Книга Точка невозврата - Николай Валентинович Куценко

но уверенность, с которой говорил коллега, не оставляла сомнений в их истинности. По всему выходило, что идти к платным врачам смысла не имело. В то же время в Интернете писали, что в государственные больницы можно только приезжать умирать. И тоже писали это так убедительно, что и тут у Дениса не оставалось сомнений в истинности утверждений.

– Я не доверяю платной медицине! – заявил он. – Там одни шарлатаны.

– Да, не могу с тобой не согласиться. – Юля отпила из трубочки кофе, провела рукой по своим волнистым волосам. – Ну сходи в бесплатную больницу.

– А там только помирать можно.

– И то верно.

По всему выходило, что заключения Дениса правильные.

– Я тоже давно к обычным врачам не хожу.

– А к кому ходишь? К йогам?

– Причем тут йоги? – удивилась Юля, улыбнувшись.

О помощи йогов каждый день писала Ксюша, говорила, что у тибетских йогов такая энергетика, что ею они враз вылечат Дениса. Поэтому йоги у него стали ассоциироваться с тибетскими врачами.

– А кто тогда?

– Гомеопаты…

– Это те, что растениями лечат?

– Не совсем. Это другое. Так даже и не объяснить в двух словах. В общем, это когда подобное лечат подобным.

– Как клин клином?

– Во-во, что-то вроде того, – кивнула она.

Поговорку про то, что клин надо выбивать клином, Денис слышал еще в детстве. И она представлялась ему логичной. Поэтому искусство гомеопатов показалось Денису заманчивым. Вполне возможно, что эти самые гомеопаты обладают теми древними знаниями, которые уже и не ведомы обычной медицине.

– А дорого они берут?

– Пять-семь тысяч за сеанс. По-разному, от врача зависит.

– Ерунда. – Денис вспомнил про свои недавние траты, и расценки гомеопатов показались ему детской шалостью. Поэтому он решил не медлить и сразу перейти к делу. – Ты мне дашь контакты своего врача?

– Конечно. – Юля достала из сумочки записную книжку, открыла ее на страничке с буквой «Г». – Гущенко Михаил Сергеевич, вот телефон. – Она не спеша назвала номер. – Этот человек может показаться тебе странным. Но он хороший доктор. Я у него лет пять уже. И подруги мои некоторые у него лечатся.

– Мне главное, что хороший, а там уж пусть хоть десять раз будет странным.

– Хорошо, звони ему тогда. Сошлись на меня при разговоре.

– Конечно. – Он благодарно пожал ей руку.

Гущенко сам не отвечал на звонки. Для этого у него имелась помощница – пожилая баба Глаша, жившая в том же доме, где у Михаила Сергеевича был кабинет для приемов. Надо сказать, что баба Глаша ценила свою работу и подходила к ней с особой серьезностью. Впервые позвонившему она сразу сообщала, что у Михаила Сергеевича все занято на ближайший месяц, а то и на два. Правда, потом перезванивала и сообщала, что вдруг появилось окошко, потому что какая-то ветреная особа забыла, что записалась, а вспомнив, поняла, что по ряду причин прийти на прием не имеет ни малейшей возможности. Вот и Денису баба Глаша ответила в том же духе.

– У Михаила Сергеевича все забито на два месяца вперед, – сказала она с ходу, едва успев поздороваться.

– Мне очень нужно, – попросил Денис, так как считал, что ему действительно визит к врачу необходим безотлагательно.

– Говорю же, доктор занят! У него прием на два месяца расписан. Хотя, если будет окошко… – решила дать шанс Денису баба Глаша.

– И сколько стоит такое окошко?

– Что? – опешила баба Глаша, не ожидая, что разговор примет такой деловой оборот, к которому она оказалась не готова.

– Сколько стоит окошко у доктора?

– Ну, если через две недели, то семь, – внезапно решилась баба Глаша, накинув на стоимость приема две тысячи. А что – должна же и она зарабатывать?

– А если через два дня окошко? – предложил Денис как-то бесцеремонно, чем даже покоробил почти неподкупную бабу Глашу.

– Ну… десять… – Она затаила дыхание. – То есть девять. Тыщу я скину, так и быть.

– Договорились! – Денис продиктовал свои данные, записал адрес врача и отключил телефон.

Но не успел он сунуть его в карман, как раздался звонок. На маленьком экранчике появилось имя «Ксюша». Денис помнил только то, что Ксюша йог и что она хочет ему помочь. Еще Ксюша всегда говорила, что любит его, а он – любит ее. И что духовный учитель соединил их сердца тонкой, видимой только избранным нитью. Кстати, Ксюша утверждала, что с каждым днем видит эту самую нить все более отчетливо. В общем, эта девушка была однозначно странным человеком, но Денис жалел ее. Какие-то нотки в голосе Ксюши говорили ему, что она искренне переживает за него. Поэтому он решил ответить.

– Денис, ты где? – спросила Ксюша.

– Я… – Он хотел сказать, но не мог понять, где находится. Вроде бы все вокруг было знакомо, однако воспоминания не желали фокусироваться и выстраиваться в четкую и понятную ему структуру. Память однозначно начинала рассыпаться, и он отчетливо понимал это. – Я в безопасном месте, должно быть. Но где именно – не знаю.

– Денис, у тебя проблемы. Я хочу тебе помочь! – Она шмыгнула в трубку, словно собиралась заплакать, но сдержалась.

– Знаю…

– Я хочу помочь! Учитель хочет помочь! Мы все хотим тебе помочь! – и она все же заплакала.

Проблема состояла в том, что Денис понятия не имел о том, кто такой учитель и кто эти самые все. Конечно, желание Ксюши было похвальным, но не очень объяснимым.

– Мы с вами знакомы? – решил поставить все точки над «i» Денис. – Почему вы за меня так переживаете? Мы разве с вами состоим в каких-то отношениях?

– Денис, ты меня больше не любишь? – уже рыдала в трубку Ксюша.

– Простите, но я не знаю, кто вы, – огорченно ответил он и отключил телефон.

Ему стало стыдно. За все то, что происходит с ним и его близкими. Он понимал, что Ксюша – не чужой ему человек, но не знал, кто она. Надо было срочно ехать к гомеопату. Срочно! Пока он еще что-то помнит, пока не забыл того, чего никак забывать нельзя.

Глава 21

Дядя Юра

Знакомство с дядей Юрой не входило в планы Дениса и уж тем более Джона. Ни тот, ни другой даже не подозревали о его существовании. А он, в свою очередь, не знал их. И вряд ли бы узнал, если бы по его каналам не пришла информация о том, что на буровом рынке скоро появятся американские нанобуры. Или, как их ласково называл дядя Юра, «мандобуры». Почему-то это слово особенно его радовало, будто, придумав его, он привнес в мир что-то новое,