Книга (не) твоя тайна, или Разбуди мою страсть - Вероника Касс

Посмотрела на свои руки и с досадой хмыкнула. Самойлов понял меня буквально, мы пренебрегли не только церемонией и белым платьем, но и кольцами. Безымянный палец на правой руке был одиноко пуст. Я погладила подушечками пальцев второй руки свободное место и сама не поняла, как по щекам потекли слезы. Прошлую обручалку я выкинула.

Как же тяжело-то.

Виталий прав в одном: я была не в состоянии решить что-то глобальное, потому что не понимала, совершенно не понимала, чего же я хочу. Чего на самом деле я хочу от этой жизни.

Последние девять лет все было так четко и понятно, я жила ради своей крошки, и меня не мучили никакие сомнения. А сейчас, когда пришло время хоть чуть-чуть пожить для себя, я не понимала, какой именно жизни хочу.

Знала лишь одно: что Вет был самым надежным мужчиной, встретившимся на моем жизненном пути. Только вот я его не любила. Хотела, таяла, текла, млела — я могла подобрать еще миллион эпитетов и синонимов, но они не меняли действительности.

Я не ощущала к нему того же, что чувствовала в девятнадцать, впервые встретив Антона. Да, наверное, все дело в возрасте, опыте, смене приоритетов, да и вообще в жизненной позиции, но почти четырнадцать лет назад я все ощущала по-другому. Я тогда дышать не могла без Куркова, а сейчас не могла дышать рядом с Самойловым.

Нет, я не задыхалась, я просто становилась другим человеком, существующим только на уровне низменных, животных инстинктов. Самойлов мастерски мог сводить с ума, выстраивая вокруг нас какое-то необъяснимое вязкое пространство, затягивающее в себя, как в трясину. И я боялась утонуть. Так же, как в Антоне, а потом остаться ни с чем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Может быть, и хорошо, что я чувствовала к Виталию лишь физику… не так больно будет в случае чего…

На том я и успокоилась, потянулась к ноутбуку и вернула на место чертову грушу.

Пусть будет. Мне самой она нравилась. А затем я и вовсе перекроила весь дизайн под себя — так, как хотелось именно мне. Самойлов ведь дал мне карт-бланш на все, вот я и воспользовалась, воплотив в жизнь свою идеальную квартиру, о которой мечтала долгие годы. Некоторые элементы дизайна были продуманы мной еще с института, но в нашей с Евой квартире для них не нашлось места.

Нетронутой осталась лишь одна-единственная зона. Вторая детская, которую я просто не могла представить, потому что даже не хотела брать в голову факт возможной беременности. Это было слишком рано, слишком рискованно и слишком волнительно. Я была не готова и даже не задумывалась о том, что Вет мог считать иначе.

Глава 29

Нашел маму и младшую белочку в утепленной беседке. На улице хоть и была ранняя осень и припекало солнышко, но все же долго сидеть на холодном было уже нельзя.

— Где папу потеряли? — спросил, присев рядом с Евой.

— Ой, ему позвонил Станислав, там Мирослава опять что-то учудила. Так что отца мы, считай, потеряли на пару часов.

— Не замерзла? — шепнул дочери на ухо и кайфанул в тысячный раз, что это все мое. Что эта потрясающая девочка — моя родная, что ее мать теперь-то уж точно никуда от меня не денется. Кайф. Самый настоящий кайф.

— Нет, все норм, папа.

— Виталий, прекрати, — возмутилась мать, — ты за кого меня принимаешь? Я что, буду девочку морозить, что ли? Длительные прогулки на свежем воздухе полезны для организма, но все это, естественно, хорошо в меру.

— Мам, когда бабушка из санатория приезжает? — я перевел тему и краем взгляда заметил, как навострила ушки Ева. Она была не знакома с моей ба, ей это еще только предстояло.

— Когда и положено, через месяц, — сухо сказала мать, — Я не говорила ей о Еве, иначе бы она уже была здесь. А ей необходимо пройти полный курс лечения.

— Да, мам, я понимаю, это правильно. Не расстраивайся, Бельчонок, — щелкнул Еву по носу, — еще успеешь познакомиться с ба. Уверен, она поселится у нас дома, лишь бы все время не спускать с тебя глаз, — рассмеялся, в моих словах была доля правды. О-о-очень большая доля.

Моя ба — удивительная женщина.

— А мы что, будем жить вместе? — насторожилась Ева, и я смутился.

— А ты не хочешь?

— Нет, что ты, просто я не знаю… это… — дочь старательно подбирала слова. Я поражался ее непосредственности и уму. Казалось бы, еще совсем ребенок, только вот во многих случаях у этого ребенка были вполне взрослые суждения.

— Твоя мама наконец-то сделает проект, все отремонтируем и переедем в новую квартиру.

Моя же мама все это время молча прожигала меня взглядом.

— Так, значит, надо маму поторопить. Ой, а еще я хочу себе салатовые шторы и апельсиновые обои. Можно я сбегаю скажу ей? — спросила Ева у Олимпиады, и я закатил глаза. Мать кивнула, и девочка подорвалась с места.

— А ты дорогу-то найдешь, бельчонок?

— Папа, я вообще-то уже не маленькая.

— Да, Виталий, не говори глупостей, не заблудится же она в трех соснах.

Ева скрылась из виду, и мама лишь тогда заговорила.

— Зачем тебе бабушка?

— Хотел попросить у нее кольцо, — спокойно ответил, хоть и предполагал, что может последовать целая буря.

— Для этой? — махнула мать подбородком в сторону дома.

— Мама, будь терпимей, она не эта, она моя жена. Уже. И, кстати, мать твоей внучки.

— Которая восемь лет скрывала ее от нас. — Мама взмахнула тонким указательным пальцем перед моим носом, я прикрыл глаза, призывая весь свой самоконтроль. На матери срываться было нельзя, но… сколько уже можно-то?

— Мама, она не специально.

— Ну да, нечаянно, — возмутилась Олимпиада Львовна и, обиженно насупившись, отвернулась от меня.

— Мама, я тебе уже говорил, она была замужем, она… черт! Мама, да сколько можно? Ты третий день только и делаешь, что пилишь меня, а на Вику так и вовсе волком смотришь. Так нельзя.

— И поэтому ты решил утешить бедненькую девочку и подарить ей бабушкино кольцо? Ничего не скажешь, мозги тебе отшибло напрочь.

— Мама! Прекрати. Бабушка сняла кольцо сразу после смерти деда и взяла с меня обещание, что я надену его на свою невесту. Поэтому, знаешь, мама… — Провел рукой по голове, взъерошив волосы. — Вся ситуация до абсурдного неприятна, и мне тоже больно. Мне еще более неприятно, чем тебе. Но это моя жизнь и мой выбор, и скажи спасибо, что я вообще решил все же жениться. Честно говоря, не собирался делать этого до самой старости.