёгкая улыбка.

– Нет, капитан. В данном случае я имел в виду не вас…

В этот момент корабль сильно накренился. Тарелки с приборами со звоном посыпались на пол, а Маркус едва успел поймать бокал. Когда судно вновь встало ровно, маг укоризненно спросил:

– И зачем вы только отчалили, когда в порту только и разговоров было, что о надвигающейся буре?

– Нет никакой бури. Во всяком случае, для нас. Я взял курс вдоль Хельмовых островов, к тому же на борту заклинатель погоды. За десять монет серебром он гарантировал нам спокойное море в ближайшие сутки, но потом ему придётся доплатить, – усмехнулся капитан.

– Похоже, с погодой он управляется неважно, – Маркус покосился на беспорядок на полу.

– Разумеется, в ваших краях так не принято, но у нас редкий корабль отправится в путь без хотя бы захудалого заклинателя. И хотя поговаривают, что они сплошь шарлатаны и прохвосты, суеверный страх моряков перед стихией не даёт заклинателям остаться без работы. Сиргам – человек проверенный, один из лучших в своём деле. У себя на родине, в Анмоде, он очень известен.

– Это он вам так сказал?

– Послушайте, Маркос, – серьёзно сказал капитан. – Нам повезло, что он оказал нам честь, взойдя на борт «Звезды». До сих пор Сиргам честно отрабатывал своё жалованье, а это – он указал на пол, – никто и не обещал штиля. В Хельмар прибудем завтра к полудню, а сейчас лучше отдохнуть, вам не кажется, Маркос? Вы голодны? Попробуйте жаркое. Повар сделал его по старинному неральскому рецепту, но, похоже, решил истратить все запасы чеснока на борту. Что ж, если морским чудищам вздумается сожрать нас, им не понадобится приправа.

Прежде чем уйти, Маркус решил задать вопрос, который не давал ему покоя с того момента, как он услышал о Скверной ночи.

– А сколько лет часть Нераля пренадлежит демонам? – осторожно спросил маг, опасаясь очередной вспышки гнева.

– Она им не принадлежит! – воскликнул капитал и тут же, смягчившись, продолжил. – Уже восемь десятков лет эти твари отравляют наши земли.

– Разве их не пытались изгнать?

– Конечно же пытались, даже приглашали демонологов из Сэзмоара. Но до сих пор не преуспели. Сейчас под контролем демонов бывший королевский замок и немного земли вокруг него. Пруды там наполнены кровью, а от земли исходит смрад разложения. Сам город словно отполз от проклятого замка: люди покидали дома и селились с другой стороны реки, там же выстроили новый замок для королевской семьи. Жизнь идёт своим чередом… Но знаете, что пугает меня больше всего? Не то, что клочок моей родины захвачен порождениями Бездны. И не то, что иногда адские твари прорываются через Барьер и устраивают резню. Нет, самое страшное не это…

Капитан осушил бокал вина в несколько глотков.

– Попытки отбить замок и избавить Нераль от скверны становятся всё реже и реже. И я боюсь, что недалёк тот день, когда они прекратятся совсем. Люди начинают верить в собственную беспомощность. Сдаются, смиряются. Однажды я спросил отца, зачем продолжать эти вылазки? Зачем отдавать столько жизней снова и снова? Тогда он ответил: подчас смирение хуже смерти. И вот оно постепенно овладевает Нералем. Убивает сам дух моей страны, дух народа, чьи вожди некогда восставали против самой Аэтийской империи в годы её расцвета! Превращает людей в беспомощных червей, а страны – в пыль, чтобы, наконец, сдуть её со страниц истории.

В этот момент корабль снова качнулся. На сей раз столь резко, что маг не успел поймать бокал. Он покатился по полу, оставляя рубиново-красный след.

– Знаете, Маркус, – Жан Тревиль де Болье придвинулся ближе, – вы славный человек, и я позволю себе дать вам