Книга Холодные тени - Мила Бачурова

донеслось ей вслед.

– Абсолютли, Данила, – ответила Вероника и постучала в дверь.

Ей пришлось несколько раз повторить стук, прежде чем дверь открылась и Брю показалась во всей своей заплаканной красе.

– Все нормально? – спросила Вероника. – Этот мудак тебя не обидел?

– Лоуренс? – пробормотала Брю. – Он… Он не мудак.

– Ну, как скажешь, – вздохнула Вероника. Она уже ничего не понимала. – Я просто хотела убедиться.

Брю как-то странно улыбнулась в ответ и закрыла дверь.

56

Тимофей дослушал диалог Вероники и Лоуренса в коридоре, стоя возле своей двери. Он был готов выйти в любую секунду, но все закончилось на удивление мирно. Убедившись, что Веронике ничего не угрожает, Тимофей беззвучно запер дверь и вернулся за стол.

Достал из кармана разбитый смартфон Габриэлы и несколько секунд смотрел на него.

То, что он сейчас делал, было грубым вмешательством в ход грядущего расследования. Он украл улику по делу об убийстве. За такой проступок можно поплатиться и свободой. А значит, выход лишь один: вычислить убийцу до того, как сюда прибудут следователи.

Круг подозреваемых ограничен. В этом – его преимущество. Но на этом же преимущества и заканчиваются.

Факт номер один: Брюнхильда получает анонимные письма с угрозами расправы. Факт номер два: неизвестный убивает Габриэлу в Антарктиде.

Есть ли связь между этими фактами? Если есть, то, получается, анонимщик прибыл сюда вместе с Брюнхильдой, чтобы убить ее. Но убил Габриэлу из-за путаницы с шарфами – полагая, что это Брюнхильда.

Теперь вопрос: зачем ему было отправляться в Антарктиду и совершать убийство тут, оказавшись в тесном кругу подозреваемых, без малейшего шанса скрыться? В Мюнхене убийство можно было провернуть с куда меньшими рисками.

– И вот тут, – сказал Тимофей, глядя в паутину трещин на стекле, – мы подходим к смелому выводу: скорее всего, убийца – неадекватен. Он переступает через базовую потребность в безопасности ради какой-то мании. Мания. Маньяк…

Тимофей посмотрел в окно. За стеклом несся нескончаемый поток снега. Он летел горизонтально, параллельно земле. Вой ветра уже перестал восприниматься, сделавшись ненавязчивым фоновым шумом. О том, чтобы в такую погоду высунуться на улицу, не могло быть и речи.

– Маньяк не остановится, – сказал Тимофей. – Никогда…

Он вспомнил Сигнальщика. Человека, который, поставив перед собой цель, шел к ней не сворачивая – до последнего момента. Когда в мгновение просветления он решил дать Тимофею шанс спасти девочку. И Тимофей этот шанс не упустил.

Но сколько же крови пролилось до этого! И он не мог тогда поделать ничего, кроме как шаг за шагом подбираться к убийце. Здесь подобного повториться не должно.

Тимофей включил смартфон Габриэлы. Тот загрузился быстро, но на расколоченном экране не было видно ничего вразумительного.

Достав шнур, Тимофей подключил смартфон к своему ноутбуку. Проник во внутреннюю память и вызвал все файлы в порядке обновления. Самым свежим был графический файл, лежащий в папке одного из многочисленных мессенджеров Габриэлы. Тимофей потянулся к нему курсором, когда послышался шорох в коридоре.

Он резко встал, подошел к двери и, отперев замок, распахнул ее. Выглянул в коридор.

Возле двери в комнату Габриэлы стоял Конрад. Он повернулся к Тимофею безо всякого испуга.

– Что вы делаете? – резко спросил Тимофей.

– Опечатываю помещение, – объяснил Конрад. – Такова процедура. До тех пор, пока расследование не будет завершено, сюда никто не войдет.

Тимофей вспомнил про ноутбук Габриэлы. И про свои отпечатки на клавиатуре. Он ведь тогда еще не знал, что Габриэла мертва.

Молча кивнул.

– Я понимаю, что сейчас у всех настроение на нуле, – сказал Конрад. – Но повар приготовил обед. И… В любом случае нам всем нужно поесть. Вас не затруднит известить друзей?

– Затруднит, – сказал Тимофей. – Они не мои друзья.

– Ну, тогда я сам, – улыбнулся Конрад, не показав виду, будто его что-то смутило в таком резком ответе.

Тимофей уже понял, что при каждой удобной возможности начальник станции возвращается к образу радушного хозяина.

– Отлично. Я буду присутствовать в коридоре, чтобы вы не смогли причинить вред Брюнхильде.

– То есть в числе прочих вы подозреваете и меня? – уточнил Конрад.

– Я подозреваю всех.

На это Конрад не ответил. Он со вздохом подошел к двери в комнату Брюнхильды и постучал.

– Что вам нужно? – донеслось оттуда приглушенное.

– Обед…

– Не хочу!

– Как хотите. Просто чтобы вы знали: обед готов, и я бы на вашем месте поел. Антарктида – суровое место. И даже если вы сидите на станции – она вытягивает силы, поверьте…

– Оставьте меня в покое!

Конрад, наклонив голову, переместился к двери в комнату Лоуренса. А Тимофей подошел к опечатанной двери.

Белая лента, одним концом приклеенная к косяку, другим – к двери. Печать станции, подпись начальника: Доминик Конрад.

И отпечатки пальцев Тимофея внутри. На клавиатуре ноутбука.

57

– Вы уверены? – с сомнением спросил Оскар, когда они уже стояли у двери наружу.

– Да, – сказала Вероника.

Уверена ли она в том, что ей необходимо встретиться с человеком, который, с вероятностью девяносто девять процентов, окажется убийцей? Конечно, черт побери, почему нет!

Но, пожалуй, больше всего ее сейчас пугала перспектива выйти наружу. В этот негостеприимный бесчеловечный мир, который, вдобавок ко всему, обрушился на обитателей станции ревущей бурей – беснующейся за кажущейся такой тонкой дверью.

– И почему было не соединить гараж с жилым комплексом? – проворчала Вероника.

– Ну вы же неглупая девушка, догадайтесь сами, – с улыбкой предложил Оскар.

Вероника нацепила очки, спрятала нос и рот за маской, поправила шарф и решительно мотнула головой.

– Тепло, – со вздохом объяснил Оскар. – Самая большая ценность в Антарктиде. Технике достаточно небольшого плюса, а людям нужно гораздо больше. Если соединить жилой блок с гаражным – гараж будет вытягивать тепло, и понадобятся бо`льшие мощности для обогрева.

– А что, этому вашему Вайсу больше делать нечего, кроме как морозить себе задницу в гараже? – буркнула Вероника.

– Вайс – техник, это его работа. Идем?

– Уговорили, – вздохнула Вероника.

И Оскар открыл дверь.

Сидя на станции и наблюдая бурю через окна, которые не пропускали и сотой доли того рева, что стоял снаружи, Вероника, оказывается, даже представить себе не могла, с чем столкнется за порогом.

Ветер обрушился на нее, как удар. Снегом залепило очки, от воя и свиста заложило уши.

– Веревка! – услышала Вероника крик Оскара и почувствовала, как ее руки положили на веревку.

Скорее даже канат, скрученный из прочных нейлоновых нитей. Оскар объяснил, что он соединяет жилой комплекс с гаражом, и в такую бурю, как сейчас, это – дополнительная мера безопасности.

Вероника вцепилась в канат изо