Книга В Речи Посполитой - Илья Исаевич Левит

эти предатели были просто подкуплены послами соседних держав. Некоторые, возможно, не верили в будущее самостоятельной Польши или пугались необходимых для этого реформ. Все они объединились в Тарговицкую конфедерацию и помогли «черным орлам заклевать белого». С тех пор «Тарговица» стала в Польше синонимом измены.

В это же время Екатерина II окончательно ликвидировала Запорожскую Сечь (1775 год).

Само название «Войско запорожское» было «истреблено». Часть казаков ушла тогда в турецкие владения, за Дунай. Последний атаман Запорожской Сечи умер в заключении, по-видимому, на Соловках[75]. Менее непримиримые могли просто осесть на землю или вступить в организованное тогда Черноморское казачье войско (позднее ставшее Кубанским). Но без особых вольностей.

Историки высказывали разные соображения о мотивах Екатерины. Крымские набеги отошли в прошлое, и нужда в запорожцах уменьшилась. Шло освоение южнорусских степей (тогда эти земли называли «Новороссией», сейчас это юг Украины). А запорожцы не могли удержаться от грабежа новых соседей-поселенцев, в чём их официально и обвинили. Все это могло иметь значение, но главной причиной был явный анахронизм самого существования Сечи в строгой Российской империи.

Анархическая казачья республика была порождением анархической же полуреспубликанской Речи Посполитой. Вместе они и сошли с исторической сцены.

Лирическое отступление

Ликвидированы тогда были и другие остатки украинской автономии, сохранившиеся со времён Хмельницкого и Переяславской рады.

Уже Софья Алексеевна и Петр превратили выборы украинского гетмана в пародию на свободное выражение казачьей воли — казачья старшина только соглашалась с указаниями из Москвы. Екатерина II упразднила гетманство и прочие проявления автономии. Но надо отдать ей должное: в отношении старшины — сотников и полковников, она предпочитала действовать пряником, а не кнутом. Они получили чины, поместья, пенсии и в большинстве повели себя смирно.

Однако, в исторической памяти украинцев Екатерина осталась зловещим персонажем. А ликвидация Гетманщины (украинской автономии) — актом грубого насилия.

Глава XXXII

Польская благодарность и царская милость

Польша все же пыталась бороться. Она поднялась на борьбу за свободу под руководством Тадеуша Костюшко. Редкого благородства был человек, и к 1794 году, когда поднялся он на последний бой за свободу Польши, имел уже некоторую известность — был героем Соединенных Штатов Америки: участвовал в войне американцев за независимость.

И вот польские евреи решили, что судьба Польши и их касается, хотя им была известна веротерпимость Екатерины Великой[76]. И пошли евреи к Костюшко добровольцами. Польское правительство объявило о равноправии евреев. В ответ на это в «Правительственной газете» в сентябре 1794 года было напечатано обращение Берека Иосилевича (см. ниже) к соплеменникам:

Слушайте, сыны Израиля! Все, кто готов помочь Родине, знайте — пришел час взяться за мечи и добиться свободы, которая обещана нам. Встанем же на защиту раздираемой Польши. И если суждено нам погибнуть, дети наши будут свободными и не будут гонимы и преследуемы, как лесные звери и собаки.

Добровольцев явилось много. Но уж слишком необычно это было — превращение «убогих жидков» в воинов. И решили поляки создать для начала одну воинскую часть и посмотреть, что из этого получится. А получилось отлично — геройски бились евреи (человек 500–600), защищая Варшаву от суворовских «чудо-богатырей». Три раза отбивали они русские атаки, почти все и полегли там. Лишь несколько человек уцелело и добралось до Франции — тогда поляки связывали с ней свои надежды.

Сам Костюшко, раненный, попал в плен к русским. Чудом остался в живых тогда и командовавший евреями Берек Иосилевич (иногда пишут Берко). Он служил потом во французской армии, вместе с другими польскими эмигрантами. Все они верили, что Наполеон освободит Польшу. Затем служил Берек в армии Герцогства Варшавского (см. дальше), заслужил высшие воинские награды и погиб в бою с австрийцами. «Любил он Родину не меньше, чем поляки», — так сказал о польском патриоте-еврее по другому случаю великий польский поэт Мицкевич. Но осталась та любовь безответной.

Однажды, казалось, улыбнулась полякам удача. Наполеон дошел до Польши и из отнятых у пруссаков и австрийцев районов Польши организовал герцогство Варшавское — зародыш возрождающейся Польши, как мечтали поляки. Наполеон в отношении к евреям был прагматиком[77]. Там, где он не мог рассчитывать на любовь основной массы населения, он спешил дать евреям равноправие — хоть кто-то будет ему благодарен. Но в польских землях и так на него молились. И он оставил еврейский вопрос на усмотрение поляков, а они отложили его решение до лучших времен, так и не наступивших. То есть, проще говоря, в герцогстве Варшавском, в отличие от других зависимых от Наполеона государств, евреи не получили равноправия. Но все-таки поляки не забыли храбрых еврейских бойцов Костюшко. В благодарность за все разрешили вдове Берека Иосилевича торговать водкой на главной улице Варшавы, что остальным евреям было запрещено.

Лирическое отступление

Польша, как известно, возродилась между двумя мировыми войнами («Вторая Речь Посполитая», — с гордостью называли свою страну поляки). И вот, несмотря на весь антисемитизм тогдашней польской жизни, в гимназическом учебнике истории рассказывалось про еврейский полк в армии Костюшко. И о Береке Иоселевиче (его признавали героем Польши).

При социализме о еврейских патриотах Польши в официальных учебниках уже не вспоминали.

Но оказалось, что вечно пинать нельзя даже евреев. Обитатели еврейских местечек Белоруссии увидели на примере соседнего герцогства Варшавского, что Наполеон, может быть, и хорош для нашего брата в Западной Европе, но не в Восточной. Следует учесть и то, что, когда Белоруссия вошла в состав Российской империи в результате раздела Речи Посполитой, польскую анархию, особенно сильную на окраинах государства, сменила твердая русская власть, обеспечившая законность и порядок. Это на первых порах улучшило ситуацию в крае вообще и положение евреев в частности.

И вот, когда в 1812 году началось наполеоновское вторжение, поляки, многочисленные тогда в Белоруссии, встретили его с восторгом. А евреи взяли сторону русских. Важную роль тут сыграло обращение Шнеура Залмана из Ляд, основателя движения хасидов-хабадников, который еще в 1800 году, когда звезда Наполеона только восходила, предсказал, что тот кончит плохо. А теперь он призвал своих сторонников помогать русским, не считаясь ни с какой опасностью, так как «если Наполеон победит Россию, сокрушатся устои иудаизма».

По всему по этому евреи приняли активное участие в партизанском движении против французов. И много жертвовали на русскую армию (сбор пожертвований проводился тогда в России). Евреи добровольно вносили деньги, бесплатно или по сниженным ценам поставляли товары для армии. За свою патриотическую деятельность многие евреи были в то время русскими