Книга Глобальные связи человека, который никогда не путешествовал. Конфликт между мирами в сознании китайского христианина XVII века - Доминик Заксенмайер

после 617 г. до н. э., упомянутой в анналах, правитель северного периферийного государства тоже называется цзы[247].

Поэтому интерпретаторы пришли к выводу, что, воспользовавшись этим титулом, Конфуций признавал добросовестное управление и высокую нравственность правителей Чу, то есть по своему духу это государство принадлежало к Срединным Княжествам [Legge 1871, 5: 254][248]. В комментарии Ху Аньго XII века, авторитетном сочинении для ученых эпохи Мин, предлагается следующее объяснение термина «цзы»:

Когда [Цзяо] присоединился к дипломатической миссии, [Конфуций] внес изменение [в традицию] и возвысил его до аристократического титула. Здесь он записал титул этого правителя и этого чиновника, назвал его «дипломатическим посланцем» и далее сделал его достойным сравнения с другими цзы [Hu Anguo 2010: 229].

Поскольку авторы трех канонических комментариев к анналам в своем толковании этого фрагмента не утруждаются подробным разъяснением титула цзы, фразу Чжу Цзунъюаня «[Конфуций] возвысил [властителя Чу] и записал его аристократический титул» можно воспринимать как аллюзию на слова Ху Аньго. Ссылка на сочинение Ху Аньго в попытке сделать относительными понятия «среднего» и «внешнего» была смелым шагом. На самом деле комментарий Ху Аньго был написан вскоре после того, как Императорский двор династии Сун был вынужден отступить на юг после расширения территорий, находившихся под властью кочевников в Северном Китае. Именно поэтому в его тексте содержатся многочисленные параграфы, где проводится четкое различие между «срединным» и «варварским». И поэтому спустя сотни лет его сочинение цитировалось во время «нанкинских гонений» (1616–1617) для поддержки обвинений в том, что иезуиты представляют собой внешнюю культурную угрозу [Dudink 1995: 37–39][249].

Другие значимые аспекты процитированного текста обсуждались в классическом комментарии Гунъянчжуань. В этой работе употребление имени посла Цзяо объясняется тем, что в государстве Чу появились чиновники, уполномоченные центральным правителем (дайфу)[250]: «Кто такой Цзяо? Это высший чиновник. Но в Чу не имелось высших чиновников – почему же так было написано? Потому что теперь в Чу появились высокопоставленные чиновники»[251]. Поэтому цитата Чжу могла напоминать знающим и внимательным читателям о комментариях к записи в анналах о двенадцатом годе правления князя Сюаня (596 год до н. э.). Здесь правителя Чу тоже называют цзы в отличие от правителя центрального княжества Цзинь. При объяснении этого терминологического выбора авторы Цзочжуань, Гунъянчжуань и Чуньцю фаньлю указывают на высокие моральные качества правителей Чу еще до упоминания о его военном превосходстве.

Если первая цитата Чжу Цзунъюаня из анналов «Весны и осени» была примером того, что он рассматривал как недвусмысленное возвышение периферийного государства до «срединного» статуса, то его вторая цитата дает пример деградации правителя срединного княжества. Фраза «Бо Чжэн напал на Сюй» взята из девятой записи о четвертом годе правления князя Чэна (586 год до н. э.) в анналах «Весны и осени». В связи с этим пассажем комментарий Цзочжуань повествует только о других событиях, а в комментариях Гунъянчжуань и Гулянчжань он не упоминается. Однако этот параграф подробно толкуется в комментарии Дуна Чжуншу «Богатая роса анналов “Весны и осени”».

Исторической канвой фразы «Бо Чжэн напал на Сюй» в анналах «Весны и осени» было нападение государства Чжэн – малого княжества из группы Срединных Княжеств, чей правитель издавна владел титулом бо (условно – граф), – на внешнее государство Сюй. Некоторые комментаторы, включая Дун Чжуншу, уже предполагали в своих дискуссиях о предыдущем годе (587 год до н. э.), что терминология анналов подразумевала осуждение поступка Цзяня, предшествующего бо Чжэн. В анналах «Весны и осени» об этом сказано кратко и недвусмысленно: «Чжэн напало на Сюй» (Chunqiu VIII, 3, 12).

Согласно Дуну, пропущенный титул правителя срединного княжества Чжэн было проявлением строгой критики со стороны Конфуция [Dong Zhongshu 1926, chap. 3, sec. 66]. Нападение правителя Чжэн считалось нарушением его союза с Сюй. После смерти Цзяня в следующем году (Chunqiu VIII, 4, 2) его сын и преемник напал на Сюй уже через несколько месяцев. Это было тяжким нарушением директивы Конфуция, требовавшей трехлетнего траура и запрещавшей, наряду с другими вещами, военные действия[252]. С точки зрения многих комментаторов, этикет также требовал того, чтобы в течение первого года траура преемника называли только «сыном» (цзы)[253]. Это демонстрировало, что в силу личной утраты он лишь с большой неохотой возлагает на себя обязанности правителя. Поэтому Дун Чжуншу рассматривал формулировку «Бо Чжэн напал на Сюй» как резкий упрек со стороны Конфуция. Он пишет в Чуньцю фаньлу:

В анналах «Весны и осени» показано отсутствие взаимного расположения [между отцом и сыном] и то, что отец разочаровался в своем сыне. Поэтому его не называют «сыном».

В анналах он называется бо Чжэн с целью пристыдить его. <…> В данном случае бо Чжэн не проявил сыновней почтительности и благодарности. <…> Тот факт, что за всю жизнь его ни разу не называли «сыном», свидетельствует о его пренебрежении к благочестию [Там же: 7a–7b].

Чжу предпочел эти цитаты из анналов «Весны и осени», имея большой выбор соответствующих высказываний с подразумеваемыми похвалами или упреками в адрес правителей. Возможно, его выбор цитат был основан на словесной антитезе: употребление слова цзы в первом случае возвышает правителя внешнего государства Чу до ранга правителей Срединных Княжеств, тогда как во втором случае оно служит упреком[254]. Таким образом, исторические аллюзии и цитаты Чжу были предназначены для непосредственной поддержки нижеследующего заключения:

Он [Конфуций] считал людей достойными в силу их благочестивого отношения к родителям и старшим, преданности, честности, милосердия, человеколюбия и скромного поведения – но не из-за их географической близости. Он считал людей недостойными в силу их алчности, угнетения, тирании, жестокости, высокомерия и варварских манер – но не из-за их географической отдаленности [Zhu Zongyuan 2001a: 50b].

Иными словами, Чжу стремился доказать, что сам Конфуций применял термин «срединный» к правителям владений, которые в то время не принадлежали к Срединным Княжествам. Он также хотел продемонстрировать, что Конфуций понимал идею «варварства» исключительно в нравственном смысле; это подразумевало, что, с точки зрения Конфуция, чужеземное происхождение необязательно свидетельствовало об отсутствии культуры. Здесь Чжу пытается убедить читателей, что даже Конфуций не беспокоился о четком различии между Китаем и внешним миром. Напротив, согласно описанию Чжу Конфуций был критичным наблюдателем, которого заботили лишь благопристойность и нравственная чистота, а не исключительно китайское происхождение. По умолчанию любые притязания на культурное превосходство оказывались отклонениями от истинного Пути Конфуция, как и любые взгляды, основанные на исключительном положении Китая.

Таким образом, в этом параграфе Чжу прямо критикует связь идеи «цивилизованности» с китайской