Книга Лжец - Екатерина Орлова

оказалась неоценимой. Джордж рассказал, что если бы не ты, возможно, мы не подписали бы контракт.Я бросила быстрый взгляд на Муна, который с интересом разглядывал мои ступни.– Да, наверное. Не знаю, Джордж делал все возможное.При упоминании его имени, Мун резко поднял свой взгляд и посмотрел мне в глаза. В них искрилась нежность и надежда.– О, милая, обуйся, – сказал папа, заметив мои босые ступни. – Твоя мама разбила бокал здесь полчаса назад, можешь порезаться.– Оу, ладно, – ответила я и пошагала к дому, едва оторвав взгляд от мужчины, что был горячее гриля, на котором готовились стейки.Но моя удача, как всегда, где-то пьянствовала, а потому не успела я сделать и пяти шагов, как напоролась на стекло и порезала ступню. Боль была невероятная, кровь просто потоком лилась из нее. Ну, с потоком я, возможно, и перегнула, но крови было много. И да, болело просто нестерпимо. Я присела, негромко зашипев. В этот момент с разных сторон ко мне побежали родственники. Но Джордж был быстрее всех. Он без причитаний и лишних вопросов подхватил меня на руки и понес в дом.– Миссис Стар, где в вашем доме аптечка? – спросил он суетящуюся возле меня маму.– В ванной в шкафчике за зеркалом, я покажу.– Все хорошо, я справлюсь, спасибо, – отчеканил Джордж и продолжил нести меня в дом.Я смотрела на его лицо. Челюсть была так крепко сжата, что даже желваки выделялись, между бровей пролегла глубокая морщина, во взгляде сквозила решительность и немного злости. Ну, конечно, он злился на мою неуклюжесть, слишком много хлопот я ему доставляла.– Поставь меня, я сама могу дойти, – не очень убедительно сопротивлялась я.– Да, детка, поставлю, после того, как выну стекло из ноги и перевяжу рану.Ах, этот голос. Тон разговора. Такой безапелляционный, не терпящий возражений и споров. При этом нежный, мягкий и такой глубокий. А то, как он этим сексуальным голосом называет меня деткой!Джордж нес меня, словно я ничего не весила. Я снова чувствовала жар от его ладоней, слышала громкий стук его сердца, наслаждалась глубоким дыханием. Его запах пробуждал во мне сладкие воспоминания, омрачившую же их часть я возрождать отказалась. Я просто наслаждалась короткой поездкой на этих сильных руках, прижавшись ближе к нему. И снова появилось это чувство: как будто мое тело было создано для того, чтобы он носил меня на руках, так гармонично мы переплетались.Мун занес меня в ванную на первом этаже и усадил на раковину. Достав аптечку, он встал на колени, промыл рану и провел тщательнейший осмотр ступни, убеждаясь, что нималейшего кусочка стекла в ней не осталось. Когда я кривилась от боли, он легонько дул на рану и периодически поднимал голову, глядя на меня из-под густых ресниц, чтобы убедиться, что я в порядке. Затем он обработал порез и забинтовал ногу. Все это время я любовалась им. Тем, как перекатывались мышцы на его руках и плечах, пока он заботился о моей ноге, как сосредоточенно хмурились брови, формируя складку по середине, как нежно касались пальцы моего тела и как влажный язык облизнул губы, когда он посмотрел вверх на меня.В его стальных глазах была нежность, немного страха и целый океан надежды. Он медленно поднялся, взялся за мои колени и аккуратно развел их в стороны, став между ними. Мое сердце колотилось и я поймала себя на мысли, что не в силах сопротивляться его действиям. Джордж подвинулся ближе и обнял меня за талию, не отводя взгляда от моих глаз. Он делал все не торопясь, словно давал мне возможность остановить его. Но я не хотела останавливать. Я хотела, чтобы он сделал все то, что задумал, я бы лишь покорно подчинилась. Мое дыхание ускорилось и стало тяжелее. Я понимала, что сейчас произойдет, но мне было плевать на последствия. Как бы я ни злилась на Джорджа, как бы ни хотелось мне выяснить отношения с ним и получить ответы на интересующие меня вопросы, – я не могла и не хотела думать об этом сейчас. В эту самую секунду, когда воздух замедлился и звуки перестали достигать моих ушей из-за шума крови, яростно бурлящей в моих венах, я хотела только его. Поцелуев. Ласк. Нежности. Грубости. Секса. Джорджа. Всего его.Он приблизился к моим губам и снова посмотрел в глаза, молча спрашивая разрешения. Я лишь прикрыла глаза и приподняла подбородок. Через секунду наши губы встретились. Сначала нежно, с легким касанием он посасывал мою нижнюю губу, чередуя это с легкими как перышко поцелуями. А затем я приоткрыла губы и наши языки встретились. О нежности уже речи не шло. Языки танцевали страстный танец, губы сминались от сильного давления, руки жили своей отдельной жизнью: они блуждали по разгоряченным телам в попытке коснуться всего, по чему так изголодались за последние сутки. Мое тело горело. Я так нуждалась в нем, его прикосновениях, шепоте, грязных словечках и его силе. Я даже выпала на мгновение из реальности и, забыв, где мы находимся, позволила вырваться негромкому стону.За секунду до того, как мы бы начали срывать одежду, в дверь постучали и встревоженный голос мамы спросил:– Роуз, милая, все хорошо?– Да, мам. – Отвечая, я пыталась выровнять свой запыхавшийся голос. – Сейчас уже идем.– Поторопитесь, стейки готовы.– Да, миссис Стар, мы уже идем, – радостным голосом ответил Джордж, не сводя с меня жадного взгляда.Когда шаги мамы стихли, он прижался своим лбом к моему, закрыв глаза. Затем глубоко вздохнул и тихо сказал:– Ты сегодня едешь ко мне, Роуз. Нам надо поговорить. И не только. У тебя выходные до самого понедельника. Как и у меня. Я хочу тебя. В своей постели. До самого понедельника, – он открыл глаза и немного отстранился. – Скажи, что согласна.Я улыбнулась в ответ и молча кивнула.Его лицо растянулось в широкой улыбке. Он еще раз чмокнул меня в губы и поднял на руки.– Давай накормим тебя, сегодня тебе понадобится много энергии.Я игриво шлепнула его по плечу и обняла за шею.

* * *

– За мою семью, – торжественно произнес папа, поднимая бокал с вином. – За Роуз, которая бросила все и поехала улаживать дела нашей фирмы. А также за нашего гостя и победителя переговоров – Джорджа. Парень, ты провернул отличную сделку.Все подняли свои бокалы, отсалютовали и сделали по глотку. Мы смаковали превосходные стейки с маминым фирменным салатом. Беседа крутилась вокруг двух предметов – заключенной нами сделке (хотя я никак не