Книга Неживая земля. Воитель - Виталий Градко

один из мудрейших служителей Света не знал ответов на эти вопросы. Но многим воинам Ордена это казалось совершенно неправильным… предательским.

Поэтому к людям Энэй относился как к неприятному явлению, с которым приходилось мириться. Судьба отдельного человека никогда не интересовала его. Он не понимал ее трудностей. Когда-то давно, словно в другой жизни, Энэй был рожден земной женщиной. Но после обращения в служители Света воитель перестал испытывать людские эмоции; зачастую с откровенным презрением относился к человеческой слабости и порокам; не понимал простой радости встреч и печали расставания, теплоты родственных и любовных уз. Не мог оценить того, что человеку действительно дорого в жизни.

И все же в этот раз что-то заставило воителя остановиться.

Энэй обернулся и посмотрел на плакальщиков. Оголодавшие создания ползли по стенам домов к центру двора. Это было совсем не похоже на воителя, не входило в его правила, но он пошел назад, разогнал жалких, костлявых тварей, произнес заклинание Дэмиона и вышел из Тени.

Моросил хмурый дождь. Заклятие оставило привкус металла и крови на языке. Немного звенело в ушах. Не до конца окрепшее тело воителя охватило жаром и ныло там, где в плоть несколько часов назад вошли пули и треснули кости. В центре двора на мокром асфальте лежал мужчина. Его остервенело избивали ногами пятеро парней. У одного в руке был нож. Заметив появление свидетеля, они хотели расправиться и с ним, но Энэй направил в их сторону револьстрелы. Увидев оружие, парни бросились бежать и скрылись за углом на соседней улице. Энэй убрал револьстрелы в кобуру, подошел к мужчине, опустился на колено и перевернул его на спину. На нем не оставили живого места. Его сердце едва билось. Воитель положил одну ладонь ему на живот, где красным пятном расползалась кровь от удара ножа, другую – на лицо. Пропустил через свой разум мысли незнакомца и оказался среди бушующих потоков боли и ужаса, вызванных осознанием умирающим человеком близости голодной бездны смерти. Она наползала холодной темнотой, из которой все тише и тише доносились чьи-то голоса. Сознание воителя устремилось им навстречу. Прорвавшись сквозь мрак, Энэй смог увидеть, ради чего умирающий так отчаянно цепляется за жизнь.

«Я должен сделать это», – понял воитель и начал произносить на варгланоре исцеляющее заклятие.

Во двор въехала машина. Свет фар прошел по стенам домов и осветил воителя с окровавленным человеком на руках. Автомобиль остановился от Энэя в десятке метров. Из машины вышли двое.

– Ей, парень, ну-ка отпусти его! – раздался требовательный голос.

Воитель поднял голову. Свет фар ненадолго ослепил его, но глаза, способные видеть в темноте, быстро приспособились. Вероятно, кто-то из горожан стал свидетелем нападения на мужчину и вызвал полицию. Энэй осмотрелся по сторонам и действительно заметил в нескольких окнах темные силуэты людей.

Нечеловеческие, отсвечивающие, как у ночного хищника, глаза воителя напугали патрульных. Энэй ощущал исходивший от них страх. Человек на его руках закашлялся кровью. Смерть не желала выпускать его из когтей. Незнакомец приоткрыл глаза. Они говорили о том, что он чувствует силу, которая втекает в него и вытаскивает из темной бездны. Он умоляющим взглядом смотрел на молодое, немного уставшее лицо с ярко-зелеными глазами, но раны оказались слишком серьезными. Несчастный потерял много крови. Энэй понял, что собственных сил на исцеление не хватит. Не восстановившийся после Пограничья и четырех огнестрельных ранений организм еще больше ослаб при выходе из Тени. Но теперь, дав человеку надежду на спасение, воитель не мог позволить ему умереть. Не мог и в то же время понимал: любое неосторожное движение спровоцирует полицейских на применение оружия.

Энэй прервал заклятие исцеления и произнес новое – для защиты. Убрал ладонь с ножевой раны и потянулся за кинжалом. Из-под пальто показалась кобура с револьстрелами.

– У него ствол, – сказал дрогнувшим голосом второй, совсем молодой полицейский.

– Отпусти его и подними руки! Стрелять буду! – крикнул старший напарник и сделал в воздух предупредительный выстрел.

«Мне придется заставить их забыть об этом», – с сожалением подумал Энэй и вынул кинжал.

Полицейские открыли огонь. Пули разбивались о защитный барьер вокруг воителя и падали на асфальт. Энэй осторожно вонзил острие кинжала человеку в рану и продолжил исцеление, усилив заклятие заключенной в оружии энергией Света. Патрульные стреляли. Воитель посмотрел на здание с правой стороны и увидел у окон еще больше людей. Он надеялся, что издалека, сквозь ночную морось они не видят защитный, окружающий его барьер заклятия.

Внутреннее кровотечение остановилось, ножевая рана затянулась. Воитель ощутил, как отступает холодная темнота смерти. Жизни человека больше ничего не угрожало. Энэй убрал кинжал и ладонь с его лица, встал и посмотрел на полицейских. Патрульный, стоявший ближе, не сводил с воителя испуганных глаз и менял магазин в пистолете. Его молодой напарник пытался сделать то же самое и одновременно вызывал подкрепление. Магазин выпал из его дрожащих рук.

Они боялись. Не человека с окровавленным кинжалом в руках, а того, что увидели их глаза. Разум патрульных отвергал мистическую природу произошедшего. И все же они все видели. Стали свидетелями явлений, которые никто из людей видеть не должен. Устав Ордена на этот счет не допускал послаблений. Люди, видевшие сверхъестественные силы служителей Света, приговаривались к смерти. Воину Ордена, не исполнившему приговор, грозили десятки лет заточения в темнице или казнь от палача-заклинателя Даргвария.

Должно быть, патрульные все поняли по его глазам. Энэй решительно направился к ним. Его лицо изуродовало отвращение к самому себе. К тому, что он должен сделать. Молодой полицейский закричал и бросился к машине. Старший посмотрел напарнику вслед и тоже хотел побежать, но понял, что не успеет. Он обернулся навстречу противнику и открыл огонь из пистолета. Пули разбивались о едва видимый защитный барьер, окружающий человека с кинжалом в руке. Он неумолимо приближался. Раздался звонкий металлический лязг составного клинка – звук, приближающий смерть. Рот и заполненные страхом глаза полицейского широко раскрылись, лицо исказилось от ужаса.

«Всеотец, прости меня», – подумал Энэй и сразил полицейского жестоким ударом.

В последнее мгновение воитель посмел нарушить Устав и не проливать человеческой крови. Он не поднял меч, а со злостью на собственное безрассудство обрушил патрульного тяжелым ударом в живот. Человек вскрикнул и болезненно скорчился на асфальте. Энэй деактивировал меч в кинжал, хотел метнуть сбежавшему патрульному в руку и пригвоздить к машине, но тот успел забраться в салон. Сделать что-то еще молодой полицейский не смог. Он схватился за горло и стал рвать ворот рубашки. Энэй хорошо видел его напуганные глаза и широко раскрытый в безмолвном крике